Втащил. Посадил на табурет, пододвинутый к стене, закрыл ставни – и оказался в объятиях Илзе:

- Ну, как прошло? Нормально?

- Нет… - честно признался я. – Разбил лоб о притолоку, пока гулял по подвалам с пыльным мешком на голове…

- Бедненький… - сокрушенно вздохнула моя супруга. – Подставляй лобик – поцелую…

Подставил. Получил удовольствие от прикосновения ее губ и пошутил:

- Э-эх, и чего я не подставился под зуботычину?

- Ваша светлость, если че – могу поспособствовать… - приглушенно хохотнул Молот. И тут же схлопотал от Илзе увесистый подзатыльник:

- Я тебе поспособствую! Так поспособствую, что начнешь ходить под себя и плакать по ночам…

- Не надо, милая! – поймав ее за талию и прижав к себе, выдохнул я. – Он просто болеет за меня и душой, и сердцем…

Поцелуй под правое ушко, последовавший за этими словами, привел супругу в благодушное настроение:

- Ну ладно, уговорил: пусть радуется, что я сегодня добрая…

Нодр обрадовался. Даже чуть громче, чем стоило, а потом встревоженно уставился на Клеща:

- Ваша светлость, а че он как неживой? Вы его, часом, не пришибли?

- Под Словом… - буркнул я и заставил себя вспомнить о деле: - Все, дуй в коридор. Как закончим – позовем…

Молот тут же исчез, а я, усевшись на свободный табурет, быстренько загнал себя в медитативный транс, чтобы не упустить ни одного нюанса будущего запечатления…

…То, что творила с разумом Клеща моя супруга, можно было назвать только волшебством. Почему? Да потому, что за какие-то два с половиной часа взрослый, битый жизнью мужчина обзавелся полноценной второй личностью! Да еще какой – стараниями Илзе «новый» Зигги превратился в преданнейшего вассала рода Утерсов!

- Как бы ни повернулся разговор, он сделает все, чтобы как можно лучше выполнить возложенное на него задание… - наводя последние штрихи на его крону, сообщила Илзе.

- А как же старое Слово? – на всякий случай уточнил я. – Не помешает?

- Мое – глубже… - улыбнулась моя супруга. – Поэтому все, что будет расходиться с нашими распоряжениями, будет проигнорировано...

- А…

- Он сделает вид, что выполнит приказ… - поняв, что меня беспокоит, успокоила Илзе. – И, при необходимости, изобразит нужные действия…

- Отлично… Тогда отпускаем?

Илзе удивленно изогнула бровь и хихикнула:

- А как ты собираешься с ним связываться?

- Мде…

- Давай, зови Нодра – запечатлеем на него…

…Вечер следующего дня я встретил в хорошо знакомом образе фонарщика. Правда, на этот раз[29] – один.

Дворянская слобода не спала – по середине улиц то и дело пролетали кавалькады разодетых всадников или роскошные кареты, а вдоль стен и по переулкам метались чьи-то слуги, писцы, нотариусы, белошвейки и весь тот люд, который обеспечивает нормальное течение жизни дворян.

На меня внимания не обращали – искусно состаренное лицо да сгорбленная спина не вызывали интереса даже у вездесущих мальчишек. Что меня по-настоящему радовало: этой ночью свидетели мне были не нужны.

Первыми, как положено, я зажег фонари по всей Коронной, затем дотелепался до начала улицы Первых Ворот и начал трудиться там. Старательно-старательно: прежде, чем поднести тлеющий трут к фитилю светильника, я доливал в емкость масла, затем тщательно протирал закопченные стекла и, при необходимости, заменял прогоревший фитиль.

Такой темп передвижения позволял подолгу оставаться на одном месте и наблюдать за тем, что происходило по другую сторону кованых оград. А происходило там много чего интересного – на заднем дворе особняка дю Меленаксов стравливали бойцовых собак, рядом с конюшней дю Орри пороли нерадивого кузнеца, в кордегардии родового гнездышка графов Фарбо пара дюжих мечников месили ногами чье-то окровавленное тело.

