– Вот как? – удивилась Лиззи. – Ты полагаешь, он и правда любил ту женщину?

– Вероятно, ему так казалось. Но он в конце концов бросил ее и вернулся в Англию.

«Когда родители пригрозили лишить его наследства, если он не женится на Хелене и ее миллионах», – подумала Лиззи, нахмурившись.

– Ты чем-то огорчена? – спросил Джеймс.

Лиззи поняла, что не уследила за выражением своего лица, и поспешила скорчить одну из гримас Рии.

– Надеюсь, на бабушкином приеме не будет танцев. По-моему, мистер Хайтауэр – большой любитель потанцевать. Как я смогу произвести на него впечатление, если у меня вдруг опять закружится голова?

– Не беспокойся, кузина. Вы составите прекрасную пару, поскольку ты уже вскружила ему голову! – со смехом ответил Джеймс.

Щеки мисс Люсинды Кардингтон полыхали таким ярким румянцем, что Джеффри уже начал всерьез опасаться за ее здоровье.

Что с ней такое, в самом деле? Неужели ее настолько взбудоражило упоминание о его близком знакомстве с принцем Альбертом? Конечно, немало людей, впадающих в священный трепет при одной только мысли о возможном общении с королевскими особами. Однако вряд ли мисс Кардингтон принадлежала к их числу.

Вероятно, она могла бы покраснеть от быстрой ходьбы, но они шли по Гайд-парку очень медленно и степенно. Худая рука мисс Кардингтон острым локтем упиралась в бок Джеффри.

Он поймал себя на мысли о том, какими мягкими и нежными были прикосновения Рии на такой же прогулке по Гайд-парку, а тонкий запах роз, исходивший от нее, нравился ему куда больше, чем лавандовые духи мисс Кардингтон…

– Не правда ли, лорд Сомервилл?

– Простите, что вы сказали? – смутившись, спросил Джеффри. Он настолько углубился в воспоминания о Рие, что не сразу услышал робкий голос мисс Кардингтон.

Его спутница указала рукой на Хрустальный дворец.

– Вы так сосредоточенно смотрели на павильон… Я хотела сказать, что качество экспонатов на выставке, безусловно, говорит о статусе Англии как мировой державы. Не правда ли? – С лица девушки на него смотрели карие глаза – такие не похожие на искрящиеся фиалковые глаза Рии.

Он не видел Рию после бала у Бошанов, так как у него накопилось множество дел. И все это время Джеффри очень беспокоило то, что произошло между ними в экипаже. Тогда он почти забыл, что она – вдова его брата.

– Да, Англия вправе гордиться выставкой, – сказал барон, с усилием отвлекаясь от своих мыслей.

– Ваша благотворительная деятельность представляется мне очень важной, – отметила мисс Кардингтон. – Как это, должно быть, прекрасно – обеспечивать честных и работящих людей жильем. В то же время инвесторы получают надежный доход, и в результате все выигрывают.

Уже не первый раз мисс Кардингтон демонстрировала свою осведомленность о работе Общества по улучшению положения рабочих, и это давало им общую тему для разговора.

– Я вижу, вы говорите об этом с неподдельным интересом, – заметил барон.

– О да. Я думаю, что очень важно тем из нас, кому посчастливилось жить в достатке, помогать менее удачливым.

– Совершенно верно, – согласился Джеффри. – Если бы все люди думали и действовали так же, как вы, мир был бы гораздо лучше.

– Благодарю вас за комплимент, лорд Сомервилл.

Девушка снова покраснела, и Джеффри наконец понял, что главная причина – именно он. Мисс Кардингтон была очень робкой, а ее родители твердо решили женить его на ней. Причем леди Кардингтон действовала с большим напором. Один только благотворительный бал чего стоил – явная попытка завоевать его, Джеффри, расположение. Зато ему удалось изрядно пополнить копилку благотворительного общества.

Впрочем, с мисс Кардингтон можно было побеседовать на разные темы – даже о научных достижениях и их практическом применении. Однажды она увлеченно рассуждала о том, как повлияют новые очистные сооружения на здоровье жителей Лондона. Кроме того, она хорошо знала Библию. Джеффри был впечатлен.

– Не правда ли, лорд Сомервилл? – Девушка взглянула на него с улыбкой.

Барон виновато улыбнулся.

