– Мне очень понравилась сегодняшняя прогулка. Возможно, нам с вами удастся побеседовать еще на ужине у леди Торнборо.

Джеймс с сожалением улыбнулся ей – словно ребенку, которому он вынужден был отказать в сладостях.

– Я бы тоже очень хотел продолжить нашу беседу, но боюсь, мисс Эмили пожелает вести разговор совсем о других вещах.

Упоминание о сестре, которой Джеймс был нужен «совсем для других вещей», вызвало у Люсинды гримасу раздражения.

– Эмили будет весьма огорчена, узнав, что упустила возможность встретить вас сегодня.

Джеймс наклонился к девушке и громко прошептал, как будто делясь секретом:

– Или, возможно, вам просто не следует ей об этом говорить.

– Совершенно верно, – согласилась леди Кардингтон. – Эмили от этого только расстроится и потом несколько дней будет совершенно невыносимой.

Джеффри подал Лиззи руку:

– В таком случае… до следующей недели.

Лиззи кивнула, стараясь не обращать внимания на тепло, исходившее от его руки, и подавить странную грусть, возникшую, когда он отстранился.

Джеффри взял Люсинду под руку, и они вместе с лордом и леди Кардингтон направились сквозь толпу к выходу. Лиззи почувствовала укол ревности, когда Джеффри наклонился к Люсинде – так же, как наклонялся к ней.

– Какая очаровательная интерлюдия, – заметил Джеймс.

– Да, – согласилась Лиззи, не в силах сдержать вздох. – Действительно.

Не так уж много таких «интерлюдий» осталось ей самой.

Она взглянула на фонтан. Молли все еще была там. Она улыбнулась Лиззи, но не приблизилась. Казалось, ей просто было любопытно. Лиззи почувствовала облегчение. Когда же они с Джеймсом поднялись и снова направились к экспонатам, она незаметно кивнула Молли, решив, что, возможно, ей удастся укрыться у Уэзерсов, если после разоблачения она окажется на улице.

Конечно, если она не окажется в тюрьме… или на виселице.

– Миссис Сомервилл, Джеймс говорил мне, что вы превосходно музицируете. – Голос Фредди Хайтауэра перекрыл негромкое журчание голосов остальных гостей. – Надеюсь, после обеда мы приобщимся к высокому искусству в вашем исполнении.

Джеффри посмотрел на Рию и заметил, что она как будто слегка смутилась – уже не в первый раз за сегодняшний вечер. Леди Торнборо посадила Хайтауэра в противоположном конце стола, но это не мешало ему постоянно бомбардировать Рию вопросами. Если он привык таким способом покорять женщин, то в данном случае явно просчитался. Рия отвечала ему весьма сдержанно.

– Вынуждена вас разочаровать, мистер Хайтауэр. – Она взяла бокал и сделала глоток вина. – Сегодня вечером я не смогу играть. Я слишком долго не садилась за фортепьяно. В Австралии у меня не было такой возможности.

– Уверен, как только вы прикоснетесь к инструменту, к вам тотчас вернется прежнее мастерство, – не унимался Хайтауэр.

Рия опустила бокал и звонко хихикнула – эти ее жеманные смешки изрядно озадачивали Джеффри. В них была некая странная закономерность – они прорывались наружу только в присутствии Джеймса или Хайтауэра.

– Я буду усердно упражняться, чтобы восстановить форму, но сегодня пожалею слух гостей моей бабушки.

– Мудрое решение, – сказала леди Торнборо. – Музыка хороша только в безупречном исполнении.

– Очень жаль, миссис Сомервилл, – вздохнул Хайтауэр. – Но я не теряю надежды в самом скором будущем услышать вашу игру.

Джеффри с трудом удержался от того, чтобы приказать Хайтауэру заткнуться. Собственно, с самого начала обеда он только и делал, что преодолевал это желание.

– Может быть, лорд Сомервилл нам почитает? – предложила Люсинда Кардингтон и, глядя на него с робким восторгом, добавила: – У вас замечательный голос.

– Благодарю вас, – ответил Джеффри. – Вы очень добры.

Леди Кардингтон энергично закивала:

– Да-да, великолепная идея! Я убеждена, что чтение лорда Сомервилла возвысит наши души.

– Прошу вас, не уговаривайте Джеффри читать нам духоподьемные проповеди, – сказал Джеймс и улыбнулся своей соседке справа, мисс Эмили Кларидж. – По-моему, званый обед предполагает земные увеселения.

