Она улыбнулась:

— Согласна.

В ресторане яблоку негде было упасть: все места, начиная с барной стойки и кончая последними столиками в небольшом обеденном зале, оказались заняты, однако после недолгого ожидания им все же удалось получить маленький столик возле окна, выходящего на Вашингтон-стрит.

Пока не принесли завтрак: омлет с мелко порубленной солониной и поджаренным вареным картофелем плюс тост из пшеничного хлеба, — Уэсли пила кофе. Уильям потягивал апельсиновый сок. Он заказал кукурузную кашу, колбаски и блинчики.

После быстрого обсуждения последних новостей о работе и учебе в разговоре все чаще стали возникать неловкие паузы. Поэтому Уэсли спросила первое, что пришло в голову:

— Как поживает Меган? — «Вот черт!»

— Меган? Неплохо. Сегодня улетела обратно в Нью-Йорк.

«Вас разделяют большие расстояния. Гм…»

— Вы часто видитесь? Наверное, нелегко встречаться, когда живешь в разных городах? — «Черт, черт!»

Она понимала, все ее вопросы, должно быть, звучат странно. Ей хотелось казаться беззаботной: праздное любопытство и только. Как бы Уильям не принял ее за следователя, ведущего допрос с пристрастием.

— Ну… да. Но мы оба постоянно заняты, поэтому нас это вполне устраивает.

Он явно чувствовал себя не в своей тарелке из-за ее вопросов.

— Ясно. Дункан тоже весь в делах. Завтра возвращается из Лондона.

Он бросил на нее вопросительный взгляд:

— Ты по-прежнему с ним?

— Да. А что? — «Как он мог не знать?»

С минуту он молчал.

— Просто я подумал…

— Что?

— Нет, ничего.

Уэсли почувствовала приступ легкого раздражения:

— Что ты подумал, Уильям?

Принесли завтрак.

— Слушай, мне не хочется говорить о Дункане. Как твои пробежки?

— Хорошо. Но я хочу поговорить о Дункане. Ты знаешь что-то, о чем мне неизвестно? — Она не могла понять, почему вдруг так разозлилась.

— Уэсли, я не видел его уже пару месяцев. Кое-что слышал, вот и все. Он больше не ведет дела нашей компании.

— Больше не ведет? Он мне ничего не говорил. — «Что, черт возьми, происходит?»

— Ничего страшного. Он не мог уделять нам много времени. Кроме того, его консультации были личной услугой.

— Понятно, — ответила Уэсли. — Ты говорил с ним в последнее время?

Уильям поднял брови, но промолчал. Вместо этого он набросился на кукурузную кашу.

— Происходит что-то такое, о чем ты не можешь мне рассказать? — не сдавалась она.

— Нет, все в порядке, — заверил ее Уильям, не отрывая глаз от тарелки.

Уэсли вздохнула. Ей хотелось верить Уильяму, но он вел себя так подозрительно, будто что-то скрывал.

Какое-то время они продолжали завтракать молча.

— Слушай, может, когда все образуется, мы встретимся? Ты, Меган, Дункан и я.

Уильям наконец-то поднял глаза:

— Уэсли, ты мне нравишься. Причем понравилась с первого взгляда, как только я встретил тебя на вечеринке. Ты особенная, поэтому я тебе это говорю. Поговори с Дунканом. Выясни, о чем он думает и что намерен делать, прежде чем все не зашло слишком далеко. Иначе потом тебе может быть очень плохо.

У Уэсли окончательно пропал аппетит.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Больше мне нечего добавить, Уэсли. Тебе нужно поговорить с Дунканом.

Она посмотрела на него и по взгляду поняла: он сказал то, что думает. Больше от него ничего не добьешься. Она встала и надела пальто.

— Ты знаешь, где меня найти, если вдруг захочется поговорить, — добавил он напоследок.

Девушка вышла из ресторана: в голове только вопросы и ни одного ответа. Как поступить лучше всего? Она хотела пойти домой и сразу же набрать номер Дункана, но он сказал, что весь день будет занят и вряд ли удастся застать его по телефону.

«Ну, Уильям, спасибо тебе на добром слове», — не могла успокоиться она. Уэсли готова была себя убить за то, что согласилась позавтракать с ним. Настроение было окончательно испорчено. Вместо того чтобы безмятежно фланировать по пустынным улицам города, она, сжав зубы, неслась на всех парах. Выгуливающий собаку мужчина, завидев мчащуюся навстречу Уэсли, потянул на себя поводок. Девушка ничего не замечала на своем пути.

