— И я тоже. — Уэсли отстранилась, не выпуская Лану из рук.

Девушки смущенно смотрели друг на друга.

— Увидимся. — Лана улыбнулась, и ее глаза наполнились слезами. — И я обязательно дам о себе знать.

Однако Уэсли думала иначе. Внутренний голос подсказывал, что они расстаются навсегда, и от этого хотелось реветь совсем как в детстве.

— Пока, Лана, — попрощалась она. — И спасибо за… ну, ты понимаешь… за мое преображение.

Лана выдавила из себя улыбку, но ее нижняя губа дрожала. Она подняла правую руку и махала, ею, уходя прочь и исчезая в набитом гостями зале.

Несколько минут спустя Уэсли и Уильям стояли во дворе и наблюдали, как Джеффри и Лана уезжают из поместья.

— Ты в порядке? — спросил Уильям.

«Она уехала навсегда», — думала девушка, кусая губы.

— Готова поспорить: больше я с ней никогда не увижусь.

Уэсли прислонилась к Ульяму, и он прижал ее к себе.

Осталось чуть больше четырех километров, но как все болит! Уэсли ощущала присутствие болельщиков по обеим сторонам Бикон-стрит. Этим прохладным солнечным апрельским утром она слышала неистовый рев тысяч голосов, но никого не видела. Она смотрела только в одну точку, на затылок бегущего впереди спортсмена, молодого парня с обнаженным торсом, чьи густые светлые волосы закудрявились и слиплись от пота.

Скоро конец, но девушка не сдавалась. Она не сбавит обороты. Два часа пятьдесят минут — и еще около четырех километров. Она сделала это. Она пробежала Бостонский марафон, и все было не так уж ужасно.

Ладно, было ужасно.

— Скоро вода! Скоро вода!

— Энергетический напиток «Гаторейд»!

Волонтеры кричали с обочины. Невыносимо больно даже приподнять ногу, чтобы перешагнуть через использованные бумажные стаканчики, которые разбросали участники, возглавлявшие забег.

Но Уэсли не остановится. Она уже предвкушала финиш.

Девушка бросила взгляд на часы. Да, она уложится где-то в три двадцать две, если не сбавит темп. И Уэсли бежала изо всех сил. Бедра, голени, щиколотки, колени не просто ныли от усталости — они разламывались от боли. Но пульс был в норме и дыхание тоже. Поэтому Уэсли знала, что с ней все в порядке. Это просто боль. Она справится.

Волосы парня становились все кудрявее и мокрее. Не прибавил ли он скорость? Он был ориентиром для Уэсли. Ни в коем случае нельзя отставать. Да, он побежал быстрее. Девушка набрала в легкие побольше воздуха и постаралась двигаться в его темпе.

Надо думать о чем-нибудь другом.

Однако Уэсли не хотела терять концентрацию и чересчур отвлекаться. Результат забега слишком важен для нее. Она ждала этого марафона почти два года. И пробежать его — значит одержать личную маленькую победу.

Она знала, что Уильям ждет ее. Он пообещал перенести ее через финишную черту на руках, если она не сможет этого сделать сама. Шерри тоже ждала, с фотоаппаратом в руках. Уэсли еще не добежала до конца, но уже гордилась собой. Сколько всего ей пришлось пережить ради такого момента!

Она не придет первой и не побьет рекордов. Большинство людей, скорее всего, даже не удивятся, узнав о ее достижении. Но эта финишная черта окончательно приведет ее в то будущее, которое она начала строить два года назад и чуть было не испортила.

Три часа и сорок километров позади. Господи, как все болит!