Карелла услышал звук прыжка, повернулся, увидел прямые, очень светлые волосы Сони Тафтса и тут же ощутил, как что-то твердое и тяжелое ударило его по лицу. 

В комнате не было никакой мебели, если не считать деревянного стула справа от двери. На противоположной стене — дВа окна, затянутые зелеными шторами. Размер комнаты, вероятно, 12 на 15 футов. У длинной стены посередине располагался радиатор отопления.

Карелла приоткрыл глаза и уставился в полумрак комнаты. С улицы доносился ночной шум, за шторами то и дело мелькали огни мчавшихся мимо автомобилей.

«Интересно, который час?» — подумал Карелла и хотел поднять руку, чтобы посмотреть на часы, но с удивлением почувствовал, что не может этого сделать. Рука была прикована к радиатору его же собственными наручниками. Сделали это поспешно и грубо. Тот, кто сделал это, видимо, спешил, металл больно врезался в руку, защемив кожу. Второе кольцо наручника было защелкнуто вокруг стояка радиатора. Часы исчезли, так же как и служебное оружие, удостоверение, патроны, бумажник с мелочью и даже носки с туфлями. Левая половина лица сильно болела. Он поднял левую руку, которая была свободна, ощупал голову и понял, что щека и висок покрыты коркой засохшей крови. Он снова бросил взгляд на стояк радиатора и, передвинувшись к нему поближе, стал рассматривать, как радиатор прикреплен к стене. Если не очень прочно, то...

Вдруг он услышал звук вставляемого в замочную скважину ключа и внезапно отчетливо понял, что он еще почему-то жив. Сознание этого вовсе не вызвало у него облегчения. Наоборот, он почувствовал нечто похожее на ужас.

Почему он до сих пор жив? И не собирается ли тот, кто сейчас открывает дверь, немедленно исправить свое упущение?

Ключ повернулся, дверь открылась, зажегся верхний свет. В комнату вошла высокая брюнетка. Это была та самая девушка, что сидела на кушетке, когда он так храбро вышиб входную дверь. В руках у нее был поднос. Карелла почувствовал аромат свежего кофе. К нему примешивался сильный запах духов, исходивший or девушки.

— Хэлло,— сказала она.

— Хэлло,— ответил Карелла.

— Как тебе спалось?

— Отлично...

Она была очень высокого роста, гораздо выше, чем казалась, сидя на кушетке. Сложена, как девицы из варьете. Ее крепкие полные груди, казалось, были готовы прорвать блузку с низким вырезом. Крутые бедра натягивали узкую юбку, едва доходившую до колен. На длинных белых ногах с полными икрами и узкими щиколотками настоящих ногах танцовщицы были надеты домашние шлепанцы.

Она закрыла за собой дверь и молча вошла в комнату, двигаясь медленно и как будто во сне. Эти сонные движения, казалось, еще больше усиливали исходящий от нее аромат чувственности. Казалось также, что она очень хорошо как роскошно ее тело, и это как-то странно сочеталось с ощущением, что, кем бы она ни была —  домашней  хозяйкой или шлюхой, потаскушкой или святошей,— мужчины всегда пытались воспользоваться этим телом и. делали это много раз, всегда бывая к нему беспощадны...

Она была жертвой и потому двигалась осторожной походкой существа, которое не раз бывало избито и теперь ждет нападения отовсюду. Ее ленивые движения, доступная пышность тела, настороженность и странное выражение покорности судьбе — все это, вместе взятое, вызывало смутное беспокойство, будило воображение, заставляло раскрыться самые темные и потаенные уголки души.

Короткие иссиня-черные волосы обрамляли белое лицо девушки, лицо умудренного опытом жизни человека. Нос утратил строгость очертаний, казалось, что кто-то разбил его в свое время, и это еще больше подчеркивало жертвенное выражение ее лица. Рот был ярко накрашен, рот проститутки, кукольный рот. Ему, наверное, случалось выговаривать самые грязные слова, делать все, что только можно было от него потребовать.

— Я принесла тебе кофе,— почти шепотом сказала она.

Карелла внимательно разглядывал ее. У него возникло ощущение, что убить человека для нее было так же просто, как поцеловать. Он снова удивился, почему еще жив. Тем более что на подносе рядом с чашкой кофе лежал пистолет.