А вот городской дом Затиаров сначала показался мне мертвым – в его окнах не горел свет, по его мощеному камнем двору не бегали слуги, а с конюшни не слышался храп лошадей. Но при ближайшем рассмотрении эта тишина оказалась обманчивой – арка проема кордегардии у главных ворот серебрилась инеем, в окнах под крышей изредка шевелились тени, по темному саду неслышно бродили молчаливые, но от этого не менее опасные волкодавы.

«Раз бдят, значит, есть с чего…» - удовлетворенно подумал я и невольно вспомнил неудачную попытку проникнуть в королевский дворец:

< i >Войти родовое гнездо династии Рендарров может почти любой. И не просто войти, но и, миновав первый круг часовых, без проблем добраться до хозяйственных пристроек или тренировочных площадок для солдат. А вот дальше начинаются проблемы – чтобы обнаружить недочеты в действиях воинов, охраняющих сам дворец, потребуется довольно много времени и место для наблюдений.

Найти последнее не так уж и легко, поэтому большинство «непрошенных гостей», оценив свои силы, предпочтет не рисковать и уберется восвояси. А везучее или хорошо подготовленное меньшинство останется и, скорее всего, найдет себе лежку – заросшую паутиной кладовку, пустующую комнатку для проживания слуг или давно заброшенные покои.

Изучив маршруты движения патрулей и оценив степень внимательности каждого из стражников, в своих силах засомневаются даже самые самоуверенные: уже через час наблюдений становится ясно, что внутренняя стража ест свой хлеб не зря и способна отловить самого умелого вора. Поэтому дальше пойдут лишь те, кого гонит сумасшедшая глупость, невероятная жажда наживы или чей-то приказ. И через какое-то время обнаружат, что и среди часовых, с неутомимостью хищника рыскающих по коридорам, можно найти одного-двух лентяев.

Представившаяся возможность сделать еще один шаг к своей цели – соблазн, от которого сложно отказаться. А стоило бы – безалаберность этих воинов далеко не случайна, ибо вызвана не ленью, а логикой тех, кто превратил королевский дворец в одну большую ловушку.

Впрочем, тем, кто прячется в лежках, этого еще не понять – они видят лишь «изъяны» в системе охраны и не знают, что каждое место, где может спрятаться злоумышленник, находится под постоянным наблюдением, а вокруг того, кто в него пробрался, сразу же возникает «кольцо» из безземельных дворян, прогуливающихся по коридорам, несущейся по своим делам прислуги, псарей, выгуливающих притравленных к людям кобелей и даже подростков. Поэтому они делают следующий шаг и оказываются в постоянно движущемся лабиринте, каждый шаг по которому вынуждает их двигаться туда, куда нужно загонщикам. И рано или поздно приводят в кабинет начальника Ночного Двора, из которого, как говорят делирийцы, открывается потрясающий вид на эшафот.

Само собой, в какой-то момент прозревают даже самые тупые. И сразу же начинают судорожно искать способы вырваться на свободу и покинуть дворец. Увы, это почти нереально – да, по отдельности каждое звено постепенно сжимающегося кольца выглядит хрупким и совсем не опасным, но оказывается, что в любое отдельно взятое мгновение оно находится под наблюдением как минимум двух соседних. Как? Да очень просто – самые обычные зеркала, невесть с чего закрепленные не на стенах, а в углах коридоров, позволяют загонщикам наблюдать не только за видимой частью коридоров и анфилад, но и за тем, что происходит за поворотами. А небольшие колокольчики с очень громким и чистым звоном, висящие чуть ли не через каждые двадцать локтей, дают возможность поднять тревогу и бросить в бой десятки, если не сотни вооруженных до зубов солдат…</ i >

…Делать еще одну ошибку и снова совать голову туда, откуда ушел с очень большим трудом, я не собирался. Поэтому, разобравшись с последним светильником, который был обязан зажечь временно нетрудоспособный фонарщик, я нырнул в ближайший переулок, быстренько вывернул одежду темной стороной вверх, натер лицо угольной пылью и, прячась в тенях, двинулся в сторону Травяной. А когда добрался, втиснулся в заранее облюбованную подворотню и, поморщившись от вони мусора, оказавшейся под ногами, превратился в слух.