Путешествие подходило к концу. На пути каравана всё чаще и чаще встречались деревни с такими же, как и караванщики, рыжеволосыми солнечными людьми. У них были большие семьи и дома, наполненные солнечным светом, радостью и счастьем. Часто остановившись в таком доме, и пообщавшись с людьми, на утро уже не хотелось ни куда ехать. Но караван шёл дальше, и надо было его сопровождать. Так через три недели пути, на север, вдоль горного хребта, обоз вошёл в большой город. Хотя городом это поселение можно было назвать с большим допуском. Множество разбросанных по склонам гор дворов были обнесены одним частоколом, что создавало впечатление единства поселения, хотя как потом выяснилось каждый из склонов жил своей отдельной жизнью. Даже управители и администрация в каждом, скажем так, районе была своя. Каждый из районов имел свой, отдельный промысел, и если в одном жили оружейники, ковавшие замечательные мечи то другой район специализировался исключительно на добыче сырья или производстве сельскохозяйственной утвари. Такое строгое разделение поразило Алексея. При отсутствии какой либо видимой центральной власти настолько чётко разделить сферы производства, казалось, было невозможно, а нет. Ни кто из проживающих, в одном районе даже не думал заниматься, чем-либо иным. Нежели, традиционным для него делом. Единственное, что было общим для всех, так это торговля. Всевозможные лавки и харчевни присутствовали в изобилии во всех районах города и были наполнены всевозможными товарами, но торговали в них исключительно иноземцы, Ариев, среди торгового люда, Алексей не встретил ни одного. Аристарх, видимо был в этом совершеннейшим исключением. Пройдя почти через весь город, караван въехал на широкий двор, здесь жила семья Аристарха. Точнее даже не семья, а весь род. На дворе располагалось до десятка домов, множество хозяйственных построек. Оказалось, что почти все обозные являются его родственниками. Это был их семейный бизнес. И так как он не вписывался ни в одно из направлений деятельности того или иного района, предкам Аристарха и пришлось поселиться на самом краю города, несколько обособившись от других. Он пригласил путешественников к себе в дом, где уже был накрыт стол и дымился огромный самовар.
— Ничего, — говорил, караванщик, — пройдут годы, и мы расширим свой двор и по праву займём вот этот склон, который прилегает к нашему двору, они все будут считаться с нами, как с основателями новой династии, династии купцов.
— А что так Аристарх, почему? Получается вы как изгои в своём мире?
— Дело в том, что арии никогда не занимались торговлей. Ведь торговля это смешение всего, а мы как видишь, строго обособлены в своих делах. Поэтому с испокон веков, как только торговля стала зарождаться. Это место у нас было занято иноверцами. Но я не пойму, почему мы не можем этим заниматься. Вот мой прадед, а перед ним его дед и основали новую династию, династию купцов. И наши соплеменники уже не относятся к нам так пренебрежительно, как ранее.
— А почему они не принимают это дело, как достойное?
— Они говорят, что арии должны трудиться, а торговля, это, мол, не труд. А разве провести караван по тайге, это не труд? А уберечь людей и товары, от разбойников, это не труд? В конце концов, обеспечить всех их всем необходимым на долгую зиму, разве это не труд? Труд и не менее тяжелый, чем работа в шахте, или на кузне. Мы месяцами не видим своих семей, переносим все тяготы походной жизни, и наша работа должна быть по достоинству вознаграждена.
— Сложно всё у вас. Не понимаю, как вы с такими взглядами на жизнь могли так долго существовать, совершенно обособлено. Неужели не возникало проблем межнациональных браков?
— Как не возникало? Постоянно возникают. Только наши волхвы решают их очень радикально. Просто запрещают.
— И люди мирятся с этим?
— А куда они денутся? Конечно, мирятся. А иначе они будут отвержены и изгнаны.
— Ну и что? Разве мало других замечательных мест для жизни, тем более для вас, так зависящих от солнца. Я знаю места, где почти не бывает пасмурных дней.
— Но отверженные мы лишаемся всего, а самое главное познать все накопленные нашими предками знания.