Девушка подняла его я нацелилась. Карелле в живот, все еще держа поднос в левой руке.

— Давай назад! — сказала она.

— Почему?

— Не объясняйся со мной, вонючка,— ответила она. — Делай, что велено, когда я тебе приказываю.

Карелла отодвинулся назад, насколько позволяла это прикованная рука. Девушка наклонилась так, что юбка задралась, обнажив бедро, поставила поднос на пол и толкнула его ногой к радиатору. Лицо ее стало мрачным и серьезным. Пистолет в руке не дрожал. Карелла заметил, что предо хранитель был отпущен и пистолет готов к стрельбе.

Девушка подошла к стулу у входной двери и уселась, не отводя пистолета. Потом опустила руку и сказала:

— Давай, ешь!

Карелла налил кофе из кофейника в чашку, стоявшую на подносе. Кофе был горячим и крепким.

— Ну как? — спросила девушка.

— Чудесно!

— Я сама его приготовила.

— Спасибо.

— Потом принесу тебе мокрое полотенце. Сможешь вытереть кровь, а то уж больно страшный у тебя вид.

—  Это не моя вина — отозвался Карелла.

— Тебя сюда никто не приглашал!

Улыбка погасла на ее .лице.

— Ты Стив Карелла, не так ли?

— Верно. А тебя как зовут?

Он задал этот вопрос быстро и небрежно, но девушка не попалась в невинную ловушку.

— Детектив второй категории, 87-е отделение. Где оно находится?

— Через парк отсюда.

— Какой парк?

— Гровер-парк.

— Ах да, там красиво. Самый проклятый парк в этом проклятом городе.

— Верно,— сказал Карелла.

— Знаешь, а ведь я спасла тебе жизнь,— сказала его собеседница свободным тоном.

— В самом деле?

— Да. Он-то хотел тебя прикончить.

— Удивляюсь, что он этого еще не сделал,

— Не беспокойся, он еще вполне может это поправить!

— Когда?

— Торопишься?

— Не особенно.

В комнате воцарилось молчание. Карелла сделал еще глоток. Девушка молча наблюдала за ним. Снаружи доносился шум транспорта.

— Который час?

— Около девяти... А зачем тебе? У тебя свидание?

— Просто интересуюсь, сколько времени пройдет, прежде чем меня хватятся, -- ответил Карелла и внимательно посмотрел на девушку.

— Не пытайся испугать меня! Меня ничем не испугаешь!

— Я и не пытаюсь.

Девушка лениво почесала ногу стволом пистолета и сказала:

— Мне нужно задать тебе пару вопросов.

— Не уверен, что стану на них отвечать.

— Станешь,— голос ее был холоден и спокоен.— Могу поручиться. Раньте или позже, но станешь.

— Ну, тогда это будет как можно позже.

— Не очень-то ты сообразителен.

— Наоборот, я вполне хорошо соображаю.

— Как это?

— Просто мне кажется, что я жив потому, что тебе неизвестны ответы на эти вопросы.

— Может быть, ты жив потому, что мне просто этого хочется,— сказала девушка.

— С чего бы это?

— У меня никогда не было мужчин, похожих на тебя,— улыбнулась она.

Карелла почувствовал, как мурашки побежали у него по коже. Он облизнул губы и взглянул на девушку. Она ответила ему твердым взглядом. Злобная усмешка застыла на ее губах.

— Твоя жизнь и смерть в моих руках. Если я велю тебя убить, он это сделает.

— Но не раньше, чем узнает ответы на все вопросы,— ответил Карелла.

— Ну, ответы мы получим. Времени у нас достаточно.

Улыбка сползла с ее лица. Она засунула руку за вырез блузки и лениво почесала грудь. Потом снова взглянула на него и сказала:

— Как ты попал сюда?

— Приехал на метро.

— Вранье,— в ее голосе не было упрека. Это была простая констатация факта, не больше.— Ты оставил свой автомобиль внизу. Регистрационная карточка лежала в отделении для перчаток. Кроме того, на ветровом стекле был знак: что-то вроде полицейского офицера при исполнении служебных обязанностей.

— Ну ладно, я приехал на машине.