— Я должна была понимать, что вы не принимаете меня всерьез. Мне нужно было доверять своим предчувствиям.

— Может быть, и нужно. — Он смотрел, как она пересекла комнату, чтобы обуться. — Но там, откуда я родом, принято сначала попытаться узнать человека и только потом его судить.

— Я знаю вас уже много лет. Я знаю вас по рассказам Клэри.

«Надо сказать, это были невеселые рассказы, — подумала Сюзанна. — Он рано женился, на девушке, которая была еще моложе его; она забеременела. Потом что-то случилось с его женой и новорожденным ребенком. — Содрогнувшись при этом воспоминании, Сюзанна стала натягивать второй ботинок. — Как сказала Клэри, он похоронил их на заднем дворе. Ничего удивительного!»

Подняв свою сумку, Сюзанна направилась к двери, и в этот момент Джеб посмотрел на нее. К своему удивлению, Сюзанна увидела не секс-символ с фотографии и не бессердечного братца Клэри. Она увидела человека, совершенно сбитого с толку.

— Куда вы идете? — спросил Джеб.

— Я возьму такси…

— В такую метель?

— Ну, в общем, пойду сама искать ответы на свои вопросы. А вы оставайтесь, Коуди, в своем красивом маленьком мирке и пишите очередной хит, который, смею вас заверить, я никогда не куплю.

— Готов поспорить, что вы не слышали, ни одной моей песни.

Застигнутая врасплох, Сюзанна остановилась. Словно вкопанная она стояла в холле просторного номера отеля, вестибюль которого все-таки не смог бы вместить всех поклонников певца, готовых ждать часами, чтобы хоть мельком увидеть своего кумира.

— Да, — согласилась она, — только отрывки — по радио и телевидению.

— Тогда молодой горожанке стоит это послушать.

Подойдя к Сюзанне, он поставил на пол ее сумку, взял девушку за руку и, не обращая внимания на ее мокрые башмаки, потащил за собой по коридору. Подойдя к последней спальне, он распахнул дверь и жестом пригласил Сюзанну войти.

Тот же толстый ковер на полу, та же самая окраска стен. Дубовые туалетные столики того же оттенка, что и подставка под стереосистемой. Колоссальных размеров кровать была накрыта красивым стеганым одеялом цвета слоновой кости, которое украшала черно-оранжевая индейская звезда. Сверху одиноко лежала акустическая гитара.

— Хотя вы, как и некоторые критики, смотрите на меня свысока, я стараюсь каждую новую песню сделать лучше, чем предыдущую. Но сегодня мне не очень-то везет. — Раздался стук в дверь, и она тотчас же открылась. — Что там такое. Бриз?

— Тебя ждет лимузин. — Бриз коротко взглянула на Сюзанну, затем на черный костюм Джеба. — В концертном зале тебе надо будет переодеться. Прошу прощения, мисс Уиттейкер, но…

— Она едет с нами.

Сюзанна с удивлением взглянула на него.

— Послушайте, — сказала она, — а меня вы спросили?

— Джеб, я не думаю… — начала Бриз.

— Тогда и не думай, дорогая. — Он пристально посмотрел на Сюзанну, и по ее телу пробежала горячая волна. — Так вы едете или как?

— Я еду, — сказала Сюзанна. Она согласилась поехать, во-первых, назло его менеджеру, которой Сюзанна явно не понравилась, а во-вторых — чтобы удовлетворить свое любопытство, причем не только в отношении творчества Джеба, но и в отношении его самого.

Сюзанне не верилось, что в такой вечер можно давать концерт. И дело было совсем не в метели…

Бриз Мейнард ненавидела снег. Выросшая в маленьком фермерском городке в Алабаме, она до двадцати лет, то есть до того как впервые приехала на север страны давать концерт, снега почти не видела. Сидя на заднем сиденье лимузина, Бриз раздраженно смотрела на крутящиеся за окном белые вихри. Но стоило ей закрыть глаза, как стихали нетерпеливые гудки автомобилей и громкие ругательства водителей, доносившиеся даже сквозь толстые пуленепробиваемые стекла лимузина. Она слышала мычание скота на пастбище возле своего родительского дома в Алабаме, гудение ветра в ивах и тихий голос матери, напевающей ей песню перед сном.