Она говорила сама с собой. «Как Уильям мог?» Все это время она думала: то, что между ними ничего не получилось, не стало для него трагедией. Он говорил, все в порядке. Но, видимо, все наоборот, раз он пытается разрушить их с Дунканом отношения. «Какая наглость с его стороны! И это после того, как я предложила дружить с ним и его костлявой подругой». Она прямо-таки кипела от злости.

В бешенстве она за несколько часов обежала «Сакс» и «Ниман-Маркус». Сначала зашла в бутик «Фиори». Футболки по сто шестьдесят долларов — то, что надо. Бледно-желтая и цвета хаки. И длинная юбка цвета хаки с глубоким разрезом тоже пойдет. А замшевые брюки из телячьей кожи от «Эндрю Марк»? Трудно придумать более выгодное вложение трех сотен долларов. Она перекидывала через руку бесконечные платья, юбки, блузки, не переставая молниеносно осматривать вешалки в поисках новых вещей. Что бы еще такое купить? Но ярость не утихала. Поэтому она направилась в ювелирный. Жемчуг. Новый набор обязательно пригодится. Ее взгляд привлекло ожерелье из искусственного жемчуга: несколько нитей в оправе из серебра. Дэвид Юрман! Точно! Она видела его рекламу в «Вог». Или в «Вименс вэар дейли». Какая разница. Не моргнув и глазом, Уэсли выложила за ожерелье девятьсот пятьдесят долларов, а заодно попросила продавца упаковать еще и браслет за шестьсот пятьдесят. Затем она прошествовала в обувной отдел: обуви никогда не бывает достаточно. Попросила отложить четыре пары бальных туфель от «Материя Прима» одной и той же модели: черные кожаные, черные замшевые, коричневые и розовые. Двести сорок пять долларов за пару — выгодная сделка! Она уже почти задыхалась. Ей и в голову не приходило, что продавцы настороженно следят за ее молниеносными забегами в примерочные и обратно с кучей вещей на руках. Шопингомания застилала глаза: девушка не понимала, что носится по магазину как помешанная, примеряя, снимая и снова примеряя. В голове пульсировала одна мысль: «Я в ярости, и мне просто необходимо». Она не знала что. Но ей страшно этого хотелось.

Придя домой, она все еще кипела от злости. Кинула пакеты с покупками на диван и схватила телефонную трубку.

— Мам! — крикнула она.

— Что случилось, дорогая?

И Уэсли во всех подробностях принялась рассказывать ей о подозрительных недомолвках Уильяма.

— Не расстраивайся раньше времени, сначала выясни все у Дункана, — успокаивала ее мать. — И не сходи с ума из-за беспочвенных подозрений, детка.

— Но что если они не беспочвенные?

Уэсли стала припоминать все случаи, когда Дункан казался мрачным, притихшим и не в настроении. «Может быть, он что-то скрывает?»

Мать не могла развеять ее страхи, и Уэсли повесила трубку, расстроившись еще сильнее. Особенно после того, как Клара Данстер принялась настаивать: «Приезжай домой и приведи свои чувства и мысли в порядок».

Девушка опустилась на диван.

— А-а-а! Почему все так сложно?!

Она смотрела на груды сумок и пакетов, разбросанных по всему полу в гостиной. У таксиста, помогавшего ей занести их в квартиру, глаза на лоб полезли. Еще совсем недавно они приводили ее в восторг. Сколько новых красивых вещей! Носить не переносить. Но теперь раскиданные по полу пакеты смотрели на нее, словно голодные акулы, бороздящие пространство возле ее ног. Глядя на них, она чувствовала, будто тонет. «Господи, что я натворила?! Что на меня нашло?»

В дверь позвонили. Была почти половина седьмого.

— Кто там? — спросила она, нажав кнопку домофона.

— Твой мужчина.

Это был Дункан.

— Дункан! — радостно завизжала Уэсли, — Боже мой! Я похожа на чучело.

— Какая разница? Впусти меня, — потребовал он своим сексуальным, с хрипотцой голосом.

На ней были те же джинсы и свитер, что и утром, а ее прическа примялись от лежания на диване.