Проиграй, – сказал пуффендуец.

Проиграй, – откликнулся эхом голос профессора Квиррелла.

Проиграй, – сказали хором воображаемые Гермиона, и профессор МакГонагалл, и профессор Флитвик, и Невилл Лонгботтом, и, кажется, все, кого Гарри знал, за исключением Фреда и Джорджа, которые бы не раздумывали и секунды.

Ему следует найти Дамблдора и сдаться. Ему определённо, совершенно точно следует найти Дамблдора и сдаться, это единственный разумный выход из сложившейся ситуации.

И если бы Гарри был один, если бы только его жизнь стояла на кону, он так и сделал бы. Наверняка.

Мысли, из-за которых Гарри едва не утратил контроль над идущей частичной трансфигурацией, которые угрожали открыть его воздействию дементоров…

…были о профессоре Квиррелле, который до сих пор в облике змеи пребывал без сознания.

Если профессор Квиррелл попадёт в Азкабан за своё участие в побеге, он погибнет. Скорее всего, он не продержится и недели. Он слишком уязвим.

Всё просто.

Если Гарри сейчас проиграет…

…он проиграет профессора Квиррелла.

Но ведь он, скорее всего, злодей, — тихо промолвила его пуффендуйская часть. – Ты это учитываешь?

Это не то решение, которое Гарри мог принять осознанно. Нет. Проигрывать можно баллы в Хогвартсе, но не людей.

Если ты считаешь свою жизнь настолько ценной, что не хочешь попробовать защитить всех узников Азкабана с вероятностью погибнуть в восемьдесят процентов, – заметила слизеринская часть, – то ты никак не можешь оправдать двадцатипроцентный риск жизнью ради спасения Беллатрисы и профессора Квиррелла. Математическое противоречие, ты не сможешь назначить обоим исходам непротиворечивые значения полезности.

Его логическая сторона присудила победу в споре слизеринцу.

Гарри продолжал удерживать идею объекта в голове и продолжал выполнять трансфигурацию. Он сможет отказаться от своего плана и после того как закончит. Он не хотел, чтобы усилия были потрачены напрасно.

А потом к Гарри внезапно пришла мысль, от которой стало трудно продолжать трансфигурацию и поддерживать защиту от дементоров.

А если портал забросит меня не туда, куда обещал профессор Квиррелл?

Если задуматься, то этот вопрос напрашивается сам собой.

Даже если планируемый побег пройдёт как по нотам, если магловское устройство заработает и не взорвётся, и его соединение с магическим предметом не приведёт к чему-нибудь нехорошему, если все авроры промахнутся, даже если Гарри удастся отлететь на достаточно большое расстояние для активации портала…

…целителя-психиатра в конце пути может и не оказаться.

Информацию о целителе Гарри принял, ещё когда доверял профессору Квирреллу, а потом забыл оценить её заново.

Нельзя так рисковать, – сказал пуффендуец, – это просто глупо.

Казалось, температура в камере резко упала. Сопротивляться дементорам стало гораздо труднее, но Гарри продолжал трансфигурацию.

Я не могу проиграть профессора Квиррелла.

Но он хотел убить полицейского, – настаивал пуффендуец, – ты потерял его ещё тогда. Беллатриса наверняка именно та, за кого её все принимают. Забери Мантию, найди Дамблдора и скажи ему, что тебя обманули.

Нет! – в отчаянии подумал Гарри, – мне нужно сначала поговорить с профессором Квирреллом, должно быть объяснение! Я не знаю, может, он был слишком далеко от патронуса, и дементоры дотянулись до него… Я не понимаю, его поступок не вписывается ни в одну из гипотез… Я не могу просто…

Гарри прервал логическую цепочку мыслей, пока она окончательно не разрушила его сопротивление страху. Потому что думать о скармливании профессора Квиррелла дементорам и при этом противостоять Смерти было совершенно невозможно.

Твои рассуждения искусственно искажены, – спокойно заметила его логическая часть, – найди способ устранить искажения.

