Лететь вдоль Восточного берега Соединённых штатов было очень интересно. Погода была ясная, и мне повезло — сидя у окна, я видел внизу города и землю. Командир самолёта объявлял по радио, над чем мы пролетали. В городе Вашингтоне я рассмотрел Конгресс — величиной со спичечный коробок. В аэропорту Майами нас обдало тёплым южным воздухом с Атлантического океана, хотя в разгаре был февраль. Мы пересели на небольшой двухмоторный пропеллерный самолёт, пересекли Флориду поперёк и через 45 минут приземлились в маленьком аэропорту города Неаполя. Воздух здесь, на берегу Мексиканского залива, был ещё теплей и ароматней, я распустил галстук, снял пиджак. У трапа самолёта нас встречала молодая женщина:

— Добро пожаловать! — воскликнула радостно. — Меня зовут Жаннет. Я узнала вас по фотографии из журнала. Но я бы никогда не подумала, что такой знаменитый профессор-хирург может выглядеть так молодо.

Я смущённо улыбнулся при словах «знаменитый профессор», вспомнив, как всего пять часов назад снимал вонючий гипс, и ещё не мог отделаться от ощущения, что на моих руках остался тот запах. Да уже и давно было то время, когда меня называли профессором. А она продолжала:

— Я работаю горничной у доктора Куппера, но в эту неделю буду помогать вам и жить с вами и помогать в его втором, малом доме. Сейчас я вас отвезу домой, вы немного отдохнёте с дороги, а в восемь часов вы приглашены на обед в большой дом. У нас осталось не так уж много времени.

На «Кадиллаке» хозяина она везла нас и рассказывала, что наш дом стоит в обычном районе, а большой дом — в районе, где живут лишь миллионеры. Как и любая прислуга, она не упустила случая туг же посплетничать про хозяев: первая жена доктора умерла, у него четверо взрослых сыновей; несколько лет назад он женился на молодой, и она тоже родила трёх мальчиков. Мы вежливо реагировали. Скоро она подвезла нас к красивому одноэтажному дому, окружённому тропическим садом с нависающими ветвями, увешенными апельсинами и звёздными фруктами. В малом доме было три спальни и ещё пять комнат. В кухне Жаннет открыла громадный холодильник, забитый всякими продуктами и даже бутылками шампанского: — Это я приготовила для вас на эти дни. Хотите пока кофе?

Мы с Ириной прошли в нашу спальню, сели на шёлковые покрывала постелей и одновременно фыркнули от смеха: мы вспомнили, что «на всякий случай» взяли с собой электрический кипятильник!

Первым делом я принял ванну с ароматным желе, чтобы отделаться от преследовавшего запаха. Только мы переоделись и я обул новые туфли, подкатил «Мерседес-кабриолет» — за нами приехал наш хозяин Куппер, везти нас к себе на обед. Высокий, солидный, полный радушия и гостеприимства:

— Добро пожаловать в Неаполь! Надеюсь, вам здесь удобно. Будьте моими гостями, наслаждайтесь всем, чем хотите, Жаннет будет с вами, чтобы помогать.

— Спасибо, доктор Куппер, нам всё очень нравится.

— Зовите меня просто Куп, это моё прозвище для друзей.

— Спасибо, Куп. Мы просто не ожидали такого приёма, всё очень неожиданно и приятно для нас, недавних пришельцев в Америку.

— Я очень рад. А теперь поедем ко мне на обед. Я представлю вас жене и другим участникам семинара. Все жаждут вас увидеть.

Большой дом стоял в глубине парка и был, по-настоящему, двухэтажным дворцом с башнями и переходами. Куп представил нас молодой жене Сессил и нескольким гостям в громадной гостиной:

— Доктор Владимир Голяховский и его очаровательная жена Ирина, тоже доктор. Прошу любить и жаловать. Владимир — интернационально известный хирург-ортопед, недавно из России. Это его статьи в журнале дали мне идею организовать симпозиум.

Гости вежливо зааплодировали и подходили здороваться. Трудно было перестроиться на новую обстановку, и я думал: хорошо, что я принял ванну, чтобы смыть ту вонь от бродяги. Сначала пили коктейли в гостиной, и официанты подносили на подносах разные изысканные закуски. Люди переговаривались, и мы беседовали с подходящими к нам. Всех интересовало, откуда мы, когда приехали, надолго ли. Приходилось по очереди всем рассказывать одно и то же. Обед был сервирован в столовой, все блюда привезены из шикарного ресторана, и обслуживали нас официанты оттуда же. После обеда Куп предложил всем прослушать небольшой симфонический концерт приглашённых музыкантов. Сидя в мягких креслах, мы с Ириной переглядывались и улыбались, я украдкой указывал ей глазами на свои новые туфли — на этот раз я не прятал ноги под стул.

