– Ну да, конечно, – сказал другой семикурсник с Когтеврана. – Полагаю, после того, как её поцелуй спас тебя после встречи с дементором, а ты ради неё приклеил к потолку сорока четырёх хулиганов, мы можем оставить позади «она правда не моя девушка» и задуматься о том, какие у вас будут дети. Чёрт, а это страшная мысль… – Когтевранец запнулся и сказал уже тише: – Пожалуйста, не смотри на меня так.

– Слушай, – сказал Арти Грей. – Прости, что говорю вот так прямо, но добиваться можно или справедливости, или девушек, но не того и другого сразу, – он дружески похлопал Гарри Поттера по плечу. – У тебя есть потенциал, малыш, больше, чем у любого волшебника, которого я встречал, но тебе надо научиться его использовать, понимаешь? Будь чуть обходительнее с ними, изучи пару заклинаний, чтобы привести в порядок то, что у тебя вместо причёски. Но прежде всего тебе надо научиться лучше скрывать свою злую сторону – не идеально, а просто чуть лучше. Девочки достаются симпатичным ухоженным парням, и Тёмным волшебникам девочки тоже достаются, но симпатичным ухоженным парням, которых подозревают в тайных Тёмных делах, достаётся больше девочек, чем ты можешь вообразить…

– Не интересует, – категорически заявил Гарри, бесцеремонно скинув руку старшекурсника со своего плеча.

– Скоро всё изменится, – провозгласил Арти Грей низким голосом пророка. – О да, скоро!

Где-то за тем же самым столом…

– Романтично?! – голос Гермионы Грейнджер сорвался на крик, и некоторые из сидящих рядом девочек вздрогнули. – Что из произошедшего было романтично? Он не спрашивал! Он никогда не спрашивает! Он просто натравливает призраков на людей и приклеивает их к потолку, и делает с моей жизнью всё, что ему вздумается!

– Разве ты не понимаешь? – удивилась ведьма с четвёртого курса. – Это означает, что, несмотря на то, что он злой, он тебя любит!

– Не в этом дело, – сказала Пенелопа Клируотер, сидевшая немного поодаль, но на неё не обратили внимания. Когда Гермиона уселась на противоположном от Гарри конце стола, несколько ведьм постарше двинулись к Гермионе, но быстрая стая юных ведьмочек опередила их, окружив Гермиону непроницаемым барьером.

– Мальчикам не должно быть позволено любить девочек без разрешения! – заявила Гермиона Грейнджер. – Это правило замечательно во многих отношениях, но особенно, когда дело доходит до приклеивания к потолку людей!

На это излияние тоже не обратили внимания.

– Совсем как в пьесе! – вздохнула девушка с третьего курса.

– В пьесе? – переспросила Гермиона. – Хотела бы я посмотреть пьесу, где происходит что-то подобное.

– О! – воскликнула третьекурсница. – Я просто вспомнила одну по-настоящему романтическую пьесу, в которой очень красивый, очаровательный парень неправильно произносит место назначения в каминной сети и попадает в комнату, набитую Тёмными волшебниками, которые совершают жуткий запретный ритуал, и они приносят в жертву семь человек, чтобы распечатать врата для древнего ужаса, который должен выполнить желание того, кто его освободит, и, конечно же, появление парня прерывает ритуал, и древний ужас поедает всех Тёмных волшебников, и все умирают, и парень в последний миг думает о том, что у него так никогда и не было девушки, и в следующий момент он оказывается лежащим на коленях прекрасной девушки, глаза которой пылают жутким светом, и она совершенно не представляет, как ведут себя люди, и парню приходится постоянно останавливать её, когда она собирается сожрать кого-нибудь живьём. Всё совсем как в этой пьесе, только у нас вместо парня – ты, а вместо девушки – Гарри Поттер!

– Это… – начала Гермиона в полном удивлении. – Это действительно чем-то похоже…

– Правда? – вырвалось у девочки со второго курса, сидящей напротив. Она наклонилась вперёд, выглядя испуганной и в то же время ещё более очарованной.

– Нет! – отрезала Гермиона. – Я хочу сказать… он мне не парень!

