И ещё было Пророчество… которое в первоначальном виде могло содержать, а могло и не содержать строку о том, что Лорд Волдеморт немедленно погибнет, если сразится с Поттерами. Которую затем Альбус Дамблдор стёр из памяти профессора МакГонагалл, чтобы заманить Лорда Волдеморта в ловушку. Если же такой строки не было, тогда Пророчество действительно скорее говорит о том, что Сами-Знаете-Кому и Мальчику-Который-Выжил суждено противостоять друг другу через неопределённое время. Но в этом случае было менее вероятно, что Дамблдор станет изобретать правдоподобный предлог, чтобы не брать Гарри в Зал Пророчеств…

Гарри задумался, в состоянии ли он в принципе провести байесовское вычисление, основываясь на этих данных. Конечно, смысл субъективного байесовского вычисления не в том, чтобы перемножить кучу собранных чисел и получить абсолютно правильный ответ. На самом деле смысл заключается в том, чтобы сам процесс сбора чисел заставил учесть все значимые факты и оценить все относительные вероятности. Например, если уж вы действительно задумались о вероятности того, что Тёмная Метка не исчезает после смерти Тёмного Лорда, можно понять, что вероятность этой гипотезы не настолько низка, чтобы игнорировать её. В принципе, можно было выписать гипотезы, перечислить свидетельства, получить все числа, выполнить вычисления, а затем выкинуть полученный ответ и довериться шестому чувству – но уже после того, как вам пришлось взвесить каждую деталь. Сложность была в том, что сами свидетельства не были условно независимыми: множество незаметных, но важных обстоятельств влияли друг на друга…

…впрочем, одно можно было сказать наверняка.

Если это вычисление в принципе можно произвести, потребуются листок бумаги и карандаш.

Внезапно в камине директорского кабинета ярко вспыхнуло пламя и из оранжевого стало ярко-зелёным.

– А! – профессор МакГонагалл прервала неловкую паузу. – Должно быть, это Шизоглаз Хмури.

– Оставим на время этот вопрос, – сказал директор с некоторым облегчением и тоже повернулся к камину. – К тому же, полагаю, мы услышим сейчас какие-нибудь новости.

Гипотеза: Гермиона Грейнджер.

(8 апреля 1992 года, 18:53)

Тем временем, в Большом Зале Хогвартса за четырьмя огромными столами ученики, которые не были приглашены на тайное совещание к директору, совмещали ужин с оживлённой дискуссией.

– Забавно, – задумчиво произнёс Дин Томас. – Я не верил, когда генерал говорил, что то, что мы выучили, изменит нас навсегда, и мы никогда не сможем вернуться к прежней жизни. Как только мы поймём. Как только увидим то, что видит он.

– Точно! – воскликнул Симус Финниган. – Я тоже думал, что это шутка. Ну, как и всё остальное, что постоянно говорил генерал Хаоса.

– Но теперь… – печально сказал Дин, – мы ведь уже не сможем стать прежними? Это же всё равно, что, побывав в Хогвартсе, опять пойти в магловскую школу. Нам… нам нужно держаться вместе. Больше мы ничего не можем сделать. Но иначе мы спятим.

Сидящий рядом Симус Финниган лишь молча кивнул и проглотил ещё один кусок степняка.[Здесь подразумевается животное, упомянутое в книгах Г. Бима Пайпера, в частности, в книге «Маленький пушистик» – Прим.перев.]

Вокруг них за столом Гриффиндора продолжался разговор. Он был не настолько бурным, как вчера, но время от времени все возвращались к той же теме.

– Я считаю, что здесь точно не обошлось без какого-то любовного треугольника, – говорила второкурсница по имени Саманта Кроули (она никогда не отвечала на вопрос, не родственница ли она). – Вопрос в том, к чему всё шло до того, как всё пошло наперекосяк? Кто был в кого влюблён, и была ли эта любовь взаимной… Даже не знаю, сколько тут получится возможных вариантов…

– Шестьдесят четыре, – ответила Сара Варябил, цветущая красавица, которой, скорее, следовало оказаться в Когтевране или Пуффендуе. – Нет, постойте, я ошиблась. Если, например, никто не любил Малфоя и Малфой никого не любил, то он бы вообще не был частью любовного треугольника… Так, тут нужна арифмантика. Подождите, пожалуйста, пару минут…

– Я же, в свою очередь, считаю очевидным, что Грейнджер – мойрейл Поттера, и что Поттер был ауспитцем для Малфоя и Грейнджер, – заговорившая ведьма удовлетворённо кивнула с видом человека, который только что с блеском решил сложную проблему.

