Бриз посмотрела на репортершу.

— Мистеру Коуди скоро выходить. Я попрошу вас уйти.

Журналистка не сдвинулась с места.

— У меня осталось всего несколько вопросов.

Внутри у Джеба все сжалось. Во рту стало сухо, на верхней губе выступили капли пота. Он сделал глубокий вдох, разрываясь между желанием пойти в туалет и стремлением запихнуть все газетные вырезки в глотку журналистке. Какого дьявола Бриз согласилась на интервью перед самым началом шоу? Да к тому же вскоре после смерти Клэри, когда еще не улеглась шумиха? Когда он еще не забыл Сюзанну Уиттейкер? «Бриз поступила так для того, чтобы вернуть меня», — сказал себе Джеб и тут же понял, как это нелепо.

Несмотря ни на что, при мысли о Сюзанне внизу у него все напряглось. Джеб уже не раз вспоминал о тех двух днях и ночах, проведенных в гостиничном номере вместе с высокомерной аристократкой.

— Прошу меня простить, — сказал он вставая. — Я уже ответил на все вопросы, какие только мог. — Сердце стучало, как молот. Джеб повернулся к Бриз: — Насчет вступительного номера…

Она поняла его с первого взгляда. Он забыл, что нужно исполнять сначала.

— «Ты меня любишь?» Это подойдет?

Услышав название песни — это был дуэт о двух любовниках, — Джеб почувствовал, как кровь отливает от его головы. В свое время он хотел, чтобы Бриз записала эту песню вместе с ним. Они тогда много о ней спорили.

— Скажи ребятам, чтобы они немного убавили темп. В прошлый раз это было больше похоже на танец, чем на балладу. — Она должна понимать, что он на грани.

Бриз аккуратно сложила принадлежащие журналистке бумаги, положила сверху диктофон и подтолкнула ее к двери.

Джеб улыбнулся репортерше на прощание. Улыбка получилась вымученной, но пусть эта баба запомнит его хорошие манеры. Ему больше не нужна плохая пресса.

— Спасибо за то, что пришли, — поблагодарил Джеб.

— Я буду сидеть во втором ряду. Удачного выступления!

«Если я вообще смогу выступать», — подумал Джеб. Когда журналистка вышла, Джеб откашлялся. Горло было как ободранное.

— Теперь все в порядке? — Не ожидая ответа, Бриз принялась поправлять его воротник. На миг задержав руки на его груди, она повернулась и пошла к двери. — Если тебе нужна еще минута…

Он снова откашлялся.

— Со мной все в порядке.

Остановившись в дверях, Бриз криво улыбнулась:

— Задай им жару, ковбой.

Всю дорогу Джеб, словно заклинание, повторял ее слова. Он любил сцену. Но сначала нужно попасть на нее.

Оглянувшись через плечо, Сюзанна стала подниматься по ступенькам к своей входной двери. Ее выстроенный в викторианском стиле трехэтажный городской дом, с верандой и подземным гаражом, возвышался на самом краю Ноб-Хилл, там, где Калифорния-стрит спускалась к Эмбаркадеро и деловым кварталам Сан-Франциско. Несколько лет назад, переехав сюда из Гринвича, Сюзанна решила перекрасить его, и из светло-желтого с коричневыми ставнями он превратился в серый с темно-синей окантовкой.

Она снова обернулась, так как на миг ей показалось, что у нее начались галлюцинации. Сегодня был длинный день. Несколько часов она провела в приюте для животных, затем на заседании Комиссии по искусству. Однако на дорожке действительно стоял какой-то незнакомый ребенок и смотрел на нее. Маленькое худое личико, темные волосы, большие круглые глаза — все это тронуло сердце Сюзанны. На девочке была грязная выцветшая тенниска с короткими рукавами, продранные на коленях синие джинсы и стоптанные тапочки на резиновой подошве. Одежда ребенка явно не соответствовала даже той относительно мягкой погоде, какая стояла в апреле в Сан-Франциско. Хотя воздух и был довольно теплым, но с залива дул пронизывающий ветер.

— Привет! — наконец сказала Сюзанна, но маленькая девочка по-прежнему молча смотрела на нее, прижимая к губам грязный пальчик. Сюзанна снова почувствовала себя ребенком. Она словно увидела себя со стороны, только много лет назад. Та далекая девочка, но с более светлыми волосиками и в другой, более приличной одежде слонялась возле дома Дрейка, не желая входить туда, потому что не хотела встречаться с матерью.

