— На-кось, выкуси, — Жалидед сунул ей под нос кукиш.

Белава скосила глаза на грязную фигу, сморщилась и закатала рукава.

— Ну все, — сказала она и вскинула руки, быстро зашептав, потом щелкнула пальцами и посмотрела на Жалидеда. Тот вскрикнул, упал на четвереньки и…

— Хрю, — черный свин ткнулся ей в ноги. — Уи-и-и.

— Ага, сейчас, — ответила девушка и отвесила свину пинка. Тот с громким визгом бросился из конюшни.

Дарей подбежал в тот момент, когда какой-то хряк выбежал ему навстречу, остановился и обиженно захрюкал, глядя на чародея. Тот отпихнул хряка ногой и пошел в конюшню. Впрочем, хряк не отставал. На входе в конюшню чародея облаял тот самый кобель, что бежал рядом с Белавой. Дарей отмахнулся от пса и вошел внутрь. Девушка расседлывала лошадей, мурлыкая себе под нос веселую песенку.

— Сейчас за торбой сбегаю и накормлю вас, — пообещала она лошадям и повернулась к выходу. — Ой, мастер…

Дарей стоял перед ней с горящим взором и сжатыми кулаками. Девушке показалось, что из ноздрей учителя идет пар. Она удивленно заморгала ресницами.

— Чего с вами, мастер? — невинно спросила она.

— Убью, — коротко бросил чародей, и Белава вновь ойкнула, отскакивая от него. — Ты чего опять наворотила, нечисть?!

— Ничего, — она сделала большие честные глаза. — Вот ей-ей ничего не делала!

— За тобой толпа мужиков бежала, что ты натворила? — он направил на ученицу палец. — А хозяина нашего зачем веником через полгорода гнала? И где он вообще?

— Хрю, — обличающе захрюкал свин. — Хрю.

Дарей опустил взгляд, посмотрел на хряка и неожиданно понял. Губы чародея затряслись, он ткнул пальцем в преданно смотрящего на него хряка:

— Это… он? — спросил учитель внезапно севшим голосом.

— Он, — повинно кивнула ученица.

— Хрю, — поддакнул свин.

Дарей тяжело привалился к стене и устало посмотрел на нее.

— Я же ненадолго ушел, когда ты все успела? — тихо спросил он.

— Он сам винова-а-ат, — зарыдала Белава, и учитель поморщился. — Он с нас две серебрушки взял, а коней даже не расседла-а-ал! Его баба сказала. Что он в кабаке пьет, я за ним и пошла-а-а. А там мужиков пьяных уйма, ручищи тянуть начали, я их и утихомирила, а он идти домой не хоте-е-ел! Я его веником и погнала. А он говорит, что за две серебрушки только в конюшню наших лошадок поставить можно, это где такое видана-а-а? Я его в свинью и оборотила-а-а.

— Она неисправима, — раздался веселый голос от входа в конюшню.

Белава подняла голову, взглянула на говорившего и осела, сползая по стенке.

— Мамочки, — прошептала она. — Ты…

— Нет, это не мамочки, это я, — засмеялся воин-странник. — Здравствуй, Белава.

Они сидели за длинным столом на постоялым дворе. Лохматая баба, жена Жалидеда Звана, только что закончила намывать трапезную и теперь крутилась возле печи, бросая на постояльцев косые взгляды. Сам хозяин собирал паутину по углам.

— А как твой двор называется? — крикнул ему Радмир. — На твоей вывеске ничего не разобрать.

— Добрый разбойник, — ответил Жалидед и продолжил свое занятие.

После того, как Белава сняла свое заклятие по настоянию учителя, хозяин выпятил грудь и начал жаловаться чародею на ученицу, приписывая ей, что было, и что не было. Дарей слушал его какое-то время, а потом щелкнул пальцами, и Жалидед воспылал желанием навести порядок на постоялом дворе. Белава хмыкнула. Можно, конечно, было наложить заклятие любви к чистоте, но хряком Жалидед ей нравился больше. Девушка сначала бросала осторожные взгляды на Радмира, ожидая от него чего-то, но воин-странник был привычно весел и спокоен. Она вздохнула, шмыгнула украдкой носом и успокоилась. В конце концов, их прежнее общение ей нравилось. Они обменялись парой подначек, Радмир дернул девушку за косу, она попыталась дать ответного пинка, промахнулась и привычно пригрозила страшными карами. На том встреча старых друзей состоялась.

