Немножко выждав, статский советник залихватски свистнул, гикнул:
— Нно, ленивая! Вали!
И рыжуха тряхнула расчесанной гривой, звякнула бубенчиком, пошла в разбег».
Мы можем найти у Акунина и упоминание самого Тверского бульвара. В том же «Статском советнике» «Фандорин отпустил возок обратно в генерал-губернаторову конюшню, и пять минут спустя чиновник особых поручений и его румяный спутник [поручик Смольянинов] шагали по Тверскому бульвару, где уже вовсю прогуливалась ошалевшая от нежданной природной амнистии публика, хотя дворники еще только начали расчищать аллеи от снега». А вот в ночь на Светлое воскресенье не соображающий, что близится конец его страшной карьеры, Декоратор-Соцкий отправляется творить очередное преступление: «Празднично катит Декоратор по ночной Москве, с ветерком, под радостный перезвон пасхальных колоколов, под пушечную пальбу. На Тверском иллюминация, горят разноцветные фонарики, а по левую руку, где Кремль, небо переливается всеми оттенками радуги — фейерверк там, пасхальный салют».
В 1880 г. в конце Тверского бульвара поставили памятник А. С. Пушкину работы А. М. Опекушина — это замечательное скульптурное изображение Поэта и поныне является одним из символов Москвы. В «Смерти Ахиллеса» вернувшийся в Москву после долгого отсутствия Эраст Фандорин, проезжая вместе с Масой на извозчике мимо Страстного монастыря, спрашивает:
«— А кому это на б-бульваре памятник поставили? Неужто лорду Байрону?
— Пушкин это, Александр Сергеич, — укоризненно обернулся возница». Памятник стоял на Тверском бульваре до 1950 г.
Страстная площадь
Тверской бульвар выводит нас на просторную площадь. Долгое время она называлась Тверской — по стоявшим здесь Тверским воротам Белого города. В 40-х гг. XVII в. в этом месте произошло важное для москвичей событие — в город прибыла чудотворная икона Страстной Богоматери. В память о нем возле Тверских ворот был заложен Страстной девичий монастырь. Он располагался там, где сейчас кинотеатр «Россия» и прилегающий к нему сквер. С момента постройки монастыря площадь стала называться Страстной.
Страстная площадь традиционно была местом, где на практике опробовались всевозможные модернизации. В 1899 г. отсюда пошла первая линия трамвая. «Вон сколько в Москве прогрессу: и трамвай скоро запустят электрический» и фонарей ярких понаставили, и синематограф», — рассуждает Сенька Скориков («Любовник Смерти»). Кстати, здесь же, на Страстной, в 1907 г. появилась первая в городе стоянка таксомоторов. Пустили и трамвай: здесь останавливалась та самая «Аннушка» (маршрут «А»), упоминание о которой (котором?) встречаем мы в «Шпионском романе».
Страстная площадь
В 1931 г. площадь была переименована в Пушкинскую. В некоторых изданиях советской поры почему-то говорится, что это произошло в 1937 г., — видимо, их авторы путают смену названия с датой разрушения Страстного монастыря.
Удивительный по своей исторической и архитектурной значимости, ансамбль Страстного монастыря был варварски уничтожен в 1938 г. Но еще задолго до этого монахинь выгнали из его стен, а в 1928 г. здания монастыря цинично осквернили: здесь разместился Центральный антирелигиозный музей Союза безбожников СССР (!). Теперь мы можем лишь читать воспоминания современников об одном из православных центров старой Москвы. Читаем мы о Страстном монастыре и у Акунина: «Хорошо, путь до дома Павлинаникитишниного дяди, князя Давыда Петровича Долгорукого, был простой, не заблудишься: от Тверской заставы все прямо, до Страстного монастыря, а там налево, вдоль бывшей Белогородской стены, где Сенная площадь». Это, чудом избежав многочисленных опасностей, пробираются в Москву Данила Ларионыч Фондорин и его приемыш Митридат («Внеклассное чтение»). Название «Сенная площадь» иногда порождает у читателей путаницу: на ум приходит известная площадь Смоленская-Сенная, и маршрут героев представляется маловероятным. На самом деле Акунин подразумевает Сенной рынок, территория которого впоследствии превратилась в дальнюю от площади часть Страстного бульвара, от Петровки до Большой Дмитровки. Но и после прокладки бульвара торговля сеном на старом месте продолжалась.