Да, вот как живут успешные хирурги Америки!..

Мы проснулись от пения птиц и криков пеликанов, которые летали прямо над нашим домом. Как необычно было всё нас окружавшее — и богатая обстановка нашего дома, и Жаннет уже приготовила нам завтрак, и само то, что мы были во Флориде. В разгаре была южная весна, и после завтрака мы уселись в саду поддеревьями. В последний раз я проговорил Ирине доклад на своём довольно ещё корявом английском: «Социализированная медицина в Советском Союзе». Бедненькая, сколько уже раз она выслушала это, поправляя меня!

Пришла поздороваться секретарь Купа по Институту медицины и гуманизма. Она принесла составленное для нас расписание на неделю: кроме самого участия в семинаре, нас приглашали выступить по местному телевидению с рассказом о себе, нас должен интервьюировать корреспондент местной газеты, у нас будут два деловых ланча-встречи с местными общественниками, по вечерам обеды в ресторанах и у Купперов и ещё какие-то приёмы. Действительно, насыщенная жизнь знаменитостей!

Мы попросили секретаря, немолодую женщину:

— Можете вы показать нам институт? Очень хочется увидеть учреждение с таким громким названием и таким красивым бланком.

— Пожалуйста, — и она привела нас в одну из комнат нашего же дома. — Это и есть институт.

Мы растерянно оглядывались: в комнате стоял письменный стол с телефоном и пишущей машинкой (компьютеров и факсов тогда ещё не было), небольшой шкаф с журналами — и всё.

— А где размешаются сотрудники?

— Какие сотрудники? — доктор Куппер, директор, и я, секретарь, вот и все сотрудники.

— ???.. А как же — институт?..

— Институт существует только на бумаге. Раз в год мы проводим семинары на разные выбранные доктором Куп-пером темы. Он приглашает на них крупных учёных и писателей. В этом году он пригласил вас и ешё нескольких. В течение года доктор Куппер ведёт поиск интересной темы, выбирает приглашённых, и мы готовимся к семинару.

— Ага… — мы ничего не поняли и решили уточнить потом с самим Купом.

На симпозиум съехались, кроме американцев и меня, ещё профессора организации медицины из Англии, Канады, Швеции, Гаити, Зимбабве и Китая — отовсюду, где была система социализированной медицины. Для маленького города это было большое событие, и его описывали в местной газете и показывали по телевидению.

Всё было организовано на высшем уровне: двенадцать участников и около тридцати гостей из местных общественников сидели в мягких креслах в зале городского клуба, доклады шли в непринуждённой форме, как беседы — докладчиков свободно прерывали вопросами, с ними дискутировали, велся показ слайдов и фильмов. В перерывах был сервирован шикарный буфет — можно было подумать, что идёт заседание министров из разных стран. А на самом деле, как нам сказала секретарь, всё это была только частная инициатива и расходовались лишь частные средства доктора Куппера. Это никак не вмешалось в наши мозги. Сам Куп всем руководил, задавал много вопросов, красиво и эрудированно выступал — в нём чувствовался глубокий интеллект. Узнав, что я пишу книгу, он оживился, расспрашивал меня и сказал, что тоже написал книгу о своей жизни. Как-то раз у него дома, когда мы сидели втроём, мы спросили об институте.

— Откровенно говоря, и институт, и семинары я организовал для своего развлечения. Видите ли, в 1950-е годы я первым в мире предложил и ввёл в практику новое лечение паркинсонизма (возрастной болезни мозга с дрожанием и неустойчивостью). Я разработал хирургический метод, операцию криотерапию — замораживание больных участков у основания мозга. Этот метод распространился по всему миру; в Америке я лечил тысячи больных. В 1973-м я предложил первый электрический стимулятор мозга, который лечит эпилептические припадки. Многие годы я имел самую богатую хирургическую частную практику и заработал много денег. И сумел их удачно вложить в разные акции, а известно, что деньги делают деньги (нам это известно не было). Ну вот, теперь мне шестьдесят, и я отошёл от практики. Я люблю путешествовать и встречаться с интересными людьми. В одном путешествии, на норвежском самолёте, я встретил мою жену Сессил, она была стюардессой. Теперь у нас трое маленьких детей. И я подумал: зачем мне ездить по свету выискивать интересных людей — пусть лучше интересные люди сами приезжают ко мне. На свои деньги я могу себе это позволить.