Сюзанна слабо улыбнулась:

— Что сегодня случилось с вашими волосами?

— С волосами?

— Исчез ваш хвостик, — сказала она. — Я видела его сегодня в программе новостей. А вечером его уже не было.

— Ах, вот оно что! — Он скривился. — Просто компания звукозаписи и продюсер сначала думали, что мой альбом будет тяготеть к року, но, когда все было готово, оказалось, что только две части можно отнести к кантри-року. Все остальное — в чистом виде кантри или близко к нему. Вот в чем тут дело. — Он откинул голову на спинку сиденья. — Это был старый концертный клип. С тех пор я немного укоротил волосы. Я, то есть мы все, еще ищем мой сценический образ. Я считаю, что он должен быть более классическим, более традиционным. — Он подавил зевок.

— Должно быть, вы совсем вымотались, — сказала Сюзанна.

— Устал? От концерта? И от нескольких автографов?

— От нескольких? Вы ведь стояли там несколько часов: подписывали плакаты, разговаривали… опять же — груди.

— Я уже много раз вот так стоял до четырех часов утра.

— А зачем? — спросила Сюзанна. — Они получили то, за что заплатили деньги, — посмотрели шоу…

— Мои фанаты сделали меня тем, кто я есть сейчас. Бриз все время ругается, но я не могу повернуться к ним спиной. А в такой вечер, как сегодня, каждый из тех двух тысяч, кто пришел, — Бриз может назвать точную цифру — заслуживает по меньшей мере нескольких минут моей жизни. — Он повернул голову и лениво посмотрел на Сюзанну. — Я имею в виду те минуты, за которые разойдется мой следующий альбом и следующий за ним. Один фанат говорит другому… и так далее.

Сюзанна улыбнулась.

Не глядя на нее, Джеб нажал на кнопку, и солнцезащитный козырек вверху отошел в сторону. На стекле крыши немедленно начали скапливаться снежинки. Подражая Джебу, Сюзанна тоже откинула голову назад.

— Мне бы хотелось поймать снежинки языком, — к собственному удивлению, пробормотала она.

Было совершенно тихо. Лишь мерный шум двигателя да дыхание Джеба нарушали безмолвие.

— Хотите выйти и немного прогуляться? Мой водитель подождет. Мы можем поиграть в снежки.

— У меня нет сил. — Сюзанна посмотрела на него. — Как только вы выдерживаете!

— Я всегда готов к концерту. До него, во время него и после. У меня проблемы со сном.

Она покачала головой:

— Коуди…

— Что? — Он посмотрел на нее.

— Почему вы поцеловали меня сегодня?

Его голос упал:

— Вы хотите задним числом дать мне пощечину?

— Нет, но я удивлена.

— Если я вас привел в смущение в присутствии стольких людей, то прошу прощения.

— Я думаю, они все поняли.

— А вы нет. — Это был не вопрос, а утверждение.

— А вы? — спросила Сюзанна.

— Черт побери! Нет, не понял. — Джеб улыбнулся. — Ну, может быть, чуть-чуть. — Закрыв глаза, он улыбнулся еще раз. — Хотя нет, понимаю. — Он снова посмотрел на нее. — Вас кто-нибудь ждет в Сан-Франциско?

— Я встречаюсь с одним человеком.

— И что же?

— Мы хорошие друзья, — сказала она и увидела, как гаснет его улыбка.

Сюзанна все еще смотрела на него, когда Джеб сдвинулся с места и передвинулся на сиденье к ней поближе. Сюзанна вздрогнула:

— Что вы делаете?

— Собираюсь поцеловать вас снова.

Он протянул руку и провел пальцами по ее губам — сначала по нижней, затем по верхней. Сюзанна отстранилась. Джеб считает, что он в долгу перед своими фанатами, и платит им своими постерами и автографами. Может быть, он решил, что и она, подобно ему, должна заплатить за место в первом ряду на концерте?

— Я вас почти не знаю.

— Вы все обо мне знаете. — Он помолчал, глядя ей в глаза. — И я знал вас еще до того, как вы вошли в мой гостиничный номер.

Теплый салон машины, кашемировое покрывало, прикосновение руки Джеба, его ленивый взгляд основательно разрушили то недоверие, которое испытывала к нему Сюзанна. Но ей не следовало снимать ботинки — возможно, тем самым она дала ему понять, что доступна. Глядя на Джеба сонными глазами, чувствуя, как ее убаюкивает его взгляд, даже его запах, Сюзанна вдруг поняла, что ей совсем не хочется отвергать его авансы, и это смутило ее еще больше.