Мисс Шоу, сидевшая напротив Джеймса, хихикнула и с надеждой посмотрела на него своими огромными глазами.

– Чем же мы тогда займемся? – спросила она.

Джеффри заметил, что между мисс Эмили и мисс Шоу весь вечер шла нешуточная борьба за внимание Джеймса. Но Джеймсу пока удавалось виртуозно соблюдать баланс.

– Я предлагаю сыграть в вист, – сказал он.

– В вист? – без особого энтузиазма переспросила Рия.

– Конечно, кузина! Помнишь, как мы увлекались этой игрой и какое наказание для нас придумал наш учитель?

Рия в задумчивости пожала плечами. Хайтауэр же впился в нее взглядом так, словно от ее ответа зависели судьбы мира.

– Ты говоришь о том, как мы целый час простояли в углу? – спросила она наконец. – Или же о том, как мы пять раз переписывали задание по географии?

– У тебя отменная память, кузина. – Джеймс рассмеялся. – Да, мы с тобой не отличались особым прилежанием, и нас часто наказывали за наши проделки.

Рия улыбнулась и взглянула на Хайтауэра. Теперь на его лице отражалось недоумение.

– Слава Богу, суровые учителя остались в прошлом, и мы можем развлекаться в свое удовольствие. – Джеймс подмигнул мисс Эмили и одарил улыбкой мисс Шоу. – Итак, решено! После обеда переходим к висту.

– С одним условием, – строго сказала леди Торнборо. – В моем доме не играют на деньги.

– Конечно, тетушка, – согласился Джеймс. – Никаких денег, только бескорыстное дружеское общение за карточным столом.

Трапеза подошла к концу, и леди Торнборо, поднявшись со своего места, проговорила:

– Джентльмены, вам подадут бренди и сигары, а мы ненадолго оставим вас.

Дамы во главе с леди Торнборо направились к двери. Джеффри проводил глазами Рию. Хайтауэр, проследив за его взглядом, воскликнул:

– Она обворожительна, не правда ли?! Я вижу, все вы благосклонно приняли ее, хотя она привезла трагическое известие о кончине вашего брата, Сомервилл.

– Я рад, что она вернулась, – ответил Джеффри. – Прошлое уже не исправить. Сейчас я желаю ей только добра.

– Если не ошибаюсь, вы с ней раньше не встречались и познакомились совсем недавно, верно?

– Да, недавно, – коротко подтвердил Джеффри.

– Уверен, что теперь вы быстро наверстаете упущенное. Она явно относится к вам с большим интересом.

– Нас связывает Эдвард. Она очень любила его.

– Вот как? – произнес Хайтауэр, закуривая сигару.

– Послушай, Фредди, – с улыбкой вмешался Джеймс, – по-моему, ты злишься из-за того, что Рия не торопится отвечать на твои ухаживания.

Хайтауэр затянулся сигарой.

– Я свое возьму.

– Потрудитесь немедленно объяснить, что означают ваши слова, – потребовал барон.

Хайтауэр пожал плечами.

– По-моему, сама судьба свела меня с миссис Сомервилл. Она – молодая скорбящая вдова. Я – молодой скорбящий вдовец. Мы родственные души. – Он усмехнулся. – А как насчет вас, лорд Сомервилл? Кажется, вы тоже скоро обретете спутницу жизни? Говорят, этой счастливицей станет старшая мисс Кларидж. Она соответствует вашим представлениям о прекрасном?

– Время покажет, – холодно ответил Джеффри и отвернулся.

Джеффри играл в паре с Люсиндой против Джеймса и мисс Шоу. Хайтауэр настоял, чтобы Рия играла в паре с ним за другим столом. Джеффри не мог настаивать на другой комбинации из страха обидеть Люсинду, однако краем глаза наблюдал за соседним столом.

Каждый раз, разыгрывая карту, Хайтауэр пристально смотрел на Рию, а та, похоже, не отличалась опытностью – если и играла когда-то с Джеймсом по многу часов, то все уже забыла и словно с удивлением смотрела на свои карты.

– О Боже, напомните мне, какие у нас козыри? – пробормотала она как-то раз.

Джеффри с Люсиндой проигрывали почти каждый раз, хотя оппоненты их и не отличались умением. Мисс Шоу постоянно ходила не в масть, а сидевшая неподалеку мисс Эмили то и дело посматривала на нее – как будто присматриваясь к сопернице.