Подтянувшись повыше, он приподнял пальцем ее подбородок и поцеловал в губы.

«Я тоже не буду спать, — решила Сюзанна, теснее прижимаясь под лоскутным одеялом к Джебу. — Вернувшись в Сан-Франциско, я смогу проспать хоть всю жизнь. А пока…»

А пока Джеб Стюарт Коуди смотрел ей в глаза и улыбался лукавой улыбкой, вызывавшей у Сюзанны желание поиграть вместе с ним. До сих пор она никогда не лежала в постели со знаменитостью. Да еще с таким нежным мужчиной. И, чувствуя его желание, Сюзанна приподнялась, чтобы снова встретить Коуди — пока она в состоянии это сделать.

— Я знаю еще одну вещь, которая тебе понравится, — прошептал он ей на ухо.

— Может, займемся чем-нибудь действительно интересным? — спросил Джеб.

Он стоял у окна гостиной, глядя на белевший внизу Манхэттен. Пейзаж действовал на него успокаивающе. Центральный парк сегодня напоминал ему занесенные снегом холмы возле родительского дома. На улице не было видно ни автомобилей, ни пешеходов.

Метель бушевала всю ночь. Наступила суббота, но аэропорты были по-прежнему закрыты, и Сюзанна, одетая в тенниску с надписью «Кентукки», по-прежнему была с Джебом. «Возможно, это даже чересчур», — подумал Джеб, но все же улыбнулся, глядя, как груди потомственной аристократки мисс Сюзанны Уиттейкер выпирают из майки, на которой корявыми буквами написано: «Ты действительно из Кентукки, если…»

— Например? — спросила она.

Джеб и сам этого не знал. Правда, его любимая поговорка гласила, что встречаться с девушками лучше всего на семейных торжествах. Он был рад, что встретил Сюзанну, но, возможно, он пошлет ее куда подальше, как обычно поступал со случайно встреченными женщинами.

— Например, поиграем в снежки, на что ты ночью не согласилась, — услышал он собственные слова. — Или еще что-нибудь вроде этого.

Она засмеялась — чистым, музыкальным смехом, который ему до сих пор не доводилось слышать. «Сюзанна Уиттейкер имеет право чаще так смеяться», — подумал Джеб. Правда, сейчас он не мог бы сказать точно, почему это так. Вероятно, основанием послужили те отрывочные сведения о ее богатом семействе, которые дошли до него.

— Я никогда не играла в снежки, — призналась Сюзанна. — У меня нет братьев и сестер. Дом Дрейка — моего отца — отгорожен от всего мира каменными стенами. А ни отца, ни мать нельзя назвать любителями спорта.

Джеб отвернулся от окна.

— Наверно, их нельзя назвать и очень веселыми людьми. — Он нахмурился. — Но, судя по тому немногому, что я знаю о Дрейке, это меня не удивляет. У тебя были подруги?

— Конечно, были.

Ни одной, понял по ее тону Джеб и решил, что со своими собственными чувствами разберется позднее.

— Центральный парк сейчас все равно что один большой снежный ком. — Джеб оттолкнул от себя мысль, что Клэри умерла где-то здесь; где именно — он так в точности и не знает. — Давай найдем для тебя джинсы и свитер.

Сюзанна привезла с собой из Сан-Франциско одежду для похорон, но в данном случае она явно не подходила.

— В комнате Бриз должно быть что-нибудь подходящее, — сказал Джеб. — Переоденешься, и сразу пойдем. Я хочу посмотреть, какой у тебя бросок.

Сюзанна ожидала, что свитер Бриз будет покрыт блестками, а джинсы сделаны из атласа, и ошиблась. Ее отороченное лисьим мехом пальто и высокие ботинки вполне гармонировали с позаимствованными у Бриз обычной рубашкой и джинсами. Надев полушубок из овчины, Джеб повел Сюзанну к боковому выходу из гостиницы, чтобы избежать встречи с фанатами, все еще дежурившими возле главного входа. В парке, с жадностью проглотив купленные у какого-то торговца пирожки с кислой капустой, они провели два часа, швыряя искрящиеся ледышки, ныряя под оледеневшие кусты и, конечно, целуясь.

Сюзанна не сразу включилась в игру, но, включившись, никак не могла остановиться. Когда Джеб предложил вернуться в отель, эта идея не вызвала у нее восторга.

Уже стемнело, обитатели Манхэттена тащили домой свои лыжи и санки. Джеб прижал Сюзанну к себе и поцеловал. Она улыбнулась ему в ответ.

