Гарри шагнул вперёд…

…и на его плечо опустилась рука.

– Мистер Поттер, – тихо спросила профессор МакГонагалл, – почему вы просили меня приглядывать за профессором Снейпом?

Гарри снова обернулся.

– Вы когда-то попросили меня приглядывать, не изменится ли он, – настойчиво продолжила профессор МакГонагалл. – Почему вы сказали мне это, мистер Поттер?

Гарри потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить, почему он когда-то это сказал. Гарри и Невилл спасли Лесата Лестрейнджа от хулиганов, а потом Гарри столкнулся с Северусом в коридоре и, если верить словам профессора Зельеварения, «чуть не погиб»…

– Я узнал кое-что, что меня обеспокоило, – сказал Гарри, помедлив. – От кое-кого, кто заставил меня пообещать держать это в тайне.

Северус взял с Гарри клятву, что их разговор не будет передан никому, и Гарри был связан этим.

– Мистер Поттер, – начала профессор МакГонагалл, но потом выдохнула, и суровое выражение исчезло с ее лица так же быстро, как возникло. – Не важно. Если не можете сказать, значит, не можете.

– А почему вы спрашиваете?

Профессор Макгонагалл, казалось, колебалась…

– Хорошо, давайте конкретизируем, – сказал Гарри. После того, как профессор Квиррелл проделал это с ним несколько раз, Гарри и сам научился этому трюку. – Какие изменения вы уже заметили в профессоре Снейпе, что вы пытаетесь решить, говорить ли мне о них?

– Гарри, – начала профессор МакГонагалл и закрыла рот.

– Очевидно, что я знаю нечто, что вы не знаете, – дружелюбно сказал Гарри. – Видите, вот почему мы не можем постоянно откладывать решение наших ужасных моральных дилемм.

Профессор МакГонагалл закрыла глаза, сделала глубокий вдох, потёрла переносицу.

– Ладно, – сказала она. – Это едва заметно… но меня оно беспокоит. Я попытаюсь объяснить… Мистер Поттер, много ли вы прочли книг, которые не предназначены для детей?

– Я прочёл их все.

– Да, кто бы сомневался. Ну… я сама не совсем это понимаю, но всё время, которое Северус работает в этой школе и разгуливает в своей ужасной чудовищной мантии, постоянно находится некоторый тип девушек, которые смотрят на него обожающим взглядом…

– Вы считаете, что в этом есть что-то плохое? – спросил Гарри. – Я хочу сказать, если я что-то вообще понял из этих книг, так это то, что не следует осуждать предпочтения других людей.

Профессор МакГонагалл посмотрела на Гарри крайне странно.

– Я имею в виду, – продолжил Гарри, – что, когда я немного подрасту, то, судя по тому, что я читал, есть примерно 10% шанс на то, что я посчитаю профессора Снейпа привлекательным, и важно, чтобы я просто принял это, чтобы я ни…

– В любом случае, мистер Поттер, Северус всегда был абсолютно безразличен к взглядам этих девочек. Но теперь, – профессор МакГонагалл что-то сообразила и поспешно добавила, подняв руку в упреждающем жесте: – Не поймите меня неправильно, профессор Снейп совершенно точно ни разу не воспользовался таким отношением с их стороны! Это совершенно исключено! Насколько я знаю, он ни одной даже не улыбнулся. Он говорил девочкам перестать пялиться на него. А если они продолжают на него глазеть, он смотрит в другую сторону. Я сама это видела.

– Э… – сказал Гарри. – То, что я правда прочёл эти книги, не значит, что я их понял. Что всё это вообще означает?

– Что он это заметил, – тихо ответила профессор МакГонагалл. – Это почти не бросается в глаза, но я сама видела, и я в этом уверена. А это значит… Я боюсь, что… что связь, которая держала Северуса на стороне Альбуса… возможно, ослабла, или даже оборвалась.

2 + 2 = …

– Снейп и Дамблдор? – Гарри понял, что произнёс это вслух, и поспешно добавил: – Нет, не то чтобы в этом было что-то дурное…

– Нет! – воскликнула профессор МакГонагалл. – О, во имя всего святого… Я не могу объяснить этого вам, мистер Поттер!

