— Куда они делись? — Белава даже подалась вперед.

Бермята вновь повел руками, и они увидели Змеиные горы так близко, будто стояли рядом с ними. Колдун нашел место, где стоял первый чародей. Там тонкой струйкой клубился черный дымок. Тоже самое они увидели и на месте, где был второй чародей. Оба исчезли в одно мгновение.

— Сгинули, — прошептала Белава.

— Это что за волшба? — воскликнул Бермята.

Его руки запорхали, по поверхности зеркала, то приближая, то удаляя изображение. Затем вновь нашел оставшегося чародея. Тот сидел на берегу Большой реки, подставив солнцу лицо. Это был мужчина неопределенного возраста, что, впрочем, было обычным делом для чародеев. Волосы цвета соломы были перетянуты кожаным ремешком, как и у Бермяты. Он вообще был больше похож на деревенского пахаря, чем на чародея. Вместо меча рядом с ним лежал посох. Мужчина подкидывал на руке камешек, потом размахнулся и бросил в воду.

— Один из твоих сродников, — сказал колдун Белаве.

— Те двое тоже были моими сродниками, — мрачно ответила девушка. — От всей колдовской ветви осталась только я и этот мужик.

— Мне кажется, я видел еще кого-то, — задумчиво начал Дарей. — Очень бледный огонек.

— Где? — колдун вновь превратил изображение в Семиречье.

— Вот, — указал пальцем чародей.

Все трое вгляделись. Это было единственное пятнышко, больше намекающее, что его владелец обладает даром жизненной силы. Оно не переливалось и не светилось как у других чародеев и колдунов, не мерцало слабо, как у знахарей, оно мутно перетекало из одного цвета в другой. То появляясь, то исчезая. Бермята перебрал пальцами, и они увидели…

— Матушка?! — изумленно воскликнула Белава.

— У Всемилы тоже есть дар? — не меньше ученицы изумился Дарей. — Но как? Как можно в ее года ничем не проявить себя? Не пользоваться своим даром совершенно?

— Я знавал пару колдунов, которые отказались от своего дара, — задумчиво произнес Бермята.

— Разве такое возможно? — юная чародейка округлила глаза.

— Да. Но для этого нужно очень большое желание не пользоваться своей силой. Не хотела твоя матушка быть чародейкой.

— Вот почему она так уверенно говорила, что если я не буду пользоваться своим даром, то он исчезнет. У нее так получилось.

— Она не подумала, что ты-то рада своему дару, что не хочешь от него отказываться. — ответил девушке учитель.

— Однако, что случилось с теми двумя, что исчезли на Змеиных горах? — прервал их Бермята.

Это было действительно важней тайны белавиной матушки, оба чародея посмотрели на колдуна. Тот задумчиво постукивал пальцами по столу. Потом прошелся по горнице, вернулся и снова посмотрел в отражение.

— Незнакомо мне такое колдовство. А это именно колдовство… Хм… Но ведь сила не исчезает бесследно. Человек сгинул, а след от силы так просто не исчезает, должна она где-то осесть.

— Так как же это увидеть? — Дарей придвинулся поближе. — Ведь ничего после пропажи-то не осталось.

— Если сила исчезла в одном месте, значит она появилась в другом. Если в Верхнем Мире не найдем, значит надо искать в Нижнем. Поглядим.

И руки колдуна снова замельтешили по зеркалу. Перед глазами чародеев мелькали неведомые земли, для Белавы так уж точно. Везде вспыхивали разноцветные звездочки, но переливов нигде не было видно.

— Да что они, сквозь землю что ли провалились? — воскликнул Дарей.

— Неужто и правда в Нижнем Мире? — задумался Бермята.

Он еще раз провел рукой, изображение послушно двинулось за ним, и вдруг полыхнуло. Да так ярко, что все трое вскинули руки к глазам, пытаясь закрыться от нестерпимого сияния. Сияние быстро сошло на нет и исчезло. Оба чародея и колдун отвели руки от лица и уставились туда, где только что был огромный всполох силы.

— Поляния… — в один голос сказали Бермята и Дарей.

