Как выяснилось, капитан тоже не оставил без внимания вопрос, заданный Томом.

– Одно могу сказать наверняка: закон неумолим и карает беспощадно. Эти люди, – он пренебрежительно указал на ссыльных, – будут расплачиваться за содеянное до конца своих дней. Такая участь хуже смерти. Радуйтесь, что приплыли в Австралию свободным человеком.

Сам того не ведая, капитан попал в самую точку. По закону дуэль приравнивалась к убийству. Если бы Тома арестовали, то вполне вероятно, что ему пришлось бы плыть в Австралию в кандалах. Однако он избежал ареста. Дуэль и отплытие в Сидней состоялись в один и тот же день, и это не было случайным совпадением. Том все продумал заранее, но посвятил Лиззи в свой замысел только после поединка. А через несколько часов брат и сестра, не оставив следов для возможных преследователей, покинули Англию и отправились туда, где никто не знал о неприглядной истории, вынудившей их распрощаться с родиной.

И вот теперь они ехали по залитой солнцем долине. Прошлое казалось сном, но в настоящее тоже верилось с трудом. Сейчас, в феврале, здесь царило цветущее лето, и все вокруг было чужим и незнакомым.

Смогут ли они освоиться в этом новом, непривычном для них мире?

Мистер Смит уверял, что именно так и будет. Они познакомились с ним, как только сошли на берег в сиднейском порту. Энергично протиснувшись сквозь толпу, он представился и сразу предложил им работу на одном из самых больших ранчо в долине Батерст. Хозяин ранчо поручил мистеру Смиту встретить долгожданный корабль с новыми переселенцами и нанять тех, кто потолковее и покрепче. В последнее время ссыльных направляли в другие районы Австралии, и Новый Южный Уэльс испытывал острую нехватку рабочих рук.

– Моя жена будет необыкновенно счастлива познакомиться с вами, мисс Пул, – сказал мистер Смит, когда они согласились ехать с ним.

С тех пор прошло всего три дня, но он успел повторить эту фразу столько раз, что Лиззи сбилась со счета.

– Очевидно, миссис Смит не хватает женского общества? – однажды поинтересовалась она.

– Ей не хватает настоящей подруги. Но с вашим приездом она у нее появится, вот увидите.

Лиззи пыталась расспросить проводника более подробно, однако решительно ничего не добилась. Она уже не знала, что и думать об этой таинственной миссис Смит.

Ближе к вечеру они наконец добрались до Батерста и остановились у порога дома, в котором им предстояло разместиться на ночлег. Вывеска над входом утверждала, что перед ними – «Королевский отель». Не слишком ли громкое название для деревянного двухэтажного здания? Впрочем, после трех ночей, проведенных на голой земле, любое сооружение, где имелась кровать, можно считать дворцом.

Том помог Лиззи выбраться из повозки. Мистер Смит, как обычно державшийся впереди каравана, спрыгнул с лошади. И тут раздался ликующий женский возглас:

– Эдди, ты вернулся!

Изящная юная леди устремилась ему навстречу, заключила в объятия и с жаром поцеловала. Ее шляпка сбилась на затылок, что позволило Лиззи и Тому рассмотреть лицо незнакомки.

– Ну и ну! – изумился Том. – Лиззи, вы с ней похожи как две капли воды.

Он не преувеличивал. Сходство действительно поражало воображение – тот же оттенок белокурых волос, те же черты лица, та же фигура. Цвет глаз с такого расстояния определить было трудно, но Лиззи почти не сомневалась, что они голубые. Она словно смотрела на свое отражение в зеркале.

Том широко улыбнулся.

– Теперь понятно, почему Смит первым делом засыпал нас вопросами о нашей семье.

– Да, верно. И он как будто расстроился, узнав, что у меня нет сестры, – вспомнила Лиззи. – Должно быть, в первый момент он принял нас за родственников.

Мистер Смит, ласково удерживая жену за руки, отступил на шаг.

– Дай-ка я на тебя посмотрю. Неужели ты приехала в город только для того, чтобы встретить меня?

Но, дорогая, боюсь, твое поведение шокировало моих добрых спутников, – произнес он с укоризной, которая никого не могла обмануть. На самом деле ему очень понравилось столь пылкое приветствие.

– Ах, Эдди, я больше не могла ждать! Тебя не было целую вечность!