Вторая половина головоломки наконец сложилась.

Он до сих пор любил мою маму?

Это казалось то ли трогательно-грустным, то ли жалким… целых пять секунд, а потом совершенно внезапно сложилась третья половина головоломки.

Конечно, пока я не дал ему мой замечательный совет насчёт отношений.

– Понимаю, – осторожно сказал Гарри спустя несколько секунд. Бывают случаи, когда простого «Упс» мало, чтобы описать ситуацию. – Вы правы, это не к добру.

Профессор МакГонагалл закрыла лицо руками.

– Что бы вы ни думали в данный момент, – сказала она слегка приглушённым голосом, – Уверяю, и это тоже неправильно, и я не хочу больше ничего об этом слышать.

– Итак, – сказал Гарри. – Если, как вы говорите, связь, которая объединяла профессора Снейпа и директора, оборвалась… Что он будет теперь делать?

Повисло долгое молчание.

Что он будет теперь делать?

Минерва опустила руки и посмотрела сверху вниз, в обращённое к ней лицо Мальчика-Который-Выжил. Такой простой вопрос не должен был вызывать в ней так много тревоги. Она знала Северуса много лет. Они были странным образом связаны пророчеством, которое услышали оба. Хотя Минерва подозревала, исходя из того, что она знала о правилах пророчеств, что она сама просто-напросто подслушала пророчество. Это действия Северуса привели к тому, что оно начало сбываться. И разрывающая сердце вина за этот выбор мучила профессора Зельеварения многие годы. Она не могла представить, кем бы был Северус без этой вины. Её разум впадал в ступор, когда она пыталась представить, а мысли были словно пустой пергамент.

Конечно, Северус больше не был тем человеком, которым был когда-то, тем гневным и до ужаса безрассудным юнцом, который принёс Волдеморту пророчество в обмен на право вступить в ряды Пожирателей смерти. Она знала его многие годы, и, конечно, Северус больше таким не был…

Знала ли она его на самом деле?

Видел ли хоть кто-нибудь настоящего Северуса Снейпа?

– Я не знаю, – сказала наконец профессор МакГонагалл. – Я действительно совсем не знаю. Не могу даже вообразить. А знаете ли что-то на этот счёт вы, мистер Поттер?

– Э… – ответил Гарри. – Думаю, я могу сказать, что мои наблюдения показывают то же, что и ваши. Я хочу сказать, это увеличивает вероятность, что профессор Снейп больше не влюблён в мою маму.

Профессор МакГонагалл закрыла глаза.

– Я сдаюсь.

– Я не в курсе, натворил ли он что-нибудь ещё, – добавил Гарри. – Полагаю, директор уполномочил вас спросить меня об этом?

Профессор МакГонагалл отвела взгляд и уставилась в стену.

– Пожалуйста, не надо, Гарри.

– Хорошо, – сказал Гарри, повернулся и быстро зашагал по коридору. Сзади послышались более медленные шаги профессора МакГонагалл и грохот горгулий, возвращающихся на своё место.

Через день утром во время урока зельеварения, зелье Защиты от холода, которое готовил Гарри, приобрело слегка тошнотворный запах и выкипело из котла, покрыв всё вокруг зелёной пеной. Профессор Снейп, чьё лицо выражало скорее смирение, нежели отвращение, велел Гарри остаться после урока. У Гарри были на этот счёт свои подозрения – и как только класс опустел (Гермиона, как всегда в последнее время, выскочила за дверь первой), дверь с размаху захлопнулась и защёлкнулась на замок.

– Я приношу извинения за то, что испортил ваше зелье, мистер Поттер, – спокойно сказал Северус Снейп. На его лице было странное печальное выражение, которое Гарри видел ранее лишь раз, в коридоре, несколько месяцев назад. – На ваших оценках это не отразится. Пожалуйста, садитесь.

Гарри вернулся на своё место и, пока профессор Снейп накладывал заклинания против подслушивания, продолжил оттирать зелёную жижу с деревянной поверхности стола.

Когда профессор Зельеварения закончил, он заговорил снова:

– Я… не знаю, как подступиться к этой теме, мистер Поттер, поэтому я просто скажу, как есть… При встрече с дементором вы вспомнили ночь, когда умерли ваши родители?