Чародей полез за пазуху и вытащил сложенную вчетверо грамоту, развернул и пробежал глазами. Потом посмотрел на ученицу и колдуна и начал читать вслух. «Творятся тут все более странные дела, батюшка чародей. Ихние волхвы в Храминах своих о скором пришествии бога на земле глаголят и призывают жертвы нести и не жадничать. А посредь Полянска крепость выстроили, никого туда не пускают, а говорят будто скоро тот бог оттуда свой лик явит и всех карать будет страшными карами. А чародеев поганых повыведут аки таракашек пакостных. Ты уж поспешай, батюшка чародей, да берегися, тутошние людишки совсем аки псы стали. На пришлых волком глядят. А давеча мне один купец говаривал, что хочут некоторые люди в Семиречье вернуться. Жисть, говорит, совсем невыносимая стала, хоть в петлю лезь. Таков мой доклад тебе, батюшка».

— Это вестник Лихого, мною отправленного в Полянию. Прилетел, когда Белавка к лошадям отошла.

— Бог на земле у них явиться собирается? — Бермята накинул на зеркало тряпицу и задул свечи. — Чудны дела ваши, Великие Духи.

— Всполох-то радужный был. Туда сила жизни стекается, выходит. — Дарей сел на скамью. — Все один к одному?

— Кто-то в не волшебной Полянии богом на земле заделаться собрался, выходит так. Но как он силу у чародеев забирает? Как удерживает? Ох, горе великое грядет. Это ж силища какая! В Семиречье один только чародей жизненной силы остался, да женщина, что от своего дара отказалась. Вовремя дар Святомира в мир вернулся.

— Ой, не надо было Белавку с собой брать, — чародей вдруг устало вздохнул. — Езжай-ка ты, девонька, домой, а лучше в Берестов, к жениху. И пусть Ярополк смотрит за тобой, пока я не вернусь. У него под надежной защитой будешь.

— Нет. — Белава смело посмотрела в глаза учителю.

— Что? — тот изумленно воззрился на девушку.

— Мы видели, как исчезают чародеи. Ярополк только дымок черный и ухватит. Если кто-то находит потомков Святомира, то и меня найдет. С вами я пойду. Это мой род, я прятаться не буду.

Мастер снова вздохнул и посмотрел на Бермяту, будто ища у того поддержки. Но колдун промолчал, думая о своем. Девушка все так же упрямо глядела на Дарея.

— Она права, — наконец заговорил колдун. — Белава должна ехать. Нигде она не будет в безопасности. Ты ее не спрячешь, Дарей. Возможно девку до сих пор не нашли, потому что сила жизни в ней чужая. Да и все, что она в себя упрятала, мешает увидеть нужное. Но и ее однажды приметят. А вот польза тебе от нее будет. Может для того и родилась.

— А коль не сберегу?!

— А ты сбереги!

— Может с нами поедешь? — Дарей почти умоляюще глядел на Бермяту. — В тебе силища великая, за всю жизнь скопленная.

— Нет, друже, не поеду я. Давно уж я от славных дел отошел. Я иную помощь окажу, отправлю вестника к царю, да отсюда за вами следить буду.

— Вестника к царю— дело. — одобрил Дарей. — Что ж, и на том спасибо, старый друг. Однако, ночь за окном, положи нас почивать, а утром далее в путь двинемся.

— Повечереем сначала, — ответил колдун и направился к печи. — Помоги-ка, Белава, чай, девка в доме единственная.

Белава направилась к старику на помощь, спеша убежать от страха, заползающего в душу. Приготовления ужина действительно отвлекли ее. Девушка направила свои мысли обратно на матушку, удивляясь ей все больше. Неужто не все еще она увидела из того бабушкиного гостевания у них? Она начала сердиться. Да как же это дар сновидин работает, коль у нее не получается увидеть то, что хочется тогда, когда хочется?! Через Сновиду Белава вспомнила Ярополка и усмехнулась, свадьба ее сейчас беспокоила в последнюю очередь. Однако, сколько же сегодня новостей свалилось на них с учителем…

После ужина все улеглись. Дарей с Бермятой еще обсуждали предстоящее чародею с ученицей какое-то время, а у Белавы сил на разговоры уже не хватило, и она уснула сразу, как только ее голова коснулась подушки. Снилось ей зеленое поле, шепчущее песню летнего ветра, а еще высокий темноволосый мужчина с вечной задоринкой в лукавых серых глазах. Губы девушки тронула легкая улыбка…

Утром чародеи покинули карамельный домик старого колдуна, томимые нехорошими предчувствиями. Бермята написал грамоту с докладом в Белый Град, сложил, дунул, и грамота полетела, обернувшись легкокрылой, но очень быстрой бабочкой. Старик подарил двум путникам бездонную торбу, в которую насовал кучу еды для людей и лошадей, добавил несколько снадобий и полезных оберегов, созданных им от нечего делать в своем отшельничестве.