- Только не вздумай делать глупости, ладно?

Я горько улыбнулась:

- Сбегать из дворца не буду. Во-первых, дала слово графу Логирду. Во-вторых, без помощи воинов Правой Руки заблужусь в ближайшем лесу. Ну, и в-третьих, убежать не мне никто не даст: с недавних пор число воинов у дверей в мои покои утроено. Причем один из них постоянно стоит у открытого окна, а остальные переговариваются и старательно не смотрят мне в глаза…

- Ну… - протянула моя бабка и заткнулась.

- Ее величество королева Майра приходит в гости только вместе со своим венценосным супругом… - разозлилась я. – А служанки постоянно меняются!

- Не злись… - примирительно улыбнулась она. – Лучше верь, что с твоим Ронни все будет хорошо: он умен, расчетлив и видит мир не так, как все остальные. Поэтому…

- …умрет, как только поднимет зеленый стяг… - с трудом удерживая рвущиеся наружу слезы, выдохнула я.

Даржина подумала и… кивнула:

- Этот «довод» не понравился и мне. Поэтому я дам ему другой, не менее весомый…

…Наэли-иштар[87] гневалась. Сильно. Вместо бездонной сини неба над заснеженной равниной нависали низкие серые облака, а порывы обычно прохладного и ласкового[88] ветерка казались ударами ледяных клинков. Хотя почему «казались»? Они с одинаковой легкостью пронизывали и плотный войлок бурок, и трофейные меховые тулупы, жалили в самые уязвимые места и выбивали слезы даже у самых стойких воинов Степи.

Что самое обидное, гнев Матери Севера беспокоил только ерзидов. Зато изнеженные лайши, прячущиеся за высоченными стенами Влара, не обращали на буйство ледяного ветра никакого внимания: большая их часть пряталась от него в больших-юртах-для-воинов, а часовые, несущие службу на стенах, грелись у чанов с кипящим маслом. И лишь изредка поглядывали в сторону лоор-ойтэ, чтобы убедиться в том, что его еще не занесло.

Ничего удивительного в этом не было – каждый порыв ветра бросал на каркасы юрт все новые и новые шкуры[89] снега и постепенно превращал огромнейшее стойбище в жуткое подобие надгезского кладбища. Лайши это, наверное, радовало, а сородичей Алвана заставляло с тоской поглядывать на юг. Туда, где за заснеженными лесами лежала Степь. Теплая, любящая и до безумия добрая к своим сыновьям.

Видеть тоску в взглядах было больно. И страшно – за какие-то полторы недели термены, опьяненные легкой победой над Лайш-араном, успели не только «протрезветь», но и почувствовали неуверенность в ближайшем будущем. И не по своей вине – каждый из тех, кто держал его, Алвана, саблю, делал все, что должно. Только вот толку от этого было мало: хитрый, как лис, Вильфорд-берз всячески уклонялся от прямых столкновений, точно зная, что голод и холод намного более страшные враги, чем вся его армия, вместе взятая!

При мысли о голоде в желудке неприятно засосало, и Алван, сглотнув вязкую слюну, с ненавистью уставился на покрытые снегом зубцы городских стен, над которыми там и сям поднимались клубы грязно-серого дыма: по уверениям Гогнара, продуктов, хранящихся на складах Влара, было достаточно, чтобы кормить все ерзидские термены в течение года!

«Город будет моим. Чего бы мне это не стоило…» - подумал берз. И почти сразу же заскрипел зубами, сообразив, что не взять город он не может, так как тех жалких запасов продовольствия и фуража, которые удалось вывезти из Фломерна, его воинам хватит от силы еще дня на четыре.

- Гогнар?! – не без труда расслабив сжатые зубы, хрипло выдохнул он.

Эрдэгэ, до этого момента пристально вглядывавшийся в суету на надвратной башне, развернул коня и вопросительно изогнул бровь:

- Да?

- Когда?

Сын Субэдэ-бали задумчиво поскреб спутанную бородку, затем зачем-то поднял взгляд к небу, несколько долгих-предолгих мгновений вглядывался в одному ему известное нечто, а затем, наконец, сподобился ответить:

- Послезавтра на рассвете…

«Цхатаи, Маалои и Уреши еще не подошли, а один из терменов Вайзаров сопровождает Карима с его соглядатаями к Китцу и вернется в лучшем случае через три дня…» - напомнил себе вождь вождей, но озвучивать свою мысль не стал – Гогнар знал все это не хуже него.

