Так был отмщён мой Гидеон.

Спасибо тебе, Гарри Поттер. Пусть удача пребудет с тобой, где бы ты ни был.

Мы всегда будем в долгу у Поттеров.

О Джеймс, о Лили, мне так жаль.

Надеюсь, что ты жив, Гарри Поттер.

За всё приходится платить.

Джеймс, я бы хотел, чтобы наша последняя встреча прошла теплее. Прости меня.

После ночи всегда приходит рассвет.

Покойся с миром, Лили.

Благослови тебя судьба, Мальчик-Который-Выжил. Ты стал для нас чудом.

– Видимо… – сказал Гарри, – видимо, именно этим люди и занимаются… вместо того, чтобы попытаться что-то исправить…

Гарри остановился. Здесь эта мысль казалась недостойной. Он поднял глаза на Ремуса Люпина и, встретив его мягкий взгляд, вновь посмотрел на разрушенную крышу.

«Ты стал для нас чудом». О «чудесах» Гарри доводилось слышать только в том смысле, что в природе никаких чудес не бывает. И всё-таки, глядя на разрушенный дом, он вдруг в точности понял, что означает это слово – знак совершенно непостижимой благодати, необъяснимое счастье. Тёмный лорд почти что победил, и вдруг, в одну ночь, пришёл конец тьме и ужасу. Это было неоправданное спасение, внезапный свет во тьме, и даже теперь никто так и не знал почему…

Если бы Лили Поттер пережила своё столкновение с лордом Волдемортом, то именно это она бы почувствовала потом, увидев своё дитя живым.

– Пойдёмте, – прошептало это дитя десять лет спустя.

И они двинулись дальше.

Вход на кладбище охраняли ворота без замка, поставленные, чтобы туда не забредали животные. Ремус достал палочку (свою Гарри уже держал в руках), и когда они прошли сквозь ворота, то ощутили, как окружающее пространство на мгновение утратило чёткость.

Некоторые из торчащих из земли надгробий казались такими же древними, как стена в Оксфорде, которой, по словам отца, было около тысячи лет.

«Халли Флеминг» – гласила практически стёртая временем надпись на первом камне, который увидел Гарри. «Виенна Вуд» — было написано на втором.

Последний раз Гарри был на кладбище очень давно – в далёком детстве, задолго до того, как он понял, что такое смерть. Сейчас ему всё казалось… странным, и печальным, и загадочным, и… ведь это происходит уже так долго, почему же волшебники не пытаются это остановить, почему они не отдают все силы, как маглы со своими медицинскими исследованиями, и даже больше, ведь у волшебников есть куда больше причин надеяться…

– Дамблдоры тоже жили в Годриковой Лощине? – спросил Гарри, когда они миновали два относительно новых надгробия, на которых было написано «Кендра Дамблдор» и «Ариана Дамблдор».

– Долгие-долгие годы, – ответил мистер Люпин.

Они шли по кладбищу, направляясь к дальнему краю, и у них за спиной оставалось множество смертей, каждую из которых кто-то оплакал.

Наконец, мистер Люпин указал на двойное надгробие из ещё не тронутого временем белого мрамора.

– Здесь тоже будут появляться надписи? – спросил Гарри. Ему совсем не хотелось снова примиряться с тем, как другие люди примиряются со смертью.

Мистер Люпин покачал головой.

Они подошли к надгробию, встали перед ним…

– Что это? – прошептал Гарри. – Кто… кто это написал?

ДЖЕЙМС ПОТТЕР

27 марта 1960 года – 31 октября 1981 года

– Что написал? – озадаченно спросил мистер Люпин.

ЛИЛИ ПОТТЕР

30 января 1960 года – 31 октября 1981 года

– Вот это! — крикнул Гарри. – Эту надпись!

В его глазах стояли слёзы. Он смотрел на надгробие и ощущал совершенно неуместное здесь и непостижимое величие, прикосновение невозможного в этом месте счастья, таинственное благословение. Слёзы лились и лились…

ПОСЛЕДНИЙ ЖЕ ВРАГ ИСТРЕБИТСЯ – СМЕРТЬ

– Это? – переспросил мистер Люпин. – Это… девиз, полагаю, можно так сказать, девиз Поттеров. Хотя, кажется, официальным девизом он никогда не был. Просто крылатая фраза, которая передавалась в роду много-много лет…

– Но… как… – Гарри опустился перед могильной плитой на колени и дрожащей рукой коснулся надписи. – Как?! Ведь не генетически же…

И тут Гарри рассмотрел то, что раньше не мог увидеть из-за слёз – на плите едва различимо была высечена линия, заключённая в круг, вписанный в треугольник.

