Если Когтевран и Слизерин хотели за оставшиеся два дня догнать Пуффендуй, им обоим следовало откуда-то взять очень много баллов.

Насколько было известно, профессор Квиррелл не сделал абсолютно ничего для достижения нужного результата. Всё происходило само собой, просто один единственный профессор провёл в Хогвартсе курс по творческому решению задач.

Сезон заканчивался игрой между Когтевраном и Слизерином. Команда Гриффиндора, которая поначалу считалась главным претендентом на Кубок по квиддичу, вышла из борьбы, после того как её новый ловец Эмметт Шир, упал с, судя по всему, неисправной метлы во время второй игры. Из-за этого также пришлось второпях изменять расписание оставшихся матчей.

Нынешняя игра – последняя в этом году – не закончится, пока не поймают снитч.

Очки квиддичных матчей напрямую добавляются к общим баллам факультетов.

И знаете, похоже, сегодня ловцы Слизерина и Когтеврана просто не… могли… поймать… снитч.

– СНИТЧ ЖЕ БЫЛ У ТЕБЯ НАД ГОЛОВОЙ. ТЫ ЧТО, ОСЛЕП, ПРИДУРОК?!

– Выбирайте выражения, мистер Джордан, или я удалю вас со стадиона! Хотя, соглашусь, это было ужасно.

Гарри был вынужден признать, что Ли Джордан и профессор МакГонагалл прекрасно исполняли юмористическую программу с Джорданом в роли комика и МакГонагалл в роли «серьёзного» персонажа. Он уже даже немного жалел, что пропустил предыдущие игры. Этой стороны профессора МакГонагалл он раньше не видел.

Гарри сидел на открытой трибуне, отведённой пуффендуйцам. Несколькими рядами ниже на скамье виднелись широкие плечи Седрика Диггори. Перед зоркими глазами супер-пуффендуйца, который сам был ловцом и капитаном квиддичной команды, только что в очередной раз едва не столкнулись Чжоу Чанг и Теренс Хиггс.

– У когтевранцев ловец новый, – сказал Седрик. – Но Хиггс на седьмом курсе. Я играл против него. Он может гораздо лучше.

– Ты думаешь, это стратегия? – спросил кто-то из соседей Седрика.

– Это имело бы смысл, если бы Слизерину не хватало очков, чтобы завоевать Кубок по квиддичу, – ответил Седрик. – Но они уже и так нас обошли. О чём они думают? Они могли бы выиграть прямо сейчас!

Игра началась в шесть вечера. Обычно игры продолжались где-то часов до семи, когда пора было идти ужинать. Световой день в Шотландии в июне длинный, закат наступал не раньше десяти вечера.

Часы Гарри показывали шесть минут девятого, Слизерин только что забил очередной гол, счёт стал 170:140, и тут Седрик Диггори вскочил на ноги и заорал:

– Вот ублюдки!

– Точно! – воскликнул мальчик рядом с ним и тоже вскочил. – Чем они вообще занимаются, очки набивают?

– Нет! – закричал Седрик Диггори. – Они… они пытаются украсть у нас Кубок!

– Но мы же им и так уже не соперники…

– Не Кубок по квиддичу! Кубок школы!

Мысль быстро разошлась по трибуне, сопровождаемая яростными выкриками.

Гарри воспринял это как сигнал к действию.

Он вежливо попросил подвинуться ведьму с Пуффендуя, сидящую по соседству, и пуффендуйца, сидящего на ряд выше. Затем Гарри вытащил из своего кошеля гигантский свиток, который развернулся в двухметровый баннер и завис в воздухе. Чары любезно наложил шестикурсник-когтевранец, у которого была репутация человека, разбирающегося в квиддиче ещё меньше, чем Гарри.

На баннере сияли огромные фиолетовые буквы:

ПРОСТО КУПИТЕ ЧАСЫ

2 : 06 : 47

Ниже был нарисован снитч, перечёркнутый крест-накрест мигающими красными линиями.

Счётчик времени прибавил секунду, потом ещё одну секунду, и ещё одну…

Вместе со временем на счётчике увеличивалось и число пуффендуйцев, решивших сесть поближе к баннеру Гарри.

Когда наступило девять вечера, а игра всё не кончалась, около баннера можно было заметить и довольно много гриффиндорцев.

