— Мои родители будут в восторге, да и тебе они нравятся, я это знаю. — Сюзанна кивнула. — Также и твои. Когда они свыкнутся с тем, что у них появится внук, может быть, это их даже сблизит.

Она покачала головой:

— Нет, Майкл.

— Почему же нет?

Сюзанна махнула рукой:

— Ты знаешь, какие они. Ты сегодня их видел, слышал их разговор. А ведь когда-то они любили друг друга.

— И что же?

— Ты назвал мне главную причину, по которой мы не должны жениться. Как ты думаешь, что с нами будет? Мы любим друг друга, Майкл, но мы не влюблены. — Встретив расстроенный взгляд голубых глаз, она обхватила руками его лицо. — Если ты женишься сейчас на мне, беременной от другого мужчины, что будет с нами через пять лет? Или через десять? Даже через два?

— На этот вопрос никто не может ответить, Сюзанна.

— Я знаю, но я не хочу брать на себя риск… ранить тебя, повторив судьбу моих родителей.

Он отстранился, мягко отведя ее руки от своего лица, и встал. Глаза Майкла были печальны, губы твердо сжаты.

— Я ненавижу его за то, что он с тобой сделал.

— Не вини Джеба.

— Что он за человек? — спросил Майкл и тут же сам себе ответил: — Самовлюбленная, эгоистичная, низкопробная суперзвезда, калиф на час.

— Майкл, пожалуйста, не говори того, о чем потом будешь сожалеть.

— Пожалуйста, не защищай его.

Сюзанна встала, и они в молчании дошли до входной двери. Майкл повернулся и, едва касаясь губ, поцеловал ее на прощание.

— Подумай о моем предложении, — прошептал он.

— Я уже дала тебе Окончательный ответ.

— Через несколько дней я спрошу тебя снова.

Во второй раз Сюзанна тоже сказала «нет», и расстроенный Майкл ушел прочь. Сюзанне было искренне жаль его, но она говорила правду. Удовлетворившись меньшим, чем они заслуживали, можно только подорвать дружбу.

Честно ли она поступила, не сказав все про Джеба? Она ведь не сказала, что любит его, по крайней мере не сказала прямо. Хотя позволила Майклу самому сделать подобный вывод.

— Стадли! — прошептала Сюзанна, посмотрев на копошащегося у нее на коленях крошечного щенка. Сегодня был день ее еженедельной благотворительной работы в частном приюте для животных, и сейчас щенку как раз захотелось приласкаться и поиграть. Сидя в старом кресле-качалке, Сюзанна размышляла о том, что ей так же нужно к кому-то прижаться, как и маленькой дворняжке, которая сейчас своим шершавым языком лизала ее руку.

Крепче прижав щенка к себе, Сюзанна принялась дразнить его, называя тем именем, которое только что ему дала. Щенок был очаровательным — совсем как Джеб, и если бы Сюзанна себе это позволила, то уже давно бы по уши влюбилась в малыша.

Заигравшись, щенок чуть не упал с ее коленей. Сюзанна улыбнулась. Она всегда любила кошек и собак, морских свинок и лошадей, — любила такой любовью, какой ей всегда недоставало в отношениях с собственными родителями, поскольку Сюзанна постоянно боялась, что ее отвергнут. Сейчас щенок печально смотрел на нее темными глазами — совсем как у Миранды. В своем приблизительно трехмесячном возрасте — по собачьим меркам, думала Сюзанна, он, наверное, подросток — Стадли казался очень неуклюжим, и она боялась, что его никто не возьмет. Рано или поздно его придется перевести в питомник графства, и Сюзанне не хотелось даже думать о том, что с ним тогда произойдет.

На миг ей пришла в голову мысль забрать его домой.

В знак благодарности щенок тут же написал ей на колени.

Подняв его высоко в воздух, Сюзанна засмеялась, а малыш лизнул ее в лицо.

— Извинения приняты. — Она еще раз погладила его по гладкой шерсти и вытащила из кармана брюк промокший собачий корм.

Каждую пятницу Лесли уверяла, что Сюзанна сама напрашивается на неприятности, отправляясь на своем светло-коричневом «бентли» в кишащий бандитами пригород «только для того, чтобы возиться с грязными животными, у которых полно блох и бог знает каких болезней». И каждый раз Сюзанна игнорировала ее протесты.

