Исполняя куплет за куплетом колонна проходит перед трибунами. Певцы и музыканты наряжены в «эскадронном» стиле. Солист одет в панцирь из хитина — явно работы фермиков, на голове у него лихо сдвинутый на затылок тактический шлем, а на груди висит АКМ с потёртым деревянным прикладом — сразу видно, что не игрушка. На плечах — погоны с тремя буквами «Э» — эвакуирующий.

В конце дорожки группа сворачивает на самый край поля, где стоит небольшой шатёр с пристроенной у входа эстрадой.

— Землянка Ливи Беско и группа «Братишки», — объясняет диктор, едва смолкает песня.

— Ли-ви, Ли-ви! О-то-жги! — скандируют трибуны.

И Ливи отжигает — она исполняет «Тачанку» — в это время, запряженные четвёрками уже настоящих лошадей по дорожке одна за другой действительно несутся тачанки. Возницы в будённовках сосредоточенно правят своими «квадригами», а пулемётчики строчат из «Максимов» очередями разноцветных мыльных пузырей, стаями взлетающих вверх и лопающихся.

«Ух и голосище! — изумляется Даша. — Даже не поймёшь, он это, или она! Хотя, сказали „землянка“, значит — она. То есть — женщина».

Тем временем исполняется «Роспрягайте хлопци коней», а на дорожке появляется новая процессия. Это снова тачанки, но совсем другие. В упряжи у них вставшие на четыре лапы подростки Идалту. И тоже четвериками идут, тащя за собой детские ванночки, из которых младшие пушистики обстреливают трибуны цветными конфети — ужас, как насорили, безобразники, и разрушили весь апофеоз. Кстати, ванночки не волоклись, а парили над дорожкой — явно на антигравах.

Сразу вслед за нахулиганившей командой «снежных человечков» в воздухе появляется пилотажная группа верхом на мётлах. В знакомых зелёных, отделанных серебром мантиях они, сохраняя строй плотного треугольника, имитируют классический штопор, который у самой земли меняет вектор движения на обратный — группа теперь не снижается, а набирает высоту, непрерывно находясь в вираже. Поднявшись метров до трёхсот, пилоты выпрямляют полёт и проделывают «кобру Пугачёва». Нет, понятно, что это лишь имитация, демонстрирующая прекрасную маневренность и слаженность совместных действий.

Проходит это выступление под незнакомую Даше песню со словами «Птицы — не люди» — снова потрясающе звучит глубокий сильный голос Ливи.

— Пилотажная группа «Караколь», — представляет комментатор. — А теперь соревнования открывает команда «Цыплятки» из Желтиково. Чемпионы прошлого года выступают вне зачёта.

С противоположной стороны поля после коротких пробегов взмывают четыре чёрненьких чумазеньких биплана. Чумазеньких потому, что покрыты пятнами камуфляжной раскраски. Мастера, управляющие ими, веером расходятся в разные стороны, скрываются из виду — столь низко ведут они свои машины — и проводят атаку в стиле «Звёздный налёт» — заходят с разных сторон, буквально выныривая из-за складок местности, но у безумно мечущейся по полю мишени оказываются одновременно. Сверкнув вспышками реактивных струй, из под крыльев вырываются ракеты и втыкаются носами в щиты, установленные на повозке. Выглядят они словно пестрые стрелы, выпущенные из огромного лука.

— Двадцать одно попадание, — докладывает комментатор. — Простите, судьи меня поправляют — одна из ракет угодила в колесо, — двадцать два попадания. А, пока заменяют машину-цель, Ливи споёт нам… Что ты споёшь, Ливи?

«Угонщицу». Я её только что разучила и ещё ни разу не исполняла, — отвечает певица ужасно знакомым Даше голосом. Женщина успела переодеться — теперь она в красивом смелом платье. И песня звучит очень смело. Трибуны в восторге.

Потом начались собственно соревнования. Стремительные выступления финалистов, среди которых не было мазил, привели к переигровке — две команды, добившиеся двадцати попаданий, поднялись в воздух во второй раз и… двадцать один и двадцать два — отменные результаты.

Сидящий рядом с Дашей Том аккуратно поставил на место отвисшую челюсть и поинтересовался:

— Кто оплачивает расходы спортсменов? Мы же не покупали билеты сюда. Вход был свободный.