Они смотрели друг на друга с такой нежностью, что Лиззи почувствовала острый укол зависти. Ей тоже довелось испытать любовь – не менее сильную, но куда менее счастливую. Любовь принесла ей только позор и страдания. Жестоко обманувшись, она больше никогда не осмелится любить так открыто и простодушно.

– Рия, милая моя, не хочешь ли ты поинтересоваться, что я привез тебе из Сиднея? – спросил мистер Смит.

– У тебя есть для меня подарок?! – обрадовалась она. – Какой же?

– Сейчас увидишь, – ответил он, увлекая жену за собой.

Сделав несколько шагов, Рия увидела Лиззи и замерла. Ее глаза – разумеется, голубые! – расширились от удивления и восторженно засияли.

– Вот мой подарок, – произнес Эдвард с улыбкой. – Я привез тебе сестру.

Лондон

Июнь 1851 года

– Джеффри, если ты ее прикончил, леди Торнборо устроит нам веселую жизнь.

Джеффри Сомервилл сердито взглянул на своего спутника. Легкомыслие Джеймса Симпсона порой выглядело совершенно неуместным, однако он оставался верен себе в любой ситуации. Даже тогда, когда перед ним лежала молодая женщина, только что сбитая их экипажем, точнее – экипажем Джеффри, в котором ехали они оба. Эта девушка шла через улицу, не глядя по сторонам. Кучер в последний момент успел совершить крутой маневр, и она не попала под тяжелые копыта лошадей, но переднее колесо экипажа задело ее и швырнуло на пешеходную дорожку словно пустую корзину из ивовых прутьев.

Джеффри опустился на колени, осторожно приподнял голову женщины и убрал волосы с ее лба. Кровь, струившаяся из раны на левом виске, заливала бледное миловидное лицо и алела в белокурых прядях.

Ее глаза были закрыты, но грудь едва уловимо поднималась и опускалась в такт прерывистому дыханию.

– Она жива, – с облегчением сказал Джеффри. – Но рана очень серьезная. Надо немедленно послать за доктором.

Джеймс взбежал по ступеням ближайшего особняка и постучал в дверь тростью. Обернувшись, сказал:

– Прежде всего надо немедленно перенести ее в дом. Мы привлекаем внимание публики, а моя тетушка не выносит даже намека на скандал.

И правда, прохожие смотрели на них с нескрываемым любопытством. Кто-то останавливался, кто-то – нет, но никто не предлагал помощи. А одна нарядная молодая особа брезгливо поморщилась, отвернулась и, поторопив своего спутника, устремилась прочь – словно увидела посреди фешенебельного района Мейфэр не жертву несчастного случая, а чумной барак. Печально, но факт: обитатели столицы Англии мало напоминали добрых самаритян. Джеффри провел в Лондоне шесть месяцев и каждый день сталкивался с полным равнодушием к человеческим страданиям. Он перестал этому удивляться, но по-прежнему испытывал огорчение и возмущение.

Кажется, только кучер проявлял искреннее сочувствие. Хотя, может быть, это было чувство вины. Придерживая лошадей, он с тревогой наблюдал за Джеффри и, перехватив его взгляд, сказал:

– Прямо не знаю, как так получилось, милорд. Она словно из-под земли выросла.

– Вы ни в чем не виноваты, – успокоил его Джеффри и, достав носовой платок, осторожно промокнул кровь, сочившуюся из раны на виске. – Срочно отправляйтесь на Харли-стрит и привезите доктора Лейтона.

– Да, милорд. – Кучер заметно повеселел и живо взобрался на козлы. – Я мигом.

Джеффри пытался понять, не получила ли девушка еще каких-нибудь повреждений. Его сдерживала необходимость держаться в рамках приличий, но он все-таки решился на беглый осмотр и, слава Богу, не обнаружил переломов.

Джеймс снова постучал. Внушительная черная дверь наконец приоткрылась, и на пороге возникла худощавая фигура дворецкого леди Торнборо.

– Хардинг, дайте пройти, – потребовал Джеймс. – У нас дорожное происшествие.

Увидев женщину, истекающую кровью у безупречно чистых ступеней особняка, Хардинг не стал задавать лишних вопросов. Быстро оценив ситуацию, он отступил в сторону и широко распахнул дверь.