Через две секунды до Гермионы дошло, что она только что сказала.

Ведьма с четвёртого курса положила руку на плечо Гермионы и ободряюще сжала.

– Мисс Грейнджер, – сказала она утешающе, – думаю, если бы вы были честны с собой, вы бы признали, что настоящая причина вашего гнева в том, что ваш тёмный повелитель явил свою невыразимую мощь через Трейси Дэвис, а не через вас.

Гермиона открыла рот, но слова застряли где-то в горле, что, возможно, было и к лучшему, потому что она могла что-нибудь разбить своим криком.

– Кстати, а как это вообще возможно? – спросила третьекурсница. – В смысле, как Гарри Поттер мог проявить свою мощь через другую девочку, несмотря на то, что он так привязан к тебе? У вас троих есть что-то типа… ну, знаешь… договорённости?

– Кх-х-х-х, – послышалось от Гермионы Грейнджер. Её горло по-прежнему не пропускало никаких слов, мозг вошёл в ступор, а голосовые связки издавали странные звуки, как будто она что-то выкашливала.

(Позже.)

– Не понимаю, чем ты не довольна, – сказала ведьма со второго курса, занявшая место ведьмы-третьекурсницы, после того как Гермиона пригрозила той, что попросит Трейси съесть её душу. – Нет, правда. Если бы кто-то вроде Гарри Поттера спас меня, я бы… посылала ему открытки с благодарностями и обнимала его, и… – девочка слегка покраснела, – надеюсь, целовала.

– Да! – вторила другая ведьма-второгодка. – Я вообще не понимаю, почему в пьесах девушки сердятся, когда главный герой из кожи вон лезет, чтобы сделать им приятное. Если бы я нравилась герою, я бы так не поступала.

Гермиона Грейнджер уронила голову на обеденный стол и начала медленно дёргать себя за волосы.

– Ты просто не разбираешься в мужской психологии, – авторитетно возразила ведьма с четвёртого курса. – Грейнджер должна делать вид, будто она загадочным образом способна противиться его обаянию.

(Ещё позже.)

И вскоре Гермиона Грейнджер вернулась к единственному оставшемуся человеку, с которым она могла поговорить, человеку, который гарантированно мог понять её точку зрения…

– Они все с ума посходили, – заявила Гермиона Грейнджер, энергично шагая в направлении башни Когтеврана. С обеда она ушла пораньше. – Все, кроме нас с тобой, Гарри. В смысле, исключая нас, каждый в замке Хогвартс полностью безумен. И когтевранки в особенности. Я не знаю, что эти когтевранки начинают читать, становясь старше, но я уверена, что им такое читать нельзя. Одна ведьма спросила меня, не связаны ли наши с тобой души, и вечером в библиотеке я собираюсь выяснить, что это вообще значит, но я уверена, что такого точно не бывает…

– Я даже названия не знаю для этого вида ошибочного мышления, – заметил Гарри Поттер. Мальчик шёл с обычной скоростью, из-за чего ему приходилось довольно часто пробегать несколько шагов, чтобы угнаться за её взвинченным от негодования шагом. – Я всерьёз опасаюсь, что если бы это зависело от них, нас бы сию минуту потащили менять фамилии на Поттер-Эванс-Веррес-Грейнджер… Бр-р, я произнёс это вслух и понял, как ужасно это звучит.

– Ты хочешь сказать, твоё имя будет Поттер-Эванс-Веррес-Грейнджер, а моё будет Грейнджер-Поттер-Эванс-Веррес, – сказала Гермиона. – Да, страшно даже вообразить.

– Нет, – возразил мальчик, – Поттеры – благородный дом, так что эта фамилия должна стоять в начале…

– Что? – негодующе воскликнула она. – Кто сказал, что мы…

Внезапно наступившее жуткое молчание нарушалось только звуком шагов.

– Не важно, – поспешно сказала Гермиона, – некоторые из безумных вещей, что мне наговорили за обедом, заставили меня задуматься. Так что я хочу сказать, Гарри, я действительно благодарна за то, что ты спас меня и остальных от избиения. И даже если кое-что сегодня меня расстроило, я уверена, что мы сможем спокойно всё обсудить.