— Не умеет, — кивнул Серджио. — И непременно открутит мне что-нибудь нужное, если первого сентября ребёнок не приступит к занятиям в школе. Трутень, трах-тибидох, ближнего круга Матери. А времени, между тем, осталось всего-ничего. Может, напрасно я испортил девочке каникулы?

— Ну, откуда ж мне знать-то… напрасно…? не напрасно…? Ты же исключительно из самых педагогических побуждений её загрузил.

— Так понимаешь, Степан! Наверняка помнишь, как мы с тобой вокруг этого Фёдора тридцать лет тому назад приплясывали, потому что он, скотина, зажимал свои контакты с инопланетянами. А вокруг него, не только мы хороводы водили, но и фермики, и Идалту. А потом выяснилось, что ещё и саблезубы. И потом оказалось, что от него пули отскакивают, сам он не стареет и появляется где хочет, как только пожелает. То есть он уже не совсем Хомо.

И теперь вокруг маленькой девочки начался точно такой же цирк. Портал ей Мешок уже выдал, проверять, отскакивают ли от неё пули, никто не решится, потому что к свите этой царевны приписан трутень-воин. Если провести параллели с Нах-Нахом, получается, люди других рас ожидают от нас нового шага в развитии…

— …и ты решил, что этот шаг ведёт на большую политическую арену, — насмешливо заломил бровь диктатор.

— Знаешь, я просто обязан об этом думать в силу возложенных на меня обязанностей, потому что тоже убью, украду, обману, но не дам в обиду тех, кого знаю и люблю.

— Что-то ты нынче уж очень расчувствовался, Серджио. А как тебе мысль о том, что контакты между Хомо и фермиками… да и Идалту, пожалуй — просто невозможно контролировать в полном их объёме? И сколько ходит по планете таких Даш? Или Игорьков? Эта-то Пузикова, если бы не заявила о себе сообщением о происшествии на набережной, нашел бы ты её?

— Верно, — вздохнул Моретти. — Не поспеваем мы за всем.

В обсуждении «Двенадцатой ночи» приняли участие джедаи. Мелкие, с ладонь, создания, уселись кружком соприкоснулись усиками с соседями, образовав замкнутый контур. Юморист, поглядев на эту картину, извлёк неведомо откуда жетон-переводчик и положил его одному ему понятным образом — и всегда безмолвные исполнительные малыши зазвучали по-русски.

— Считаем, что образ Мальволио является целиком и полностью надуманным. Его мотивация противоестественна, а стремление унизить тех, кто имеет более низкий или менее высокий статус — отстойно, — выдал круг.

— Сожалею, что прерываю столь содержательную дискуссию, — на пороге появился командир курсов, — но за Дашей послали. И, кстати, ничего чересчур надуманного в этом самом дворецком нет — просто автор слегка выпятил довольно частое у Хомо качество — высокомерие. Подобное явление встречается до сих пор. Но выпячивать его так, как это показано в пьесе, никто не стремится, потому, что боится стать посмешищем. Вот такой след в культуре человеческой оставил Вильям наш, понимаете ли, Шекспир.

— Понятно, что все стараются не показывать свои недостатки, — пожала плечами Даша. — Но тот, кто скрыл изъяны воспитания — он же от этого не перестал быть плохим!

— А вот на сей вопрос чёткого ответа нет, — развёл руками офицер. Чаще всего хорошие манеры как раз и служат этой самой цели — скрыть негативные черты и выказать позитивные. Людей, воспитанных в подобном ключе, называют леди и джентльменами — то есть теми, с кем приятно иметь дело.

— Как всё сложно! — надула губки ефрейтор Пузикова.

— На твоём месте я не стал бы отчаиваться. Если боец трус, но сумел этого не показать — я никогда не назову его трусом.

— А если он подлец, но скрывает это?

— Пока скрывает — он честный человек. Людям глубоко фиолетовы даже самые расчудесные наши душевные качества. Все судят других только по поступкам.

— Вообще-то, разумным свойственно корректировать свои действия на основании полученного опыта, — заметил Йода. — Это можно назвать коварством или самовоспитанием — зависит от того, нравится нам это скорректированное поведение, или нет.

