Тем не менее имя Фандориных присутствует и здесь Это и «родоначальник русских Фандориных, капитан Корнелиус фон Дорн», и сэр Николас Фандорин, внук Эраста, выросший в Великобритании и до поры «державшийся от родины предков подальше» по совету отца, «сэра Александра, светила эндокринологии, без пяти минут нобелевского лауреата» («Алтын Толобас»). Главный герой «Шпионского романа! «лейтенант госбезопасного» Егор Максимович Дорин и вовсе ничего не знает о своих предках (хотя несомненное, пусть и косвенное, родство со старым дворянским родом налицо): «Фамилия у меня по месту рождения, деревня Дорино. Бабушка рассказывала, помещики такие были — Фон Дорены, что ли. От них и деревню назвали», — поясняет он своему начальнику товарищу Октябрьскому.
«Бабушка рассказывала, что те деревенские, у кого фамилия Дорин, пошли от Сладкого Барина — жил сто лет назад такой помещик, большой охотник до баб. Но этой информацией с руководством и товарищами Егор делиться не стал — не зачем». В книгах Акунина содержится целое генеалогическое древо Фандориных, однако писатель как бы предоставляет заинтересовавшимся читателям возможность самим его воссоздать из разбросанных по текстам отдельных фрагментов. Так, во «Внеклассном чтении» мы находим Данилу Ларионыча Фондорина, а главное — его приемыша, гениального ребенка Митю-Митридата Карпова. Было бы интересно посмотреть на полностью восстановленную по текстам писателя генеалогию фон Дорнов — Фондориных — Фандориных, во всяком случае, работа над ней оказалась бы полезней E-net-ных насмешек над выхваченными из романов анахронизмами.
У данного путеводителя цель несколько иная. Поскольку действие многих романов происходит в Москве и тексты представляют собой своеобразную реконструкцию, призванную дать читателю прочувствовать «аромат эпохи» (эпох), достаточно интересным может оказаться осмотр описанных в книгах мест. Особенность Москвы, придающая ей уникальное своеобразие, — то, что приметы ушедших эпох и современности перемешаны в ней. В отличие от большинства столиц Европы, здесь нет деления на «старые» и «новые» кварталы. Дворянская усадьба, доходный дом XIX в., панельная коробка и элегантный современный небоскреб могут стоять на московской улице буквально бок о бок. Особенно резкие изменения претерпел облик города в течение XX в. Именно поэтому так подкупает предоставленная Акуниным возможность вообразить прежний облик знакомых улиц. Желая собственными глазами увидеть те места, где происходили запомнившиеся эпизоды, читатель опирается на те архитектурные и топографические реалии ушедшей Москвы, которые сохранились до наших дней.
Конечно, было бы соблазнительно (меня поймут акунинские фанаты) проложить по карте города отдельные маршруты, описанные в романах, — повторить пути той или иной погони, романтической прогулки, автомобильной поездки героев. Но в таком случае возникла бы неизбежная топографическая путаница: по одному и тому же месту пришлось бы проходить по многу раз. Поэтому по старой доброй экскурсоводческой традиции я предлагаю читателю, двигаясь по наиболее удобному маршруту, посетить те упомянутые в книгах Бориса Акунина объекты московской топографии, которые сохранились до наших дней. Разумеется, речь пойдет не только о произошедших на них событиях романов, но и о реальной истории этих мест. Перед вами полноценный путеводитель, который поможет освежить в памяти сведения по истории Москвы, а возможно, на что я искренне надеюсь, и узнать что-то новое.
Глава 1
По историческому центру Москвы
Прежде чем начать наше путешествие по акунинским местам, было бы целесообразно кратко обрисовать ту Москву, с которой нам предстоит познакомиться.
Сегодняшняя столица — та, которую мы знаем, — значительно разрослась по сравнению с описанной Акуниным исторической эпохой. Сейчас мегаполис занимает всю территорию Московского уезда начала XX в. Следовательно, наши маршруты будут пролегать в основном по центру города.
Прежде чем отправиться в этот путь, позволю себе напомнить некоторые факты из истории города. Это не будет впоследствии отвлекать нас на длинные пояснения.
