Стража стала более подозрительной и отлавливала всех, кто не являлся коренным жителем Полянии. К тому же разбойники были неосторожны, когда напали на терем князя Изяслава, и их начали разыскивать. Не нашли. К тому моменту возле царского дворца появилась черная махина. И Лихой с ребятами начали разведывать, что это. Тем более, что стремительно стали меняться волхвы, и новые служители религиозного культа стали усиленно насаждать веру в нового бога, перед которым должны были пасть все государства и земли. Царь все меньше являлся своему народу, выглядел все хуже и, наконец, совсем пропал. Напоминали о нем только новые указы, все более странные. Сначала он велел всем служивым посетить черную махину, потом начал призывать всех мужчин и юношей, причем, и эти должны были пройти через странное сооружение, стоявшее подле царского дворца. Амулеты и обереги теперь не уничтожали, как раньше, а сносило опять же в черную махину. Побывавшие в махине менялись. Лихой с ватагой уходили от таких. Тогда-то и пропала незабвенная троица. Разбойников гнали до границы города. И если ватага начала выдыхаться, то стража бежала выдерживая заданный темп, дыхание служивых не нарушалось. Троицу просто заарканили, легко выдернув из бегущей ватаги. Остальные бросились в рассыпную за городской стеной, тем и спаслись. Возвращались в Полянск ночью разными дорогами.

Потом Лихой один ходил на царскую площадь, пытался понять, что за сила идет от черной махины. Данный чародеем камень-амулет для этой цели, развалился в руках у атамана, обратившись в мелкий песок. Еще Лихой наладил… близкое общение с кухаркой с царской кухни, чтобы узнавать сплетни из дворца. Кухарка потеряла голову от красавца атамана, а толку из затеи не вышло, потому что женщину выгнали с кухни, заменив на кого-то другого. И атаману пришлось скрываться и от стражи, и от возлюбленной, которая вцепилась в разбойника мертвой хваткой. Рассказ о злоключениях героя-любовника вызвали взрыв смеха в чародеевой горнице. Лихой с невозмутимым лицом жахнул чарку:

— Чего ржете? У этой бабы просто звериное чутье, она меня везде находит. Не удивлюсь, если и сюда придет.

— Мы тебя спрячем, — со смехом ответил Дарей.

— Буду премного благодарен, — усмехнулся разбойник. — Только Радмира к ней не выпускай, а то за него уцепится. Любит она таких ладных.

— Я вас обоих спрячу, — клятвенно пообещал чародей. — А теперь о деле.

За столом стало тихо, и все взоры обратились на хозяина дома.

Она медленно открыла глаза и уставилась в серый каменный потолок. Потом осторожно встала и огляделась. Ее окружали такие же серые стены, как и потолок, серые и сырые. Девушка поежилась и сделала несколько шагов. Что-то звякнуло. Она посмотрела вниз и обнаружила на своей ноге неширокую и легкую металлическую цепь. Белава нагнулась и попробовала подергать цепь. То, что она прочная, не смотря на кажущуюся несерьезность, чародейка поняла сразу. Помимо того, заклинания не помогли разорвать ее. Огонь не оплавил. Цепь осталась такой же блестящей и прочной. Девушка прошлась по своему узилищу, цепь легко растягивалась, не лишая ее свободы передвижения. Она подняла голову и увидела небольшое окошко недалеко от одинокого узкого ложа, где она очнулась. Белава подошла к окошку, встала на цыпочки и попробовала дотянуться до окна, но роста не хватило. Она зло топнула ножкой и попробовала сдвинуть лежанку. Узилище огласил неприятный скрип по каменным плитам, но лежанка поддалась. Вскоре Белава уже смогла достать до вожделенного окошка, но разочарованный стон тут же огласил ее новое обиталище. Все, что девушка смогла увидеть, это была белая стена соседнего здания. И еще кусочек серых плит снизу. Голоса не долетали к ней, запахи так же, и определить, где она не было никакой возможности. Она спрыгнула с лежака и направилась к железной двери. Несколько мгновений чародейка изучала дверь обычным взглядом, потом измененным, но ничего магического не увидела. И тогда она ударила в дверь немалым потоком силы. Выплеск долетел до двери, ударился и полетел в собственную хозяйку, жестко сбив ее с ног. Белава вскрикнула и какое-то время ошалело смотрела на дверь, сумевшую дать ей сдачи. Она встала, потирая ушибленное при падении бедро и решила действовать иначе.

— Эй, — заорала она, — есть кто живой?