Хорошо, давайте придумаем альтернативные варианты, — подумал Гарри. – Мы сейчас не выбираем, не оцениваем и точно не делаем резких движений… Просто размышляем, как я ещё могу действовать, кроме как по первоначальному плану.

И Гарри продолжил вырезать дыру в стене. Он применял частичную трансфигурацию к тонкостенному металлическому цилиндру двух метров в диаметре, толщиной в полмиллиметра и глубиной во всю стену. Эти полмиллиметра металла он превращал в моторное масло. Масло – жидкость, а в жидкости трансфигурировать нельзя, потому что они могут испаряться, но Гарри, Беллатриса и змея были защищены пузыреголовыми заклинаниями. И он сразу же отменит трансфигурацию…

…когда вырезанный и смазанный кусок металла упадёт на пол камеры. Гарри вырезал его под наклоном, чтобы он соскользнул под действием силы тяжести, как только трансфигурация закончится.

Если они с Беллатрисой не вылетят на метле сквозь получившуюся дыру…

Мозг предложил Гарри попробовать трансфигурировать заглушки на торцах дыры, оставив при этом полость, где могли бы спрятаться Беллатриса и профессор Квиррелл. Сам Гарри оставит им Мантию и пойдёт сдаваться, но профессор Квиррелл со временем очнётся, и они с Беллатрисой могут попытаться придумать, как выбраться из Азкабана самостоятельно.

Во-первых, это дурацкая идея. Во-вторых, в камере останется здоровенный кусок металла, который всё выдаст.

А потом мозг Гарри заметил очевидное.

Пусть Беллатриса и профессор Квиррелл воспользуются задуманным тобой планом. А ты – останешься и сдашься.

На кону стоят только жизни Беллатрисы и профессора Квиррелла.

Рискнув, они могут лишь выиграть и ничего не теряют.

И нет причин, разумных причин, по которым Гарри должен лететь с ними.

С этой мыслью на Гарри снизошло спокойствие. Холод и тьма, маячившие на краю его сознания, отступили. Да, вот он – творческий нестандартный ход, третий вариант, который он не заметил сразу. Надо было догадаться, что у него больше двух вариантов. Если Гарри сдастся, ему не обязательно сдавать ещё и профессора с Беллатрисой. Если Беллатриса и профессор Квиррелл воспользуются рискованным способом бегства, Гарри не обязательно бежать с ними.

И если попросить Беллатрису стереть ему память, то Гарри даже не придётся притворяться, что его обманули. Все, включая самого Гарри, будут думать, что его похитили. Конечно, ему не найти благовидного предлога, под которым Тёмный Лорд мог бы попросить Беллатрису это сделать, но он просто улыбнётся и скажет, что ей это не дозволено знать, вот и всё…

Её отряду, как и двум другим, оставалось пройти лишь последнюю четверть спирали. Амелия была уверена, что преступники прячутся на втором этаже снизу, но всё равно нервничала. Часть её жалела, что Дамблдор не догадался проверить этот этаж тщательнее, а другая часть этому радовалась.

И тут до них донёсся звук. Слабое «дзинь». Как если бы какой-то очень громкий звук раздался, например, на втором этаже снизу.

Не успев себя остановить, Амелия машинально бросила взгляд на Дамблдора.

Старый волшебник пожал плечами и одарил её едва заметной улыбкой:

– Раз уж вы просите, Амелия.

И снова скрылся из вида.

– Фините инкантатем, – сказал Гарри маслу, покрывавшему гигантский металлический цилиндр, лежавший на полу.

Он едва расслышал себя – в ушах ещё звенело от оглушающе громкого удара упавшего на пол куска металла. (Нужно было использовать Квиетус, запоздало подумал Гарри, хотя это и не остановило бы распространение звука через металл.) Второй Фините инкантатем Гарри направил на масло, покрывавшее края двухметровой дыры в стене. Он отменял свою собственную магию, поэтому заклинание почти не требовало усилий. Гарри немного устал, но это было последнее необходимое заклинание. По правде говоря, оно было даже не обязательным, но Гарри не хотел оставлять за собой лужи трансфигурированной жидкости, как и разглашать секрет частичной трансфигурации.