И все-таки Белава не могла понять, как Радмир оказался в Единце.

— Мастер, где вы нашли этого насмешника? — спросила она.

— Я его сюда позвал, еще когда у Бермяты были, — ответил чародей. — Я ему вестника послал. Радмир живет здесь недалеко. И до Полянии отсюда недалеко.

— А почему мне не сказали?

— Ты была бы против? — воин внимательно посмотрел на нее.

— Нет, — девушка пожала плечами. — Раз мастер говорит, что надо, значит надо.

— Дарей знает, что делает, это точно, — с непонятным выражение сказал Радмир. — Для меня его вестник стал неожиданностью. — потом посмотрел на чародея. — Может теперь расскажешь, друже, зачем я тебе понадобился?

Чародей постучал пальцами по столу и бросил взгляд на суетящихся хозяев постоялого двора.

— Ты же можешь сделать, чтобы нас не слышали, — воин подался вперед. — Ну же, Дарей. Ты позвал меня сюда, сказав, что я тебе нужен. Я примчался и сидел в этом захолустье три дня. Наконец ты появляешься, тащишь меня в этот свинарник, а теперь не хочешь говорить.

— Разве я сказал, что говорить не хочу? — чародей удивленно посмотрел на друга.

— Тогда скажи, меня уже истомило нетерпение.

— Хорошо, — Дарей мягко повел рукой, и Белава ощутила, как что-то вязкое обволокло их. — Мы с Белавой едем в Полянию.

— Я это уже понял, — сказал Радмир.

— Не перебивай, — чародей бросил на него раздраженный взгляд, и воин демонстративно закрыл рот руками. — Лихой шлет вестника за вестником, там что-то готовится. Явление бога на земле, как говорит Лихой. Поляне могут веселиться как хотят, у них там вечно свои выдумки. Но по дороге мы выяснили кое-что. Пропадают чародеи жизненной силы. Несколько дней назад на все Семиречье остался только один чистый чародей жизни.

— Что значит чистый? — Радмир подался вперед.

— Значит в полной силе. Вторая наша Белавка, но она не чародейки жизненной силы, в ней смешано много всего, может потому ее до сих пор не нашли. И, отказавшаяся от своего дара, Всемила, мать Белавы. Все. Больше чародеев жизни нет. Еще двоих забрали на наших глазах.

— Как это?

— Видели во всевидящем зеркале Бермяты. Стояли двое на Змеиных горах, а потом исчезли, только дымок черный остался. А в Полянии сила полыхнула. Что все это значит, я не могу сказать. Волшба незнакомая. Кто за этим стоит, и что на самом деле задумал, мы не знаем.

— Белаве угрожает опасность? — Радмир разом подобрался.

— Возможно. Я не могу точно сказать.

Радмир бросил взгляд на девушку, потом потянулся через стол и взял за руку, которую та держала на коленях.

— Носишь перстенек, — удовлетворенно сказал он. — Не снимай. Он поможет мне тебя найти.

— Перстень— одна из причин, почему я позвал тебя, — снова заговорил Дарей. — Я ее найти не смогу. А ты увидишь.

— Есть еще причины?

— Да. — чародей немного помолчал. — Я могу доверить ее только тебе.

— А Ярополк?

— Нет. Да и Белава не захотела, чтобы он с нами ехал.

— Почему? — воин снова посмотрел на Белаву, но она оставила его вопрос без ответа.

— Когда мы едем в Полянию? — спросил Радмир.

— Завтра утром. — чародей устало закрыл глаза.

— Зачем ждать? — встряла Белава. — Можно ведь и сегодня выехать.

Дарей даже не посмотрел на нее, и девушка вышла из-за стола. Она поднялась к себе в комнату и завалилась на кровать, машинально прочитав заклинание очищения над сомнительной чистоты постелью.

— Мне страшно, Радмир, — сказал чародей, как только ученица ушла. — Я боюсь за эту несносную девку. Не взять с собой не могу. Во-первых, она без присмотра совсем останется, а во-вторых, ты ее знаешь, она сзади поедет.

— Не отдадим, не переживай, — воин встал и прошелся по трапезной.

Он открыл рот, собираясь еще что-то сказать, но тут же закрыл и промолчал. Дарей сидел в глубокой задумчивости. Он продолжал постукивать пальцами по столу. Радмир постоял некоторое время, глядя на него, а потом вышел на улицу. Многое надо было обдумать самому.