Пение прекратилось.

Пауза была долгой. Достаточно долгой, чтобы появилась ложная надежда. Сначала она была задавлена опытом предыдущих разочарований, но пауза длилась и длилась, и надежда начала неудержимо расти…

Пение возобновилось.

Аврор сломался.

Он сорвал с пояса зеркальце, стукнул по нему один раз и сказал:

– Говорит младший аврор Арджун Алтунай, код RJ-L20 в камере три.

– Код RJ-L20? – удивлённо переспросило зеркало. Послышался звук перелистываемых страниц. – Вы хотите, чтобы вас сменили, потому что заключённый предпринимает попытку психологической атаки и преуспевает в ней?

(Амелия Боунс действительно довольно умна.)

– Что заключённый вам говорит? – спросило зеркало.

(Этот вопрос не был частью процедуры RJ-L20, но, к несчастью, Амелия Боунс не включила в инструкцию явный запрет на вопросы от дежурного офицера.)

– Он… – начал аврор и глянул в камеру. Профессор Защиты сидел, расслабленно откинувшись на спинку кресла. – Он смотрел на меня! И напевал!

Повисла пауза.

Потом зеркало вновь заговорило.

– И вы из-за этого передаёте сигнал RJ-L20? Вы уверены, что не пытаетесь просто увильнуть от дежурства?

(Амелию Боунс окружают идиоты.)

– Вы не понимаете! – выкрикнул аврор Алтунай. – Это очень ужасное пение!

Из зеркала послышался приглушённый смех – судя по всему, смеялся не один человек.

Потом оно заговорило снова.

– Мистер Алтунай, если вы не хотите, чтобы вас разжаловали в младшие авроры второго класса, я советую вам собраться и вернуться к работе…

– Отставить, – послышался резкий голос – немного нечётко из-за расстояния, отделявшего его от зеркала.

(Поэтому Амелия Боунс часто занимается бумажной работой, которую требует министерство, в координационном центре ДМП.)

– Аврор Алтунай, – продолжил резкий голос, по всей видимости, приближаясь к зеркалу, – вас скоро сменят. Аврор Бен Гутиеррес, процедура RJ-L20 не требует, чтобы вы спрашивали о причинах. Она говорит, что вы должны сменить аврора, который об этом просит. Если я обнаружу, что авроры злоупотребляют этим, я изменю её так, чтобы предотвратить злоупотребления… – зеркало резко прервалось.

Аврор торжествующе посмотрел на нынешнего профессора Защиты Хогвартса, развалившегося в кресле.

И тот, впервые с тех пор, как вошёл в камеру, заговорил:

– До свидания, мистер Алтунай, – сказал профессор Защиты.

Несколько минут спустя дверь камеры открылась, и вошла седая женщина, одетая в малиновые одежды аврора без каких-либо знаков различия или других украшений. Слева под мышкой она несла чёрную кожаную папку.

– Вы свободны, – скомандовала пожилая дама.

Произошла короткая заминка – аврор Алтунай попытался объяснить, что произошло. Но его прервали – кивком и простым, чётким указанием на дверь.

– Добрый вечер, мадам директор, – сказал профессор Защиты.

Амелия Боунс никак не отреагировала на приветствие. Пожилая ведьма быстро села в освободившееся кресло и открыла чёрную папку. Её взгляд скользнул по пергаменту.

– Ключевые сведения к установлению личности нынешнего профессора Защиты Хогвартса, собранные аврором Робардсом, – Амелия Боунс перевернула титульную страницу. – Профессор Защиты заявил, что был распределён в Слизерин. Утверждал, что его семью убил Волдеморт. Сказал, что учился в центре боевых искусств в магловской Азии, который был уничтожен Волдемортом. Запрос, отправленный совместно с Отделом Международного Магического Сотрудничества, идентифицирует этот инцидент как «Дело Они» от 1969 года. – она перелистнула ещё одну страницу. – Кроме того, похоже, что нынешний профессор Защиты выступил с крайне вдохновляющей речью перед своими учениками, за несколько дней до последнего Йоля, осуждая предыдущее поколение за разобщённость перед Пожирателями Смерти, – пожилая ведьма подняла взгляд от кожаной папки. – Мадам Лонгботтом была под впечатлением и настояла, чтобы я прочитала речь целиком. Аргументы показались мне знакомыми, но в тот момент я не смогла их ни с чем связать. Хотя, конечно, тогда я полагала, что вы мертвы.