Традиционно принято вести отсчет истории Москвы с 1147 г. (с первого упоминания в Ипатьевской летописи). На самом деле люди поселились в здешних краях гораздо раньше — их укрепленные городища располагались на берегах реки Москвы и впадавших в нее ручьев. Самые древние археологические находки на территории Москвы относятся ко 2-му тысячелетию до н. э., а самый знаменитый предшественник Юрия Долгорукого — боярин Кучка, чей укрепленный форт стоял в районе нынешней Сретенки (еще в начале XX в. близлежащая местность называлась Кучковым полем). Однако эти разрозненные поселения не были настоящим городом. Подлинная история Москвы началась, когда в XII в. на Боровицком холме, у места впадения в реку Москву Неглинки, была возведена деревянная крепость. С тех пор эта крепость — Кремль — неоднократно перестраивалась, и с каждым разом территория Кремля увеличивалась.
Сначала кремлевские стены и башни обновил сам Юрий Долгорукий. В 1339–1340 гг. выстроил мощные деревянные стены князь Иван Калита, в 1367–1368 гг. их сменил белокаменный Кремль Дмитрия Донского, а во второй половине XV в. (при Иване III), когда Москва была уже столицей Руси, Кремль перестроили при участии итальянских архитекторов.
Естественно, возле крепости возник посад — место обитания ремесленников и торговцев. Вначале он был невелик, и при появлении врага посадские жители прятались в Кремле. Но постепенно посадов стало несколько, они разрослись, прибавились слободы. Сначала торгово-ремесленный посад защищал насыпной вал, но в 1534 г. Елена Глинская, мать маленького Ивана IV (будущего Грозного), повелела обнести посад рвом и стеной. После этого посад стали именовать «городом» — огороженным местом. Так к кольцу кремлевских стен прибавилась линия укреплений Китай-города.
Его название до сих пор вызывает споры. Одна из версий — та, первая стена была из соображений экономии построена не из камня или дерева, а из наполненных землей плетеных контейнеров. Такая «корзинка» называлась «кита». Другая популярная теория — название происходит от монгольского слова «Китай», то есть «расположенный посередине». Существуют и другие версии, но они бытуют скорее на правах фольклора, особенно — повествующая о том, что возле кремлевской стены якобы жили китайцы.
Во время наших экскурсий не раз встретится понятие «Китайгородская стена», но речь пойдет, разумеется, не о корзинах с землей. В 1535 г. Елена Глинская возвела ту самую стену, остатки которой сохранились до наших дней. Если другие линии укреплений были впоследствии снесены, то Китайгородская стена была окончательно разобрана только в 1934 г. (сохранились только два ее фрагмента). Стена начиналась от Угловой арсенальной башни Кремля, шла вдоль Охотного ряда к Воскресенской (Революции) площади, Театральной площади, Лубянской, Новой и Старой площадям, далее по Китайскому проезду (где сохранился один из ее фрагментов) и затем по Москворецкой набережной, снова смыкаясь с кремлевской стеной у Беклемишевской башни.
Чтобы завершить портрет Москвы того времени, приведем свидетельство современника — архидиакона Павла Алеппского, прибывшего в Россию в свите антиохийского патриарха в царствование Алексея Михайловича (XVII в.): «На реке Москве несколько мостов, большая часть которых утверждена на деревянных сваях. Мост близ Кремля, насупротив ворот второй городской стены [имеется в виду Китай-город] возбуждает большое удивление: он ровный, сделан из больших деревянных брусьев, пригнанных один к одному и связанных толстыми веревками из липовой коры, концы коих прикреплены к башням и к противоположному берегу реки. Когда вода прибывает, мост поднимается, потому что он держится не на столбах, а состоит из досок, лежащих на воде; а когда вода убывает, спускается и мост. Когда подъезжает судно с припасами… к мостам, утвержденным [на сваях], то поднимают его мачту и проводят судно под одним из пролетов; когда же подходят к упомянутому мосту, то одну из связанных частей его освобождают от веревок и отводят ее с пути судна, а когда оно пройдет к стороне Кремля, снова приводят эту часть [моста] на ее место».
