Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Джеффри же осторожно взял девушку на руки. Она была очень худой и почти ничего не весила. Ее золотистые волосы резко выделялись на фоне его черного сюртука. А почему она без шляпы? Джеффри огляделся по сторонам и увидел на мостовой жалкие остатки соломенной шляпки. Когда голова девушки безвольно качнулась и упала ему на грудь, у него сжалось сердце. Что это было? Сострадание? Да, конечно. Однако к состраданию примешивалось еще какое-то чувство, которое не поддавалось определению.

– Кровотечение не останавливается, – заметил Джеймс. – Передай-ка ее кому-нибудь из слуг, иначе твой сюртук будет безнадежно испорчен.

– Меня это не волнует, – ответил Джеффри. Он испытывал странную потребность заботиться об этой женщине, хотя понятия не имел, кто она такая. В конце концов, ее сбил именно его экипаж, пусть даже виновницей происшествия была она сама. И он просто не мог передать ее кому-нибудь другому. Нет, ни за что на свете.

Стиснув зубы, Джеффри перешагнул через кровавые пятна и понес девушку в дом.

В просторном холле Джеймс обратился к дворецкому:

– Хардинг, леди Торнборо дома?

– Нет, сэр. Но мы ожидаем ее с минуты на минуту.

Джеффри давно знал семейство Торнборо и считал здешнего дворецкого человеком весьма разумным.

Кроме того, Хардинг сохранял завидное спокойствие при любых обстоятельствах. Это ценное качество годами выковывалось детскими эскападами Рии, внучки леди Торнборо, а затем было отшлифовано до блеска подвигами до сих пор не повзрослевшего Джеймса.

Вот и сейчас Хардинг вел себя так, словно в этот дом каждый день приносили полумертвых незнакомых женщин. Кивнув в сторону лестницы, он бесстрастно осведомился:

– Вас устроит диван в розовой гостиной, сэр?

– Более чем, – заверил Джеймс.

Провожая их наверх, дворецкий окликнул стоявшую в холле молоденькую горничную и распорядился:

– Мэри, принеси нам воду и полотенце. И передай Джейн, чтобы она немедленно вымыла ступени перед парадным входом.

На пороге гостиной их встретила еще одна горничная. Следуя указаниям Хардинга, она быстро расстелила на диване покрывало, чтобы защитить дорогую обивку.

Джеффри бережно опустил свою хрупкую ношу на диван, а сам сел рядом на низенькую скамейку для ног и снова промокнул кровь носовым платком.

Вокруг глубокой раны разрасталась багровая припухлость. Дело принимало все более угрожающий оборот.

– Черт знает что такое… И как ее угораздило шагнуть прямо под колеса экипажа? – сокрушенно качая головой, пробормотал Джеффри, совершенно не отдавая себе отчета в том, что произнес эти слова вслух.

Джеймс, разумеется, не мог промолчать.

– Друг мой, выбирай выражения, – призвал он с напускной строгостью. – Тут присутствует дама.

– Она без сознания и вряд ли слышит меня.

Дама?.. Джеффри с сомнением посмотрел на девушку. Строгое черное платье явно не подходило ей по размеру – оно выглядело мешковатым, а слишком длинные рукава были подвернуты. Добротные кожаные туфли основательно истрепались. Служанка, донашивающая старую одежду хозяйки? Молодая женщина из хорошей, но обедневшей семьи? И вообще, ее наряд наводил на мысли о трауре. Получается, она испытывала нужду, недавно потеряла кого-то из близких, а теперь и сама находилась между жизнью и смертью.

– Дама она или не дама, но судьба явно не балует ее, – сказал Джеффри, и у него вновь болезненно сжалось сердце. Уж он-то знал не понаслышке, каково это, когда трагедии следуют одна за другой.

В гостиную вошла младшая горничная. Поставив миску с водой на стол, она намочила полотенце, робко приблизилась к дивану, взглянула на Джеффри и сделала книксен.

– С вашего разрешения, милорд…

Джеффри поморщился. Его величали милордом уже несколько месяцев, но он так и не привык к этому. Все вокруг полагали необходимым отметить его нынешнее высокое положением, а он при обращении «милорд» всякий раз вспоминал о том, чего лишился. Могут ли подобные почести возместить потерю двух братьев? Но в любом случае принадлежность к сословию пэров не освобождала человека от необходимости помогать ближнему всеми доступными способами.