Не дождавшись ответа, Сюзанна повернулась к двери. В окнах отражался свет предзакатного солнца. Сюзанна хотела вставить ключ в замок, но дверь неожиданно распахнулась от первого же легкого прикосновения. Сюзанна шагнула в прохладную, темную переднюю.

Подняв с натертого до блеска пола почту, она положила письма и счета на старинный сундук у стены, оклеенной полосатыми обоями. Бросив короткий взгляд на свое отражение в зеркале над сундуком, Сюзанна в который раз залюбовалась его золоченой рамой восемнадцатого века. Дом нравился Сюзанне. А вот то, что в доме она не одна, не нравилось совершенно.

— Лесли! — позвала она, подойдя к лестнице. Ответа не последовало.

Сюзанна почувствовала приступ страха, который все еще охватывал ее всякий раз, когда она — теперь даже в своем собственном доме — встречалась с матерью. Посмотрев вверх, на медный шар бельгийской люстры, Сюзанна сбросила с себя розовые кожаные туфли и сняла белую шерстяную куртку. В одних чулках она прошла через переднюю мимо стоящей под лестницей пуританского вида скамьи и вошла в залитую солнечным светом гостиную.

Действительно, ее мать прямо в джинсах сидела в одном из белых шератонских кресел, подвернув под себя босую ногу и вцепившись рукой в свои светлые волосы. Подошвы ее ног были в грязи, в комнате слабо пахло сырой землей.

— Опусти ноги, Лес. Я понимаю, что это не Гринвич, но…

Лесли не сдвинулась с места, как не сдвинулся с места и высокий мужчина, сидевший на муаровой софе цвета морской волны. Его каштановые волосы на висках были слегка тронуты преждевременной сединой. Когда-то Сюзанна считала этого мужчину интересным, но сейчас в сравнении с Джебом Стюартом Коуди его образ значительно поблек.

— Майкл! — пробормотала она. — Я думала, что ужин назначен на восемь. — Она выразительно посмотрела на свои часы, которые показывали начало шестого.

Он проворно поднялся на ноги. В своем темном с иголочки костюме Майкл казался немного чужим. Обняв Сюзанну за плечи, он поцеловал ее в щеки.

— Мы тебя ждали. У нас хорошие известия.

— Это нужно отпраздновать, — добавила Лесли. Сюзанне не нужно было спрашивать, что и как. Она знала, в чем тут дело. По радостному выражению лица матери, по улыбке в ее зеленых глазах было ясно, что Майкл наконец получил давно ожидавшееся повышение. Как все это ужасно!

Она выдавила из себя улыбку:

— Ты стал полноправным партнером. Поздравляю!

— Ты не дала мне сказать самому, — ответил Майкл, усаживая ее рядом с собой на софу. — Я услышал об этом в три часа и сразу поспешил сюда. Твоя мама не знала, где ты.

— Я была на заседании.

— Комиссии по искусству? — спросила Лесли. В Коннектикуте искусство было страстью Сюзанны, но после того, как Лесли стала периодически навещать Сюзанну на западном побережье, она почти перестала заниматься благотворительностью. «Да, почти перестала, — подумала Сюзанна, — хотя Лесли сейчас, кажется, гордится тем, что ее дочь стала председателем».

Сюзанна отстранилась от Майкла, лениво водившего большим пальцем по ее плечу. Хотя их отношения и раньше не были особенно страстными, но после смерти Клэри и её поездки в Нью-Йорк Сюзанна не позволяла Майклу даже дотрагиваться до себя. Через две недели он начал проявлять раздражение, что заметила даже Лесли.

— В прошлом году во Дворце искусств так замечательно прошел ежегодный банкет. Эта изящная музыка Гершвина… Никто не смог бы лучше провести кампанию по сбору средств.

Услышав эту фразу, Сюзанна чуть поморщилась. Когда-то она страстно желала похвалы. Теперь же ей хотелось лишь побыстрее узнать, что нужно Лесли.

— Чем ты сегодня занималась? — сменила тему Сюзанна.

— Работала в твоем саду. — Лесли пошевелила ногой, которая все еще лежала на белых подушках. — Я обнаружила, что люблю копаться в земле. Если бы я этим занялась много лет назад, когда мы с Дрейком купили дом в Гринвиче…