Ответа не было. Девушка постучала в дверь кулаком, потом начала молотить ногой. Грохот стоял жуткий, оглушая ее саму, но настырная девка не сдавалась, продолжая стучать в дверь и орать. Никто не отозвался. Вместо ожидаемого ответа, посреди камеры появился небольшой стол на резных ножках. На столе стояло блюдо с фруктами и изящный серебряный сосуд и такой же изящный кубок.

— Чего это? — вопросила она, глядя на сосуд. Нагнулась, понюхала. — Вино что ли? Споить хотите? Не на ту напали!

Она подбоченилась и отвернулась. Звон за спиной привлек ее внимание. Она обернулась и узрела, как сосуд с вином поменялся на небольшой самовар, а фрукты на аппетитно пахнувшие крендельки. Белава гулко сглотнула и взяла кренделек. Осторожно откусила кусочек, и вскоре от кренделька остались крошки.

— Так-то лучше, — сказала она неизвестно кому и налила себе чай. — На чем сидеть-то? Я стоя есть не привыкши, — заворчала она и ойкнула, ощутив, как под девичий зад нырнул стул.

Странное гостеприимство вселяло некоторые надежды, конечно, но цепь на ноге совсем не радовала. Самое замечательное было то, что ее сила оставалась все еще при ней. Появился вопрос, зачем тогда притащили сюда и оставили в живых. Белава сосредоточенно поглощала крендельки, запивая вкусным чаем, и продолжала думать. Особых выводов сделать не удалось, потому что ее нынешнее положение было совершенно непонятно. Эх, с мастером бы поговорить… Стоп! Она лихорадочно осмотрелась. Нужно отправить вестника!

Белава огляделась, конечно, седельная сумка осталась на Злате. Но ведь у нее был запасной вариант, и девушка зашептала альвийское заклинание. Разодранный костюм сменился новым, на шее появился мешочек, в котором лежала бумага, перо и маленькая чернильница, конечно, с чернилами. Девушка быстро написала несколько строк, сложила и, шепнув на грамотку, отправила свою «синичку» на поиски чародея. Вестнику ничего не помешало, но… все письменный принадлежности исчезли, не по ее желанию. И Белава занервничала, сообразив, что вестника могли выпустить специально. Она нахмурилась и зло крикнула:

— Хозяин, ну-ка покажись!

Никто не показался, не отозвался, еще и столик с кренделями исчез. Белава нахмурилась. В игры значится играть решил неведомый хозяин, ну-ну… Вот только пусть покажется… Девушка прошлась из угла в угол, постояла немного и еще походила. Неизвестность начинала раздражать. Не, ну на самом деле, утащил, так покажись и скажи, что надо-то от честной девицы.

— Покажись, — снова крикнула она, — добром прошу! Потом ведь хуже будет.

Легкий ветерок прошел по узилищу, напоминая легкий смешок. Ну все… Белава сформировала небольшой воздушный вихрь, чуть покрутила пальчиком в центре образовавшейся воронки, вытягивая и расширяя вихрь и распахнула руки, вкладывая в свое создание силу. Вихрь понесся к стене, где была дверь, ударился в нее и… отскочил, не причинив стене ни малейшего ущерба. Белава еле успела отбежать в сторону, когда закрученный воздушный поток понесся к противоположной стене, потом срикошетил и от нее, начав метаться по узилищу. Наконец догнал свою создательницу и с немалой силой припечатал к серой стене. Она вскрикнула и сползла вниз, теряя сознание и оставляя за собой красный след…

Яркий свет ударил по глазам, заставляя сморщится от дикой боли в голове. Белава приоткрыла глаза и поспешила снова их закрыть. От этого маневра стало еще хуже, если только такое могло быть. Чьи-то прохладные пальцы легли ей на лоб, ласково погладили волосы, потом спустились ниже и замерли.

— Сейчас будет легче, — тихо сказал незнакомый мужской голос.

Девушка почувствовала как с руки неизвестного заструился поток… жизненной силы. Боль прошла практически сразу, но врачевание продолжалось. Оказалось, что болела не только голова. Хрустнули кости в плече, выпрямляясь и сращиваясь. Потом стало легче дышать, когда ребра заняли положенное им место, срослась небольшая трещина в черепе над ухом. Все это она ясно чувствовала. Но открыть глаза все равно было больно все из-за того же яркого света, и она продолжала лежать неподвижно, ожидая, что последует дальше. Прохладная рука еще чуть задержалась на ее голове, потом соскользнула и свет начал меркнуть.