Глава охраны правопорядка магической Британии пристально посмотрела на нынешнего профессора Защиты сквозь толщу укреплённого заклинаниями стекла, разделявшего их. Человек в камере встретил её взгляд спокойно, без видимой тревоги.

– Не буду называть никаких имён, – продолжила пожилая ведьма, – но расскажу одну историю, и посмотрим, не покажется ли она вам знакомой, – Амелия Боунс вновь опустила взгляд и перевернула следующую страницу. – Родился в 1927, поступил в Хогвартс в 1938, распределён в Слизерин, окончил в 1945. Отправился за границу, чтобы продолжить образование, и исчез во время визита в Албанию. Считался погибшим до 1970, когда неожиданно вернулся в магическую Британию, никак не объясняя своё отсутствие в течение двадцати пяти лет. Сторонился семьи и друзей, жил уединённо. В 1971, во время визита в Косой переулок, помешал Беллатрисе Блэк похитить дочь министра магии и убил двух из трёх Пожирателей Смерти, сопровождавших Беллатрису, Смертельным проклятием. Остальную часть истории знает вся Британия; нужно ли мне продолжать? – пожилая ведьма снова посмотрела поверх папки. – Что ж, хорошо. Состоялся суд Визенгамота, который оправдал использование этим молодым человеком Смертельного проклятия – не в последнюю очередь усилиями его бабушки, Леди его Дома. Он помирился со своей семьёй, и они созвали всех представителей Дома, чтобы отпраздновать его возвращение. Почётный гость прибыл на эту встречу и обнаружил, что вся его семья, и даже домовые эльфы, убита Пожирателями Смерти, а сам он, представитель младшей линии, являлся теперь единственным наследником Древнейшего Дома.

Профессор Защиты никак не реагировал, лишь наполовину прикрыл глаза, словно от усталости.

– Молодой человек занял место своей семьи в Визенгамоте, став одним из самых непримиримых противников Сами-Знаете-Кого. Несколько раз он вёл за собой людей в бой против Пожирателей Смерти, демонстрируя при этом тактическую выучку и необычайную силу. Люди начали говорить о нём как о новом Дамблдоре, думали, что после падения Тёмного Лорда он мог бы стать Министром магии. Третьего июля 1973 года он не явился на ключевое голосование Визенгамота, и никто о нём больше ничего не слышал. Мы полагали, что Сами-Знаете-Кто убил его. Это был серьёзный удар для всех нас, и дела с тех пор шли хуже день ото дня. Я и сама оплакивала вас. Что случилось?

Пожилая волшебница вопросительно посмотрела на собеседника.

Профессор Защиты слегка пожал плечами.

– Вы делаете много предположений, – мягко произнёс он. – Что до меня, то я бы сказал, что тот человек умер много лет назад. Но если тот человек всё же жив… тогда, очевидно, он не хочет, чтобы об этом знали, и у него есть достаточные причины хранить это в тайне. Тот человек, похоже, однажды вам в чём-то помог, – губы профессора Защиты искривились в циничной улыбке. – Но меня уже не удивляет мимолётность человеческой благодарности. Вы хотите от него ещё что-нибудь?

Старая ведьма в кресле аврора-наблюдателя вздрогнула. Кажется, слова профессора Защиты её задели.

– Нет… – спустя секунду ответила она. Её пальцы забарабанили по кожаной папке. Это можно было бы принять за признак нервозности, если допустить, что Амелия Боунс в принципе способна нервничать. – Но ваш Дом… Древних Домов осталось не так много…

– Для этой страны не так важно, сколько осталось Древних Домов – восемь или семь.

Волшебница вздохнула.

– А что об этом думает Дамблдор?

Человек в камере покачал головой.

– Он не знает, кто я, и обещал не выяснять.

Брови пожилой волшебницы приподнялись.

– А как же он представил вас защитным чарам Хогвартса?

Лёгкая усмешка.

– Директор нарисовал круг и сказал Хогвартсу, что тот, кто стоит внутри – профессор Защиты. И, кстати… – тон стал ниже, суше, – я пропускаю свои занятия, директор Боунс.