— Да, — Юморист попытался сделать жест согласия из кивалуса и снёс хвостом табуретку. — Мальволио не занимался самовоспитанием именно потому, что считал себя верхом совершенства.

— Дрова, однако, — командир курсов поднял с пола обломки предмета обстановки. — Курсант Скопцов! Отнесите это на кухню и положите рядом с плитой. Уйдёт в топку.

Жаль расставаться, — повернулся он к Даше. — Признаться, личный состав вверенных мне курсов с нетерпением ждал, когда ваша компания доберётся до разбора полётов Гамлета. Впрочем, будем уповать на нашу технику и навыки использования аппаратуры скрытного наблюдения. В вашем списке литературы ещё много интересных произведений, а учащимся нужен содержательный досуг.

— Небось, угорали, когда Йода клеймил позором недостойное поведение Яго? — улыбнулась Даша, наблюдая за тем, как экипаж сумки-котоноски занимает свои места, а светлячки изо всех углов собираются в ранце. — Давай уже, Юморист, выбирайся наружу, а то можно успеть выспаться, пока ты протащишь все свои конечности через двери.

— Да, и постарайся не снести ручки, — напутствовал огромного инсекта офицер. — Транспортник прошёл Лесопилку и заходит на посадку на нашу полосу. Заберёт вас, как только доберётесь до него.

— Даша! Что рассказывала тебе бабушка о своём отце? — Серджио усадил девочку за столик в сторонке и потчует чаем с пирожными.

— Ничего не рассказывала. Мама однажды поинтересовалась, а потом объяснила, что слова, произнесённые её мамой — очень нехорошие. Мне не следует даже запоминать их.

— Ну да, ну да. Зря я спросил. Дело в том, что я тоже не в восторге от твоего прадеда. Тем не менее, этот человек настойчиво желает тебя видеть. Он даже послал сюда группу специалистов по решению задач подобного рода. Сейчас они как раз едут в Лагерное — то есть навели справки в сети, нашли твой номер и по нему заказали поиск местонахождения абонента. Саскачеваны пока продолжают держать маячок у себя в казарме, но пришла пора принимать решение, как быть с этими визитёрами.

На слежке за ними могут потренироваться и курсанты службы внешнего наблюдения, и группа захвата, и ребята, занимающиеся радиоэлектронной борьбой. Дело в том, что они, как мне кажется, планируют похищение, потому что баба Таня ответила своему отцу резким отказом, когда он попросил отправить тебя к нему для знакомства. А добиваться своего этот человек будет до конца.

— Вы что? Знакомы с ним?

— С его личным делом, — Моретти выложил на стол обычную кассету для записи данных. — Мне кажется, его интерес к тебе носит не столько родственный, сколько деловой характер. Так как? Познакомишься с этими материалами? Только они ни в коем случае не должны попасть в сеть.

— Откуда такая нерешительность, товарищ майор? Почему вы не отдаёте чёткой и ясной команды? — почувствовала подвох Даша.

— Боюсь признаться. Собственно, если не хочешь, можешь отказаться даже заглядывать в эти материалы — тогда мы просто поизмываемся над этими гориллами и выдворим их обратно. Ну и охранять тебя станем как следует.

— А если ознакомлюсь?

— Тогда сама полезешь в драку. Вернее — в зубы хищника. Я же знаю, что ты принесла присягу и будешь… ой, зря я это сказал.

— Понятно. Хотите, чтобы я взялась за это дело, но обязательно по собственному желанию.

— Вот всегда меня все раскусывают, — посетовал шеф безопасности.

— Тэ-тэ, — Даша откозыряла, приложив пальцы к полям форменной панамы. Достала планшетник, отключила его связные устройства и вставила в приемную щель полученную от руководителя кассету.

Посмотрела, дождалась одобрительного кивка, и только после этого ушла, повернувшись через левое плечо. Ну дитя дитём. Хотя, старательная — в этом ей не откажешь. И решительная… вот прямо точно по годам.

Папа и мачеха сидели рядышком на крылечке — прям чистые голубки. А из глубины дома Оливия горланила своё неизменное «А-а-а» — совершенствовала голос.