Он протянул руку:

– Дайте мне полотенце, я все сделаю сам.

Горничная медлила в нерешительности.

– Послушай, так не годится, – вмешался Джеймс. – Позволь ей заняться делом. На то и существует прислуга.

– У меня больше опыта. Я часто ухаживал за больными в своем приходе.

– Но тогда ты был обыкновенным священником, а теперь ты барон.

Джеффри ненавидел титул, которой перешел к нему после смерти старших братьев. С другой стороны, глупо отрицать тот факт, что высокое общественное положение имеет свои преимущества. Так почему бы ими не воспользоваться?

– Раз я барон, извольте мне подчиняться, – заявил Джеффри и вновь протянул руку за полотенцем.

Джеймс рассмеялся и склонил голову в почтительном поклоне:

– Превосходный аргумент, милорд.

Расставшись с пресловутым полотенцем, служанка снова сделала книксен и отступила на несколько шагов, по-прежнему не сводя глаз с Джеффри. Скорее всего ее занимали не сиюминутные обстоятельства и не он сам, а именно его новый статус. Вот она, разница между бароном и обыкновенным священником. Сейчас решительно все, от младших горничных до герцогинь, относились к нему с чрезвычайным вниманием, но в те годы, которые он посвятил служению и помощи беднякам, едва сводившим концы с концами, им совершенно никто не интересовался.

Впрочем, Бог с ними, с горничными и герцогинями. В данный момент его интересовала совсем другая женщина.

Он приложил ладонь к ее лбу и нахмурился:

– Боюсь, кроме раны на виске, у нее еще и жар.

Джеймс тотчас достал носовой платок и демонстративно прикрыл нос и рот.

– О Боже, надеюсь, она не заразит нас какой-нибудь ужасной болезнью. Это было бы весьма некстати.

В гостиной появился Хардинг со старой дорожной сумкой в руках. Он держал ее перед собой на солидном расстоянии, чтобы ни одна пылинка не попала на его безукоризненно чистый сюртук.

– Мы обнаружили сей предмет на улице рядом с парадной лестницей. Полагаю, он принадлежит этой… – он сделал паузу и смерил скептическим взглядом неподвижную фигуру на диване, – хм, даме.

– Спасибо, Хардинг, – ответил Джеймс и пренебрежительно кивнул в сторону дальнего угла комнаты: – Положите пока туда.

Возможно, у несчастной женщины не было ничего, кроме того немногого, что умещалось в этой сумке. Но неистребимое легкомыслие Джеймса не позволяло ему задумываться о людях менее удачливых, чем он сам.

Девушка пошевелилась и негромко застонала.

– Тише, тише, – ласково пробормотал Джеффри. Ему хотелось успокоить и ободрить ее, хотя он сомневался в том, что она его слышала. – Все будет хорошо.

Он принялся смывать кровь с ее лица. Джеймс обогнул диван и занял позицию наблюдателя.

– Очень удачный экземпляр, – произнес он и наклонился, чтобы получше рассмотреть ее. – Взгляни, какие высокие скулы, изящный изгиб бровей, чувственные губы…

– Джеймс, это женщина! – возмутился Джеффри. – А не диковинная зверюшка в зоопарке.

– Ясное дело, женщина, – с безмятежной улыбкой отозвался Джеймс. – Отрадно, что ты это заметил. Никак не ожидал от тебя подобной наблюдательности.

Джеффри заметил. Даже слишком много заметил. Его поразила ее красота. Вот только губы, действительно чувственные, побелели и растрескались от жажды. Ему захотелось провести по ним влажной тканью и…

– Силы небесные! – воскликнул Джеймс и выронил носовой платок. – Это Рия.

Джеффри остолбенел.

– Что ты сказал?..

– Я сказал, что молодая леди, орошающая кровью диван моей тетушки, является Викторией Торнборо.

Нет, это невыносимо. Иногда Джеффри казалось, что Джеймс специально пытался довести его до белого каления.

– Джеймс, что за ребячество? Ты выбрал неудачное время для шуток.

Джеймс покачал головой:

– Нет-нет, я серьезен как никогда.

– Но этого не может быть.

3
{"b":"227253","o":1}