— Я много лет так хорошо не проводила время, — сказала она. — Сначала на твоем концерте и… вот теперь. — Голос ее звучал задумчиво.

— Не хочешь продолжить?

Джеб поднял руку, пытаясь остановить одно из редких такси. Ему это удалось. Через несколько минут, когда на небе уже проступили звезды, машина остановилась у красного здания на Вест-Сайде — с другого края парка. Над входом светилась вывеска: «Башмаки и шпоры».

У тротуара стояло несколько частных лимузинов с работающими двигателями. В тот момент, когда Джеб и Сюзанна высаживались из такси, к входу подкатил еще один «кадиллак», из которого вышли мужчина и женщина. На мужчине была стетсоновская шляпа, на женщине — шуба и ковбойские башмаки.

— Ковбои? — спросила Сюзанна.

— Только по одежке. Ты еще увидишь, что будет внутри.

Вышибала у двери пропустил первую пару, но, заметив простые джинсы Джеба и Сюзанны, до колен мокрые после игры в снежки, окинул подошедших подозрительным взглядом:

— Прошу прощения, но вход только по предварительным заказам.

— Сделайте для нас исключение. — Джеб посмотрел на вышибалу и начал отсчет. В последние дни до момента узнавания проходило все меньше времени, так что в тот момент, когда выражение лица привратника изменилось, Джеб успел досчитать только до трех.

— Мистер Коуди! — Вышибала широко распахнул дверь и с легким техасским акцентом произнес: — Входите. Желаю вам приятно провести время.

Внутри заведения, как и надеялся Джеб, гремела ритмичная, захватывающая музыка. Ему не хотелось теперь анализировать свое отношение к Сюзанне и решать, не допустил ли он ошибку. Еще успеет сделать это. Сейчас же единственное, чего хотел Джеб, — это показать ей кое-что любопытное.

Он с удовольствием наблюдал, как Сюзанна с изумлением смотрит на толпу, одетую по образцу техасского высшего общества. В большом зале везде висели уздечки и седла, был даже механический бык — реликт, оставшийся от короткой эпохи господства «городского кантри» в начале восьмидесятых. В воздухе витал аромат табачного дыма и дорогих духов. Пол дрожал от каблуков гостей, выстроившихся в сложный хоровод.

— Это сейчас последний крик, — сказал Джеб, сначала направляя Сюзанну в сторону стола, рядом с которым стояли стулья, обтянутые кожей пони. Он посмотрел на свои потертые ковбойские башмаки и высокие английские ботинки Сюзанны. — Придется обойтись без шляп. — Он обнял ее за талию и без колебаний присоединился к хороводу.

К полуночи, когда они перетанцевали все танцы и выпили, Джебу пришлось спеть несколько песен и раздать энное количество автографов.

Лицо Сюзанны раскраснелось, глаза блестели.

— Я быстро научилась, верно? — спросила она, когда они вышли из клуба.

— У тебя прирожденное чувство ритма. — Он прижал ее к себе, и не только затем, чтобы прикрыть от пронизывающего ветра. — И в танцах тоже.

Сюзанна все еще не хотела возвращаться в отель. Шофер такси высадил их в нескольких кварталах от клуба, и они начали в обнимку бродить по улицам, смеясь и болтая — особенно Сюзанна.

— Помнишь того мужчину с женой? Им, должно быть, за восемьдесят!

— Они танцевали не хуже остальных.

Она положила голову на его плечо.

— Так приятно видеть, — сказала она, — когда люди вместе состарились и сохранили свою любовь. Я знаю, это глупо, но я по-прежнему хочу, чтобы мои родители… — Она осеклась и схватила Джеба за рукав. — Посмотри! Бедняжка!

Джеб увидел двигавшуюся по пустынной улице согбенную фигуру, волочившую за собой металлическую тележку. Женщина была без пальто, с непокрытой головой, без перчаток. Тележка все время застревала в снегу и ее приходилось вытаскивать. Не поднимая головы и что-то бормоча про себя, нищенка прошла мимо.

— Она напоминает мне тех, кого я видела в Сан-Франциско. Все это так печально! Власти должны для всех них найти кров, — сказала Сюзанна.

— Для всех не хватит места. Последний раз, когда я играл в Нью-Йорке, я видел людей, ночующих на вентиляционных решетках, а один жил в ящике на Мэдисон-авеню, прямо напротив пятизвездочного ресторана. — Старуха обернулась и посмотрела на них. Глаза ее слезились, из носа текло. — Он ел бобы из банки. Прямо руками.