Символ Даров Смерти.

И тогда Гарри понял.

– Они пытались, – прошептал он.

Трое братьев Певереллов.

Они потеряли кого-то, кто был им дорог? C этого всё и началось?

– Не жалея жизни, они работали над этой задачей и добились успехов…

Мантия невидимости, которая может укрыть от взора дементоров.

– … но они не закончили свой поиск…

Спрятаться от тени Смерти – ещё не значит победить саму Смерть. Камень воскрешения на самом деле не возвращает мёртвых. Старшая палочка не защищает от старости.

– … и потому завещали дело своей жизни своим детям и детям своих детей.

Поколение за поколением.

И теперь эта задача досталась мне.

Может ли Время порождать такое эхо? Может ли далёкое прошлое настолько повторяться в далёком будущем? Случайное совпадение? Только не эта надпись и не в этом месте.

Моя семья.

Вы действительно были моими мамой и папой.

– Это не означает воскрешение мёртвых, Гарри, – сказал мистер Люпин. – Это означает принять смерть и таким образом подняться над ней, подчинить её.

– Это вам Джеймс так сказал? – странным голосом спросил Гарри.

– Нет, – ответил мистер Люпин. – Но…

– Хорошо.

Гарри медленно поднялся с колен. Казалось, на его плечах лежит само солнце, и он поднимает его над горизонтом.

Конечно же, другие волшебники тоже пытались. Я не уникален. Я никогда не был одинок на этом пути. Эти чувства в моём сердце, они вовсе не такие уж особенные, ни в волшебном мире, ни в магловском.

– Гарри, твоя палочка! – в голосе мистера Люпина прозвучало внезапное волнение, а когда Гарри поднял свою палочку, чтобы поближе её рассмотреть, то увидел, что она едва различимо мерцает серебристым светом, который как будто сочился из дерева.

– Вызови патронуса! – воскликнул мистер Люпин. – Попробуй вызвать его ещё раз, Гарри!

А, точно. Мистер Люпин же считает, что я не могу…

Гарри улыбнулся и даже коротко рассмеялся.

– Лучше не стоит, – ответил он. – Если я попробую произнести это заклинание в таком душевном состоянии, оно, наверное, меня убьёт.

– Что?! Заклинание Патронуса не может убить!

Всё ещё смеясь, Гарри Джеймс Поттер-Эванс-Веррес поднял левую руку и вытер с лица новые слёзы.

– Знаете, мистер Люпин, – сказал Гарри, – нужно обладать очень причудливым мышлением, чтобы вообразить человека, который долго размышляет над тем, что смерть – это явление, которое мы все должны просто принять, а потом выражает свои мысли словами: «Последний же враг истребится – смерть». Может, кто-то другой решил, что эта фраза звучит поэтично, запомнил её и попробовал истолковать по-своему, но тому, кто сказал это впервые, смерть явно не очень-то нравилась.

Порой Гарри озадачивало, как большинство людей, судя по всему, даже не замечают, что они переворачивают смысл некоторых высказываний на 180 градусов от изначального, вполне очевидного прочтения. Ведь дело же не в мыслительных способностях, большую часть высказываний люди понимают в соответствии с их очевидным смыслом.

– Кроме того, «истребится» – относится к будущему времени, а не к настоящему.

Ремус Люпин глядел на него широко раскрытыми глазами.

– Ты действительно сын Джеймса и Лили, – несколько удивлённо произнёс он.

– Так и есть, – ответил Гарри.

Но этого ему показалось недостаточно, нужно было сделать что-то ещё, поэтому Гарри высоко поднял свою палочку и как можно увереннее произнёс:

– Я – Гарри Джеймс Поттер-Эванс-Веррес, сын Лили и Джеймса, из Дома Поттеров, и я принимаю миссию моего рода. Смерть – мой враг, и я её уничтожу.

Трэен беин Певерлас суна анд три хира тоул тиссум Дас бей евунен.