Страстной бульвар
Отходящий от Страстной (Пушкинской) площади в сторону Петровки Страстной бульвар формировался постепенно. В 1820-х гг. от Страстного монастыря до Петровских ворот Белого города проложили узенькую аллейку. Остальную территорию теперешнего бульвара занимали уже упомянутая Сенная площадь и большой сад перед фасадом Ново-Екатерининской больницы (X? 15). В этом доме — владении князей Гагариных — располагался в 1802–1812 гг. Английский клуб (основан в 1772 г.). Этот первый в Москве и один из первых в России клуб постоянно «путешествовал» по городу. До начала XIX в. он не имел постоянного адреса. Именно в этот момент мы застаем Английский клуб во «Внеклассном чтении».
«— А… а где ваш дядя? — спросил Данила минуты через две.
— Я чаю, в клобе. Скоро должен быть», — отвечает Павлина Никитишна.
После наполеоновского пожара клуб ненадолго переехал в дом Бенкендорфа на Страстную площадь, потом — в дом Муравьевых на Большой Дмитровке, а с 1831 г. — в дом графов Разумовских на Тверской улице (№ 21). Традиции и правила Английского клуба настолько общеизвестны (подробно описаны теми же Загоскиным, Гиляровским), что тратить время на их пересказывание я не буду. Напомню только, что Английский клуб, как неотъемлемая примета московской общественной жизни, упоминается Акуниным и в «Смерти Ахиллеса» — среди венков, присланных на похороны генерала, есть и «от Английского клуба».
В 1833 г. в дом № 15 на Страстном бульваре въехала Ново-Екатерининская больница — «дочка» той самой Старо-Екатерининской больницы, о которой пишет Акунин в «Коронации».
На территории владения № 10 по Страстному бульвару с 1817 по 1918 г. помещалась редакция газеты «Московские ведомости».
Это — еще одна типичная примета московского быта; упоминание об этой газете встречается у Акунина много раз. «Воспользовавшись заминкой, меж экипажей засновали мальчишки-газетчики, вопя: «Газета-копейка!», «Московские ведомости!», «Русское слово!» («Коронация»). Газета была создана при Московском университете в 1756 г. по указу императрицы Елизаветы. В «Московских ведомостях» печатались сообщения не только о событиях, происходивших в городе, — там помещались важные новости, отражавшие жизнь страны и события за рубежом. Кроме этого, в газете публиковались официальные распоряжения и указы, имелся отдел объявлений. Приводимое потешное сообщение «про кражу бронзовой лиры с гробницы графа Хвостова» («Пиковый валет») к Москве отношения не имеет. А. С. Хвостов, знаменитый автор неуклюжих стишков о зубастом голубе и змее с лапками, покоится на Смоленском кладбище Санкт-Петербурга.
«Русское слово» — также реально существовавшая газета. В ней сотрудничал Гиляровский (не следует смешивать ее с теперешним «Русским словом» — газетой, которую основали в Париже в 1947 г. эмигранты).
Тверская улица
Пройдемся по Тверской. Начинаясь от Кремля, она выходит с территории Белого города, от площади, возникшей на месте Тверских ворот, — Страстной. «Мы ехали все прямо и повернули только один раз, перед памятником Пушкину — на большую улицу, которую я сразу узнал: Тверская», — говорит Зюкин («Коронация»). Когда-то от Страстных ворот шла дорога на Тверь — важный для Москвы в политическом и экономическом отношении город, столицу богатого и влиятельного Тверского княжества (присоединено в 1485 г.). А с возникновением в одном направлении с Тверью Санкт-Петербурга значимость улицы возросла еще больше. Издавна на ней селились богатые купцы; с XVIII в. этом на парадном въезде в Москву стали возникать дворцы знати — ведь именно здесь торжественно въезжали в столицу коронованные особы. «Не знаю, заметили ли москвичи, что, после того как торжественный кортеж ступил на Тверскую, движение колонны существенным образом убыстрилось, но уже двадцать минут спустя государь въезжал в Спасские ворота» («Коронация»). Позднее на Тверской появились престижные гостиницы, дорогие магазины. В «Статском советнике» Пожарский предлагает Фандорину «продолжить беседу на ходу, благо день выдался отменный — солнечно, безветренно и морозец именно такой, как нужно: освежающий, бодрый. Шли по беззаботной Тверской».
