Амато кивнул и опять вытер лицо платком.

— Мечтаю посмотреть, как человек может потратить тридцать тысяч долларов на банкет для своих друзей,— сказала Элисон.

— Неужели это реальная сумма? — спросил Джон.— Мистер Шамбрен называл эту цифру, но я подумал, что он просто преувеличивает для наглядности.

— Набежит и больше,— ответил Амато,— если включить подарки, устройство бара в фойе перед бальным залом, хор Метрополитен Опера.

Он вынул из папки несколько листков бумаги и протянул им. Джон поймал себя на том, что читает написанное с чувством какого-то благоговейного ужаса. 

Далее следовало меню, включавшее: 

Собственно обед — одиннадцать блюд на выбор, причем каждому блюду соответствовал определенный сорт вина. В качестве первого предлагался суп из хвостов кенгуру с вином «мадера специальная».

В заключение говорилось:

К этому прилагался примерный подсчет стоимости всего мероприятия — 22 386 долларов.

— Конечно,— сказал мистер Амато, вытирая лицо платком,— если к этому добавить стоимость двух оркестров и хора Метрополитен Опера, золотые зажигалки и компактную пудру для всех гостей, понадобится не меньше тридцати тысяч, чтобы покрыть эти расходы. Да, я забыл еще цветы с Гавайских островов, это по меньшей мере три тысячи долларов, сигареты с Суматры, художественные меню с ручной росписью, по пять долларов каждое. О, даже тридцать тысяч долларов будет мало!

— Вы начали составлять это меню и подсчитывать расходы вчера, в десять часов утра? — спросил Джон.

— Это моя работа,— пожал плечами Амато. Он был доволен произведенным впечатлением.— Но убедить мистера Муна принять все это — совсем другое дело!

— Вы никогда не пытались баллотироваться на пост президента Соединенных Штатов, мистер Амато? — спросил Джон.— Такие способности, такое владение цифрами.— Он восхищенно покачал головой.— Я буду агитировать за вас!

— Дорогой мистер Амато,— сказала Элисон.— А что такое «Десерт Мун»?

— Это праздничный торт, но весьма особого рода,— сказал явно польщенный Амато.— Он будет сделан в форме яхты мистера Муна. Искусственный лед, скрытый в контейнере в центре, создаст иллюзию дыма, выходящего из трубы. Иллюминаторы будут оснащены крошечными электрическими фонариками. Это будет настоящее произведение искусства.

— И в тот момент, когда Великий Человек вонзит в него нож,— продолжала Элисон с ноткой благоговения в голосе,— хор Метрополитен Опера запоет...

— «Поздравляем с днем рождения»,— закончил Амато.

— Вот именно! С днем рождения,— шепотом произнес подошедший неслышно Кардоза:— Вас требуют пред Очи, Амато!

— Что? — Амато, как ужаленный, подскочил в своем кресле.

— Вас увидели и зовут. Прежде чем меню подвергнется огласке, он может внести в него какие-нибудь изменения. Вы, мисс Барнвелл, будьте любезны сопровождать Амато. Великий Человек приглашает вас выпить с ним стакан коктейля, прежде чем он приступит к завтраку.

— Прошу прощения,. Джонни.— Элисон встала с кресла.

Джои наблюдал, как Элисон и потеющий от волнения и страха Амато подходят к столику Муна. В глазах любопытствующей публики это была премиленькая сценка. Мун сыграл ее с очаровательным изяществом. Он поднялся с кресла, взял неохотно протянутую руку Элисон, поднес ее к губам, а затем подвел девушку к креслу, заранее подвинутому предусмотрительным Кардозой.

Для мистера Амато кресла не нашлось. Он стоял, как провинившийся школьник, ожидая, пока Мун удостоит его высочайшего внимания. А. Мун не спешил. Он был в центре событий, к тому же Элисон была очаровательна.

Джон, оглядел зал, ища взглядом того единственного человека, который мог бы наблюдать за ним. Но, насколько он мог судить, все взоры были устремлены к центру зала, и ни одна душа в Гриле не интересовалась никем, кроме Великого Человека.