— Если ты живешь в моем доме, Лес, — все время говорила она, — живи по моим правилам.

Какое смелое заявление! На самом деле Лесли прекрасно знала, как обойти эти правила, к тому же у Сюзанны их было не так уж и много, но она знала, что матери постоянно надо обязательно об этом напоминать. Сюзанне и самой нужно время от времени получать пинок в зад, но это совсем другая история. Сейчас Сюзанна чувствовала себя слишком уставшей и нездоровой, чтобы толкать Лесли к какой-либо цели или хотя бы заставлять ходить на еженедельные собрания анонимных алкоголиков, которые мать всегда ухитрялась «пропускать».

Сюзанна пришла к выводу, что в последнее время просто избегает Лесли, чтобы та не заметила ее беременности до тех пор, пока Сюзанна не будет в состоянии сказать ей об этом сама.

Поцеловав толстенького щенка в нос, она поместила его обратно в проволочную клетку — одну из многих, где содержались бездомные щенки, — и осторожно закрыла дверь. Малыш жалобно заскулил.

— Я вернусь. — Сюзанна то надеялась, что по ее возвращении он уже найдет себе дом, то молилась, чтобы этого не случилось.

Раньше работа в приюте ей очень нравилась, но с недавних пор ее отношение несколько изменилось, ей стало чего-то недоставать.

Как и Лесли, думала Сюзанна, ей нужна какая-то новая цель. Что-то такое, что помогло бы ей стать полноценной матерью.

Всю дорогу домой щенок не выходил у нее из головы. Как и Джеб Стюарт Коуди. Было несколько странно сравнивать его с брошенной собакой, но ведь она сама видела поток нелицеприятных статей в прессе. Во время недавнего концерта в Фениксе Джеб покинул сцену под предлогом, что не может сдержать кашель, но, как утверждалось в статье, многие считают, что он теряет свой знаменитый голос. Всего за один день до этого, в Филадельфии, он в первый раз отложил выступление. А его второй альбом? Джеб сказал интервьюеру, что альбом уже готов и выйдет, как и предполагалось, в сентябре, но в прессе ходили слухи, что он никак не может собрать этот альбом и медленно скользит под уклон.

Сюзанна повернула на Калифорния-стрит, и в ее памяти вдруг возникли последние слова Клэри: «Помоги ему».

Заведя машину в подземный гараж и выключив двигатель, она откинулась на кожаном сиденье. Можно допустить, что она ошиблась в Клэри. Пусть Клэри любила всех дурачить, пусть она лгала ей насчет Джеба. Но в ту ночь, когда он играл «Глубокую реку», в ту ночь, когда они занимались любовью, Сюзанна поверила, что уж он-то говорит правду. Но так ли это? Может быть, манипулировать людьми — это их семейная черта? Или, может быть, после своей размолвки с Клэри и смерти жены и ребенка он просто боится вступать с кем бы то ни было в серьезные отношения?

Тем не менее, он ей небезразличен. И, несмотря на все подозрения, Клэри небезразлична тоже. Сюзанна любила свою подругу, свою мачеху, и по-прежнему по ней тосковала. Сюзанна испытывала настоящее отчаяние из-за того, что убийца Клэри до сих пор не найден, что с тех пор, как полиция отвергла показания единственной свидетельницы, не найдено никаких новых следов. Она положила руку на свой чуть округлившийся живот. Клэри и Дрейк пытались родить ребенка, но забеременела именно Сюзанна, и она к Рождеству родит здоровое дитя.

Племянницу или племянника Клэри.

Через Джеба ее ребенок будет связан кровными узами с Клэри. Теперь наконец она знает, как ему помочь. В отличие от Клэри или Джеба она всю жизнь пользовалась привилегиями. Сюзанна вспомнила бездомную женщину, которую они с Джебом встретили в Нью-Йорке; вспомнила свою готовность дать этой женщине денег; вспомнила, как он сказал: «Нужно чинить незаметно». Они ее накормили. И он отдал ей свое пальто.

Несмотря на все их разногласия насчет Клэри или ребенка, в одном он был прав. Сюзанна до сих пор не имела представления о настоящей благотворительности. Вспомнив о матери Миранды, она решила, что и сейчас не имеет. Но ничего, не все сразу.

Она сумеет почтить память Клэри и выполнить ее просьбу помочь Джебу, пусть даже ему не нужна ее помощь. Так же как и она сама.