— Коуди…

Ее губы раскрылись, и Джеб прижался к ним своими губами. Здесь не было сцены, не было публики, не было оркестра. Не осталось даже пронзительной боли при мысли о смерти Клэри. Были только их губы, слившиеся воедино.

Проведя языком по ее губам, Джеб открыл их, будто ключом. «Он чужой человек, — сказала себе Сюзанна, — знаменитость, для которой привычна женская благосклонность. Он вопринимает ее как должное». От этой мысли Сюзанна чуть не застонала.

— Представление вас возбуждает?

— Гм. Как говорит Бриз, некоторым это нравится больше, чем секс.

Сюзанна смутилась, а Джеб придвинулся еще ближе, прижимаясь к ней всем телом. Покрытая коркой заледеневшего снега машина завернула за угол, и Сюзанну качнуло. Джеб сильнее прижал ее к себе и принялся целовать ее шею — ту узкую полоску кожи, которая виднелась из-под одежды. Когда он слегка укусил Сюзанну за шею, она задрожала, но не оттолкнула его, не сдвинулась с места. Вместо этого она запустила руки в его волосы и притянула к себе для нового поцелуя.

— Вы все время помнили о том поцелуе, мы оба все время об этом помнили… и хотели еще. — Голос Джеба дрожал. Он нашел ее грудь, мягко сдавил сквозь два слоя кашемира и застонал, почувствовав, как сосок твердеет под его пальцами.

Ощутив твердую плоть Джеба в основании своих бедер, Сюзанна запаниковала. Она тут же начала сопротивляться — сжала ноги, уперлась руками в грудь Джеба и отвернула голову в сторону.

— Коуди!

Он сел, тяжело дыша, как будто только что пробежал марафонскую дистанцию. Затем, стряхнув с себя покрывало, Джеб вернулся на другой конец сиденья.

— Мисс Сюзанна! — сказал он, пристально посмотрев на нее.

Сюзанна не могла понять выражение его лица. Отвернувшись, она деловито поправила юбку, расправила гетры, оба свитера и обернула себя одеялом. Оказывается, ее отороченное лисьим мехом пальто успело соскользнуть с нее и теперь валялось на полу, на сером ковре. Хотя, в сущности, ничего не произошло, Сюзанна чувствовала себя так, как будто только что занималась любовью.

— Я никогда, никогда не делала ничего подобного, — сказала она, не глядя на Джеба.

— Не занимались сексом? — Он все еще не мог справиться со своим дыханием.

— Вы же певец. Не пытайтесь изображать из себя клоуна.

— Вы нашли мое представление смешным? — Он посмотрел на разделявшее их сиденье. — Мы даже не устроили фейерверк.

Сюзанна нажала кулаком на ручку дверцы, но та оказалась запертой. А за окном ничего нельзя разобрать — сплошная стена снега. Сухой тон Джеба приводил Сюзанну в бешенство.

— Вы хотели меня. Я хотел вас. В чем здесь преступление?

— Мы оскорбили память о Клэри.

— Ничего подобного мы не сделали. Может быть, все случилось слишком быстро, но это были сумасшедший день и сумасшедшая неделя. — Обернувшись, он поймал взгляд Сюзанны. — Вы когда-нибудь видели похороны на Юге? Я имею в виду — настоящие деревенские похороны? — Она покачала головой. — Люди поют. И прославляют жизнь покойного, как я сегодня прославлял Клэри в концертном зале. Почти до самого конца.

— Вы имеете в виду «Спасительное милосердие»? И ваш выход на сцену?

— Я сделал это в равной степени для вас и для Клэри. Понемногу от вашего мира и от моего, — сказал он. — Но дома мой папа — если бы он был там — смеялся бы и шутил, а мама рассказывала бы разные забавные случаи, которые случались с Клэри, когда она была маленькой. Я это одобряю.

— А то, что было сейчас? — с горечью спросила Сюзанна.

— Вы тоже хотели этого, я знаю, что хотели.

— Вы ищете оправдания.

— Вы должны заметить, что я не пытался вас заставлять. Когда вы сказали «стоп», я остановился.

Лимузин замедлил ход, а затем и вовсе застыл на месте.

— Сэр! — донесся из динамика голос водителя. — Там впереди авария на углу Пятой и Сорок девятой. Придется несколько минут подождать, пока они очистят перекресток. Вам там тепло?