— Не знаю, — честно призналась девочка. — Наверное, сами ребята — мы ведь тут люди не бедные — можем позволить себе разные фантазии. Хотя… это ещё и отбор в истребители орбита-атмосфера. Жалко, что мне нельзя участвовать — до одиннадцати лет детям вообще не разрешают пилотировать. А в школьную программу это включено аж с тринадцати.

Таша заглянула к своей бывшей маленькой начальнице вечером. Даша сидела на кухне и чистила крыжовник, поглядывая на колдующую у плиты Камиллу.

— Ой, Дашенька! Ты мне не поверишь! Оказывается вся, наша банда — один сплошной обман. Мы неделю, как глухонемые, обносили чьи-то черносмородиновые плантации, чистили, мыли, варили, разливали по банкам, толкнули какому-то барыге — неплохо заработали, кстати. А потом я вижу наше варенье в обычном магазине. И на этикетке русским по зелёному написано: «Производитель — банда Не меченных». То есть мы не воровали ягоды, а просто тупо пахали как папы Карло. Обидно, слушай! Как деток малых развела нас твоя бабка.

— Ну вот чего ты гонишь? Посмотри на себя — невеста уже, а простых вещей не понимаешь! В банду собирают тех, кого жизнь попинала. И приучить вас к нормальному поведению крайняк, как непросто. Для вас спереть, стащить или иным образом завладеть чужим так же естественно, как дышать, — нахмурилась Даша. Небось, выпендриваетесь друг перед другом своими «доблестями»?

А тут вам показали, как можно честно зарабатывать. Кстати, за смородинником этим серьёзные люди ухаживают — юннаты из нашей школы. Но убрать урожай они просто не в силах. Им за глаза хватает трудов по обрезке и подкормке. В конце-то концов, им интересно научиться выращивать ягоды, а сбор и обработка плодов — это совсем другие виды деятельности.

— Ну, ты и зануда, Дашка! А чего это не ты сегодня стряпаешь? Сдала зачёт по домоводству?

— Не в зачёте дело, хотя к нему я теперь готова. Тут у Ками проблема. Ей один мальчик понравился…

— А путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, — подхватила Наташка.

— И ничего в этом смешного нет, — огрызнулась Камилла. — Знаете, как местные готовят? Нам, урождённым землянкам, и не снилось.

— Не говори за всех, — набычилась Таша. — Это ты при заботливой маме росла, вот и не напрягалась.

— Захлопнитесь, девки! — рявкнула спустившаяся сверху Оливия. — Сейчас я ругаться буду. Ты, Дарья, что ещё за прикол устроила? Я чуть со стула не упала, когда Сеть сообщила мне, будто Дарья Станиславовна Пузикова просит меня связаться с нею и посылает свой номер для связи.

— Э-э-э…, Оли! Я искала возможность поговорить с Ливи Беско. Сеть на запрос ответила, что не может мне дать её номер. Тогда я попросила просто передать сообщение. То есть — Ливи, это ты?

— Ну да. Псевдоним взяла, чтобы не доставали всякие интересующиеся. Но чтобы ты об этом не догадалась! Да я представить себе не могла ничего подобного — как же так — всезнайка наша, да чего-то не сообразила.

— Ну, Оли! Я ведь ещё маленькая — не так быстро думаю, как хотелось бы. Но это пройдет года через полтора. Надеюсь. А откуда у тебя хитиновый панцирь? Они ведь очень редко встречаются.

— Да, сестричка! Расскажи! — встряла Ками.

— Ну, всё дело в театре. Он у нас в Винниково один-единственный на целую планету, причём и драма, и опера и музкомедия — всё без разбору. Короче, когда ставили «Иоланту», меня попросили сыграть Водемона — это не главная роль, но с очень громкой арией. Я, понятно, со всем своим удовольствием подключилась к труппе — уж очень мне нравится, как он, шельмец, свою возлюбленную нахваливает.

Во время генеральной репетиции фермики неподалеку грузили жмыхи на каботажник. Я их не видела, но прохожие рассказывали, будто, как только зазвучала музыка, трутни, распоряжавшиеся работами, замерли, отчего рабочие-носильщики принялись бестолково путаться друг у друга под ногами. У нас театр-то — открытая эстрада. А зрительный зал просто обсажен кустарником — то есть звук уходит во все стороны беспрепятственно.