- Лезть на стены не придется… - как обычно, прочитав его мысли, уверенно сказал эрдэгэ. – Лодд и его люди нашли подземный ход. Вернее, два…

В то, что под серыми стенами Влара может быть не один, а несколько подземных ходов, верилось легко: город был раз в десять больше, чем стойбище у Сердца Степи. А вот в то, что по ним удастся провести хотя бы сотню воинов, почему-то не очень.

- Найти мало. Ими еще надо суметь воспользоваться… – угрюмо буркнул берз и наткнулся на бешеный взгляд эрдэгэ:

- Сумеем!

Как ни странно, гнев сына Субэдэ-бали Алвана не испугал – берз спокойно выдержал его давящий взгляд, а затем повернул голову в ту сторону, где за снежной пеленой должен был скрываться Эмейский хребет и попытался представить себе дорогу через перевал.

- С нами Первый Меч Степи, и уходить нам не придется! - отвечая на еще не оформившуюся мысль, раздраженно прошипел Гогнар. – Послезавтра утром мы возьмем Влар, дня через четыре – Китц. Потом изобразим, что уходим к Алемму и ударим по Арнорду!

Несмотря на уверенность, с которой говорил лайши, представить себе такое завершение войны у берза почему-то не получалось. Поэтому он пожал плечами и все-таки озвучил свою мысль:

- Ты сам говорил, что вождь, думающий только о победе, служит не Субэдэ-бали, а Хелмасты! Терять воинов, которые держат мою саблю, я не собираюсь, поэтому хочу заранее предусмотреть все возможное и невозможное…

Гогнар задумчиво прищурился, а затем кивнул. Правда, не очень удовлетворенно:

- Слово, достойное Великого Вождя Вождей!

- Не люблю лесть…

- Это не лесть. Впрочем… Ладно, если уходить, то уж точно не в Онгарон!

- Почему?

Лайши вытащил руку из меховой перчатки, потер побелевший от мороза нос и криво усмехнулся:

- Бадинет Ленивец далеко не дурак и уже давно понял, что Саммор и Ерик мы осадили только для того, чтобы убрать Золотую Тысячу из Элиреи. Пока в Онгароне буйствуют только рода Эхши, Нерзесов и Оххаров, его армия будет носиться за ними вдогонку и ждать, пока они ошибутся. Если же границу перейдут все наши воины, он бросит армию на нас…

- И что?

- Нормальная дорога… то есть, дорога, по которой пройдут телеги с ранеными, через Эмейские горы всего одна. И оборонять ее будет Золотая Тысяча графа Гайоса Ранмарка…

- Один термен, пусть даже отборный, мы сомнем и не заметим!

- Золотая Тысяча тысячей только называется. На самом деле в ней десять полных сотен тяжелых пехотинцев, три конных и семь пеших сотен арбалетчиков, а еще разведчики, землекопы, каменщики, обслуга осадных машин и так далее…

- Хорошо, пусть их не одна, а три или четыре! Мы втопчем в снег их всех! – раздраженно рыкнул Алван.

Эрдэгэ пропустил его рык мимо ушей:

- Кроме них, нам будет противостоять Алая тысяча под командованием барона Глайра и три-четыре сотни Пограничной стражи. Воины во всех этих терменах очень неплохие. Они великолепно знают дорогу и ее окрестности, никогда не проигрывали битв и… совсем недавно ГОТОВИЛИСЬ к войне с Элиреей!

- Нас – больше!!!

- И что? Вся приграничная территория Онгарона – одна большая крепость!

Нарисованная картина выглядела более чем неприятно. Поэтому взгляд берза тут же метнулся к веренице возов, между которыми деловито сновали лекари. Стараниями неуловимых стрелков Вильфорда-берза раненых было много. Во всех родах. И они постепенно становились обузой.

«Мы были песчаной бурей…» - горько подумал Алван. – «Мириадами песчинок, сметающих все на своем пути и в то же время неуловимых, как ветер. А кем мы стали сейчас?»

- Хорошо, в Онгарон идти бессмысленно… - буркнул он. – Возвращаться в Лайш-аран через весь Над-гез – тоже. Остается Делирия и Ратмар…