– Это ведь даже не слова, – возразил молодой волшебник. – Ты придумываешь их на ходу.

– Иногда просто нельзя описать что-то настоящими словами.

– Это так грустно, – у Шерис Нгасерин в глазах действительно блестели слёзы. – Они же… они же буквально были предназначены друг для друга!

– Ты имеешь в виду Поттера и Малфоя? – спросила второкурсница по имени Колин Джонсон. – Ну, да… их семьи так сильно ненавидели друг друга, они просто не могли не влюбиться…

– Нет, я имела в виду всех троих, – ответила Шерис.

Это заявление ненадолго приостановило сбивчивое обсуждение. Дин Томас захлебнулся лимонадом и теперь сидел тихо, чтобы не забрызгать всех вокруг. Лимонад капал у него изо рта и пропитывал рубашку.

– Ух ты, – воскликнула темноволосая ведьма по имени Нэнси Хуа. – Шерис, твоя теория такая… изощрённая.

– Люди, нужно мыслить реалистично, – заявила Элоиза Розен, высокая ведьма, которая была генералом в своей армии и потому говорила с ноткой авторитетности в голосе. – Мы знаем, что Грейнджер была влюблена в Поттера – ведь она его поцеловала. Поэтому единственная причина, почему она могла попытаться убить Малфоя, заключается в том, что она узнала, что Поттер бросает её ради Малфоя. Не нужно всё настолько усложнять – вы ведете себя, словно речь идёт о пьесе, а не о реальных людях!

– Но даже если Грейнджер была влюблена, странно, что она вот так вот сорвалась, – заговорила Хлоя, чья чёрная мантия в сочетании с чёрной, как ночь, кожей превращали её в тёмный силуэт. – Не знаю… Я думаю, что здесь, возможно, было что-то большее, чем трагическая история любви. Подозреваю, большинство даже понятия не имеет, что происходит.

– Да! Спасибо! – выпалил Дин Томас. – Послушайте… как вы не понимаете… нам Гарри Поттер так и говорил… если вы оказались не в состоянии предсказать, что что-то случится, если что-то полностью застало вас врасплох, значит, ваших старых представлений о мире недостаточно, чтобы объяснить… – Дин остановился, поскольку понял, что его никто не слушает. – Совершенно безнадёжно, да?

– А ты ещё не понял? – откликнулась Лаванда Браун, которая сидела напротив двух бывших легионеров Хаоса. – Как тебя вообще сделали лейтенантом?

– Ой, да помолчите вы! – рявкнула на них Шерис. – Очевидно же, что вы оба сами хотите эту троицу!

– Я серьёзно! – воскликнула Хлоя. – Что, если на самом деле происходит что-то совсем необычное, о чём не догадываются обычные люди? Что, если кто-то… заставил Грейнджер напасть на Малфоя, как и пытался всем сказать Поттер?

– Я думаю, Хлоя права, – сказал похожий на иностранца ученик, который всегда представлялся как Адриан Турнепс, хотя на самом деле родители назвали его Чокнутый Дронго. – Мне кажется, тут всё время был… – Адриан зловеще понизил голос… – некто в тени… – Адриан опять заговорил по-нормальному, – из-за которого всё и случилось. Человек, который стоял за всем этим с самого начала. И я совсем не о профессоре Снейпе.

– Ты же не хочешь сказать… – ахнула Сара.

– Да, – заявил Адриан. – На самом деле за всем этим стоит… Трейси Дэвис!

– Я тоже так думаю, – сказала Хлоя. – В конце концов… – она быстро оглянулась по сторонам. – После всей этой истории с хулиганами и потолком… даже деревья в лесах вокруг Хогвартса выглядят так, словно они дрожат… словно они напуганы…

Симус Финниган задумчиво нахмурил брови.