Прежде чем томящийся мистер Амато дождался своей очереди, произошел один маленький эпизод, продливший его агонию. У входа в Гриль появилась Марго Стюарт. Помощник мистера Кардозы пропустил ее в зал. Она устремилась прямо к столику Муна, не глядя ни вправо, ни влево. На ней было то «выходное черное платье», которое имеет в своем гардеробе каждая девушка, состоящая на службе. Джон не мог хорошенько разглядеть ее, но был уверен, что после вчерашнего она чувствует себя отвратительно.

Подойдя к Муну, она вручила ему лист бумаги. Он взглянул на нее с таким выражением, будто от одного ее вида ему стало плохо. Появление Марго разрушило очарование, которое он создавал, играя роль престарелого, но галантного Дон-Жуана. Он взглянул на записку, нетерпеливым жестом дал Марго понять, что она может идти, и снова повернулся к Элисон.

Марго Стюарт двинулась по боковому проходу между столиками, путь ее неминуемо лежал мимо столика Джона Уилза. Она смотрела на него с таким выражением, будто он был частью стенной росписи, ничем не выдавая того, что видела его раньше. Может, вчерашняя встреча просто вылетела из ее головы? Ведь она была пьяна до бесчувствия. Поравнявшись с его столиком, она мимоходом задела его, уронив на его колени маленький смятый клочок бумаги.

Джон быстро оглянулся на Муна. Ни Мук, ни Уиллард Сторм не обратили ни малейшего внимания на уход Марго. Мун заказывал Кардозе коктейль, Сторм пытался очаровать Элисон.

Не поднимая с колен записку, Джон развернул ее:

Джон медленно повернулся к выходу. По Марго Стюарт уже исчезла в толпе, все еще клубившейся по ту сторону бархатного шнура.

Между тем Великий Человек наконец-то снизошел до мистера Амато. По всему было видно, что происходит избиение несчастного устроителя банкетов. Лицо Амато из багрово-красного стало пепельно-серым. Дрожащими руками он подал Муну и Сторму копии меню.

Именно в этот момент неизвестно откуда появился Пьер Шамбрен, спокойный, улыбающийся, непринужденный, и стал рядом с Амато.

Все это было похоже на немой фильм без титров. Мун что-то резко и сердито сказал Шамбрену. Тот ответил с улыбкой. Мун разразился какой-то тирадой и сделал жест в сторону Джона. Сторм и Элисон обернулись и посмотрели на Джона. Шамбрен продолжал слушать с невозмутимым видом. Когда Мун, наконец, выдохся, Шамбрен что-то сказал Амато, а потом Элисон. Амато мгновенно ретировался, оставив Шамбрену свою папку. Элисон поднялась с кресла, что-то вежливо сказала Муну и направилась к Джону.

— Ух, этот тип! — выдохнула она, усаживаясь на свое кресло.

Тут же появился мистер Кардоза с двумя порциями мартини, которые они не заказывали.

— Двойные, мисс Барнвелл,— сказал он весело.— А каков наш Шамбрен? Настоящий парень!

— Да,—= согласилась Элисон. Она повернулась к Джону.— Мистер Кардоза извинит нас, если мы пойдем выпьем и закусим где-нибудь в другом месте. Да, Джонни? Здесь я просто задыхаюсь!

— Разумеется, мисс Барнвелл,— сказал Кардоза.— Если хотите, я велю официанту отнести что-нибудь в ваш офис.— Он усмехнулся.— Там, у входа, одна пара так и размахивает пачкой долларов, чтобы я устроил им столик. Я сделаю бизнес, отдав им ваши места.

Элисон положила руку на плечо Кардозы, потом быстро пошла к выходу. Джон последовал за ней. Краем глаза он видел, что Мун все разносит Шамбрена, а тот слушает его с таким видом, словно все это доставляет ему истинное удовольствие.

Они пробились через толпу и молча поднялись на четвертый этаж, в кабинет Элисон.