— Леший вас разберёт. И на кой сдались вам эти познания, если вы их даже вынести наружу не можете, тем более воспользоваться ими. Не лучше ли с любимым человеком уехать в тёплые солнечные края и там самому познавать мир?
— Не знаю, я над этим не задумывался, мы привыкли жить своим укладом, и ни кто не думает о том, чтобы поменять его.
— Но ведь твои предки решились на изменения. Они пошли против воли старейшин и волхвов, они открыли торговое дело и теперь ты мечтаешь о том, что твоё дело займёт достойное место среди других. Разве это не изменения? А что будет плохого в том, что ваш народ будет расселяться по всему миру, нести свою культуру и познания? Ты же сам говорил, что когда-то очень давно арии заселяли почти весь континент и, что вы продолжаете мечтать о возрождении былого.
— Да говорил, но это невозможно просто так. Для этого надо проникнуть глубоко в прошлое и изменить там несколько знаковых событий.
— А вы уже на это не способны? — Тут Алексей начал подозревать, для чего они понадобились этим людям.
— В том-то всё и дело, — Аристарх осёкся, он тоже понял, что сболтнул лишку.
— Интересно мне теперь узнать, с чего вы взяли, что мы способны путешествовать во времени? И ещё, что мы допустим ваше вмешательство в ткань времени, для глобальных изменений. Я прекрасно понимаю, что они радикально скажутся на настоящем, и ни в коем случае не допущу этого.
— А тебя, ни кто и спрашивать не будет, — раздался голос у дверей.
В комнату вошло три старца, в сопровождении десятка воинов.
— Ты просто отдашь нам то, что принадлежит тебе не по праву, и уберёшься восвояси, либо мы заберём это силой, и тогда ты останешься навсегда, гнить за околицей города.
— И что такое я должен вам отдать?
— Браслет, который ты украл в мёртвом городе.
— Интересно. Что-то ты уважаемый попутал. Этот браслет был мне подарен тамошним правителем. И отдавать его тебе я не имею ни малейшего желания.
Алексей встал из-за стола и постарался занять наиболее удобное место в теперь уже тесной комнате. Друзья последовали его примеру.
— Этот браслет принадлежит нам. Он был украден правителем у нашего народа, за что он и был наказан вечным забвением. Ты не только украл браслет, ты ещё и нарушил приговор, похоронив его.
— Становится всё интереснее и интереснее, и ты Аристарх говорил, что ваш народ не воинственен. Что вы вечно угнетаемы всеми остальными народностями. Нет, друзья мои, так разговора у нас не получится. Если вы принципиально не хотите обсуждать эту тему, то мы с вашего позволения уйдём. У нас ещё слишком много дел.
— Вы никуда не уйдёте.
При этих словах одного из старцев воины, пришедшие с ними, обнажили мечи.
— Значит, вы предлагаете драку, — весело воскликнул Владмир, выхватывая клинок из ножен.
Друзья не заставили себя долго ждать, и обнажённая сталь заиграла в неровном свете помещения. Старцы исчезли за спинами воинов, а те пошли в атаку. Друзья заняли оборонительную позицию.
— Пожалуй, без помощи нашего друга нам придётся туговато, смотрите, сколько их там во дворе, — произнесла Ольга, глядя в окно.
— Тогда надо его позвать, — Алексей поднял меч и произнёс имя Дракона.
Неимоверная паника, воцарившаяся во дворе, известила отряд о прибытии подмоги.
— Паша, Ли, за мной, остальным пробиваться через двери, — с этими словами Алексей выбил окно и выпрыгнул на улицу, отрезая старцам путь к отступлению. — Аристарха взять живым, есть у меня желание рассчитаться с ним за нашу работу, — прокричал он.
— Лёха, чё за кипиш, я не понял? — Имануили со своей подругой стояли посередине двора, воины и прочий люд жались к строениям, трое старцев бочком пытались протиснуться под самой стеночкой соседнего здания и раствориться в толпе.
— Им, братан, придержи, пожалуйста, вон тех троих, в белых хламидах.