– Боюсь, я снова должен просить у вас прощения.

Ее улыбка померкла. Мисс Кардингтон была очень чувствительна к проявлениям невнимания.

– Я только сейчас вспомнил, что недавно, с большим опозданием, приехала новая экспозиция из Франции. Хотите взглянуть? – спросил Джеффри.

Мисс Кардингтон тотчас просияла.

– С превеликим удовольствием!

Переходя вместе с ней через мост к Хрустальному дворцу, Джеффри подумал, что порой любовь приходит со временем и подлинная привязанность возникает после свадьбы. Пожалуй, ему все-таки следовало повнимательнее присмотреться к мисс Кардингтон.

Лиззи с восхищением смотрела на огромное чучело слона. Он возвышался на целых десять футов, но выглядел еще громаднее благодаря богато украшенному креслу – хауде – на спине.

Лиззи и Джеймс уже несколько часов наслаждались Всемирной выставкой. Сейчас они находились в секции, посвященной Индии. Лиззи пожирала глазами хауду, сделанную из разноцветной ткани и отполированного серебра.

– Прогулка в таком экипаже, должно быть, незабываема! – воскликнул Джеймс. – Однажды я отправлюсь в Индию и обязательно прокачусь там на слоне.

Лиззи рассмеялась:

– Это очень легко представить. Ты будешь выглядеть настоящим раджой.

– Особенно если со мной будет прелестная индийская принцесса. Она будет закутана в шелк с ног до головы, и только тонкая вуаль будет прикрывать нижнюю половину ее лица… – Джеймс вытащил носовой платок и продемонстрировал. – Кроме того, будут видны таинственные темные глаза, заставляющие меня отринуть все – только бы исполнить ее волю.

Лиззи недоверчиво усмехнулась:

– Не могу представить тебя рабом какой-либо женщины, пусть даже самой прекрасной.

Джеймс подмигнул ей.

– Потому что я раб всех прекрасных женщин.

Они двинулись к следующим экспонатам. Размер выставки поражал.

Лиззи боялась поначалу, что кто-нибудь ее узнает – как старый Бен Уэзерс. Но все утро они без происшествий ходили по залам, и Лиззи расслабилась. Сегодня, когда цены на билеты были самыми высокими, очень немногие из рабочего класса посещали выставку.

Но потом, когда они поднялись по широкой лестнице на верхние галереи и посмотрели вниз, Лиззи показалось, что она кого-то узнала. Какая-то юная леди в поношенном платье смотрела на нее. Девушке, вероятно, было немногим больше двадцати, и она была очень похожа на Молли, внучку Бена Уэзерса.

Встретившись с девушкой взглядом, Лиззи быстро отвернулась. Конечно, нельзя быть уверенной… Ведь прошли годы с тех пор, как она в последний раз видела девочку. Лиззи сделала глубокий вдох. Должно быть, ей показалось. Она слишком много думала о Бене Уэзерсе.

Минуту спустя Лиззи опять посмотрела туда, где стояла девушка. Солнце светило через стеклянную крышу, так что сотни экспонатов и пестрая одежда посетителей купались в ярком свете. Но девушки в скромном коричневом платье там не было – она исчезла.

– Прекрасно, не правда ли? – спросил Джеймс, ошибочно принимая действия Лиззи за восхищение открывающимся видом.

– Да, – шепнула она и снова посмотрела вниз. Ей показалось, что за статуей виднелось что-то коричневое… – Но невозможно все охватить взглядом.

– Очень интересно, что ты так сказала, – заметил Джеймс. – Позволь показать тебе мой самый любимый экспонат.

Он провел Лиззи туда, где, судя по скоплению людей, находилось что-то очень любопытное. На черном бархатном покрывале лежали какие-то миниатюрные картины. Когда же они подошли поближе, Лиззи увидела, что это весьма необычные картины. Она пригляделась к ним. Картинки поразили ее. На одной была изображена женщина, сидящая на стуле как будто живая.

– Что это? – в изумлении прошептала Лиззи.

Джеймс широко улыбнулся.

– Многое произошло, пока ты была в Австралии, кузина. Это фотографии. – Он подвел ее к предмету, который казался просто деревянной коробкой. – Вот это устройство оставляет отпечаток объекта на так называемом негативе, который потом можно скопировать несколько раз.