Бриз старалась убежать не только от снега. Когда они садились в лимузин, Бриз, как обычно, собралась было занять место в середине широкого заднего сиденья, но Джеб жестом предложил ей сесть у дальнего окна, освободив место в центре для Сюзанны. От внимания Бриз не ускользнул взгляд, которым Джеб посмотрел на Сюзанну, увидев ее в первый раз. Тогда он сразу постарался скрыть свои чувства, но ведь Бриз не слепая. Если он снова попытается прочитать лекцию насчет ее любовных приключений, она не упустит случая высказать ему все, что об этом думает.

Единственной причиной такой сдержанности Бриз была смерть Клэри. Джеб с трудом владел собою, и оставалось лишь надеяться, что он не сорвется до конца концерта. Если же он продержится дольше, то Бриз обязательно скажет ему, что Сюзанна Уиттейкер совершенно не годится для него даже на одну ночь.

Бриз принялась откровенно ее разглядывать. Тонкие руки в коричневых кожаных перчатках сложены на коленях. Пальто с меховой оторочкой. Дорогой костюм и кашемировый свитер. Небрежно причесанные светлые волосы. Цвет, пожалуй, натуральный. Классические черты скуластого лица напоминают Мишель Пфайффер. Нет, это всего лишь физическое влечение. Деревенского парня потянуло на экзотику.

Такое долго не продлится. Растает как снег. Романы у Джеба вообще никогда долго не длятся — даже если влечение обоюдное, чего, как чувствовала Бриз, в случае с Сюзанной Уиттейкер не наблюдается.

С тех пор как Сюзанна — надо признать, достаточно грациозно — села в машину, она даже не взглянула на Джеба. Насколько могла понять Бриз, Сюзанна тоже испытывала к нему сильные чувства — только совсем другого рода. Сюзанне Уиттейкер Джеб не понравился, но он, подобно большинству мужчин, не воспринимал всерьез ее отрицательные эмоции. Скорее всего принцесса-янки[2] после концерта сразу испарится. А если нет…

Уже несколько недель Джеб постоянно лез в драку. Это началось задолго до того, как смерть Клэри заставила его уйти в себя. Ну и что тут такого, что она спит с гитаристом Маком Нортоном — руководителем его ансамбля? Правда, если он не имеет права критиковать ее нынешние отношения, то тогда и она не вправе судить его за Сюзанну Уиттейкер. Другое дело, что они оба все равно не примут в расчет подобные соображения.

Бриз слегка улыбнулась. В конце ее карьеры и в начале карьеры Джеба они некоторое время были любовниками и хорошо знали, как задеть друг друга за живое. Она уселась поудобнее и вновь стала смотреть на падающий снег. Кровопролитие сейчас совсем ни к чему.

Ездить на лимузинах для Сюзанны было делом привычным, она разъезжала на них большую часть своей жизни. Другое дело — стоило ли ей садиться именно в этот лимузин. Она ожидала, что машина Джеба Стюарта Коуди будет белой, как метель за окнами, и с ярким безвкусным интерьером. Вместо этого Сюзанна оказалась на заднем сиденье длинного черного «мерседеса» с плюшевой серой обивкой. Из встроенной стерео- и телевизионной системы тихо звучала пьеса для гитары в исполнении Карлоса Монтойи. Джеб достал из бара, отделанного древесиной грецкого ореха, маленькую бутылочку газированной воды и несколько бутербродов.

Сюзанна слегка подвинулась влево. Джеб ее даже не касался, но у нее кружилась голова уже просто оттого, что он был рядом. Когда Джеб тоже подвинулся, как делал постоянно в ответ на ее движения, его рука коснулась руки Сюзанны, и по ее телу тут же пробежала горячая волна.

Сюзанна не имела опыта общения с такими людьми, как Джеб Стюарт Коуди. По правде говоря, в ее сан-францисской связи было совсем мало прикосновений и еще меньше страсти. Когда Сюзанна сидела рядом с Майклом Олсопом, ей не приходилось бояться того, что она сгорит, прикоснувшись к рукаву его пальто. Даже когда они ложились в постель, испытываемые ощущения можно было назвать приятными — но не более того.

Вообще, пожалуй, всю ее жизнь можно было назвать лишь… приятной. Эта жизнь практически целиком состояла из благотворительной деятельности, уроков гольфа и тенниса, завтраков с великосветскими подругами, редких свиданий с Майклом — когда это позволяла его работа — и обедов с матерью, которая до сих пор все еще «пыталась найти себя». Каких-то других ярко выраженных интересов у Сюзанны не было.