Когда солнце село и Гарри понадобился Люмос, чтобы читать книги (он уже давно не обращал внимание, что там происходит на поле), к ним присоединилось и значительное число когтевранцев, решивших, что здравомыслие важнее патриотизма.

А также профессор Синистра.

И профессор Вектор.

А когда на небе начали появляться звёзды, и профессор Флитвик.

Решающая квиддичная игра года… затянулась.

Когда Гарри всё это планировал, кое-что он не учёл. Он не ожидал, что будет торчать здесь аж – Гарри глянул на часы – в четыре минуты двенадцатого. В данный момент Гарри читал учебник по трансфигурации для шестого курса. Точнее, книга лежала у него на коленях, подсвечиваемая магловской светящейся палочкой, а Гарри выполнял одно из упражнений. На прошлой неделе, когда выпускники-когтевранцы обсуждали свои оценки на ТРИТОНах, Гарри подслушал, что практическая часть заданий по трансфигурации на старших курсах включает в себя несколько упражнений по «изменению формы», для выполнения которых в основном требуется самоконтроль и точное мышление, а не грубая сила. Гарри сильно стукнул себя по лбу за то, что не догадался раньше прочитать все учебники старшекурсников, и твёрдо решил освоить это самое «изменение формы». Профессор МакГонагалл разрешила Гарри выполнять упражнения, при которых требовалось управлять, каким образом трансфигурируемый объект принимает итоговую форму – например, трансфигурировать перо, чтобы сначала появлялся стержень, а затем бородки. И сейчас Гарри выполнял аналогичное упражнение с карандашами, сначала создавая стержень, затем деревянную оболочку и в конце добавляя ластик. Как Гарри и подозревал, фокусирование внимания и магии во время трансформации конкретной части карандаша оказалось похожим на умственные усилия, используемые в частичной трансфигурации, которую, кстати, можно было бы использовать, чтобы симулировать тот же эффект, частично трансфигурируя лишь внешние слои объекта. Впрочем, изменение формы оказалось относительно легче.

Гарри закончил с очередным карандашом и взглянул на поле: да, игра по-прежнему была фантастически скучной. Судя по унылому тону Ли Джордана, тому давно уже всё надоело.

– Ещё десять очков, – Ли зевнул. – Типа круто… и кто-то опять завладел кваффлом… а мне уже всё равно, кто.

Оставшиеся на трибунах зрители тоже практически не обращали внимания на игру. Почти все, кто не ушёл со стадиона и при этом не спал, похоже, открыли для себя новый, гораздо более интересный спорт – дебаты, как изменить правила Кубка школы и/или квиддича. Спор уже накалился до состояния, когда все оказавшиеся поблизости профессора с трудом удерживали ситуацию на грани громких воплей и явной драки. К сожалению, в споре участвовало значительно больше двух фракций. Какие-то ненормальные зануды предлагали разумно звучащие альтернативы тому, чтобы убрать снитч из игры полностью. Это могло оттянуть часть голосов и задушить идею реформ.

С опозданием Гарри сообразил, что было бы очень неплохо, если бы Драко развернул на слизеринской трибуне свой баннер со словами «СНИТЧ – ЭТО КРУТО». Это придало бы обсуждению необходимую полярность. Гарри ранее украдкой осмотрел слизеринскую трибуну, но Драко не увидел. И Северуса Снейпа, который тоже мог бы оказаться достаточно любезен, чтобы сыграть злобную оппозицию, нигде не было видно.

– Мистер Поттер? – окликнул Гарри кто-то.

Рядом с сидением обнаружился невысокий пуффендуец с одного из старших курсов. Гарри никогда с ним раньше не пересекался. Пуффендуец сжимал чистый пергаментный конверт. Конверт был запечатан, но оттиска на воске не было.

– Что это? – спросил Гарри.

– Это же я, – ответил пуффендуец. – С конвертом, который ты мне дал. Я знаю, ты сказал не разговаривать с тобой, но…

– Тогда не разговаривай со мной, – прервал его Гарри.

Пуффендуец бросил конверт Гарри и с обиженным видом ушёл. Гарри слегка поморщился, но, с учётом особенностей перемещений во времени, вряд ли он поступил неверно…

Гарри сломал восковую печать и вытащил из конверта содержимое. Им оказалась не магловская бумага, которую ожидал увидеть Гарри, а пергамент. Но почерк принадлежал ему самому и выглядел именно так, как если бы Гарри писал пером, а не ручкой. Пергамент гласил: