Драко не стал задавать ни один из этих вопросов, потому что Гарри мог и ответить, а сегодня Драко просто был не способен вынести ещё одно потрясение. Это оказалось бы слишком Ещё одно потрясение, и его голова просто сорвётся с плеч и покатится, покатится по коридорам Хогвартса.

Драко слишком нервничал, чтобы откладывать задуманное. По его требованию они нырнули в небольшой альков, вместо того, чтобы вернуться в класс.

Драко установил барьер тишины и вопросительно посмотрел на Гарри.

– Я всё продумал, – сказал Гарри, – Я поклянусь, но есть пять условий…

– Пять?!

– Да, пять. Смотри, Драко, подобная клятва так и просится выйти из-под контроля, ты ведь понимаешь, что, будь это пьеса, всё бы обязательно пошло наперекосяк…

– Ну, нет! – возмутился Драко. – Дамблдор убил маму. Он злодей. Ты сам говорил, что иногда не следует переусложнять, и это именно такой случай.

– Драко, – осторожно заметил Гарри, – всё, что я на самом деле знаю, это что ты сказал, что Люциус сказал, что Дамблдор сказал, будто он убил Нарциссу. Чтобы поверить в это без вопросов, я должен верить и тебе и Люциусу и Дамблдору. Потому, как я и сказал, есть пять условий. Первое – в любой момент именно ты можешь освободить меня от этой клятвы, если она потеряет смысл. Это должно быть преднамеренное и явно выраженное решение с твоей стороны, не какая-нибудь словесная уловка или вроде того.

– Хорошо, – кивнул Драко. Это звучало вполне безопасно.

– Условие номер два – я клянусь честно использовать свои способности рационалиста, чтобы определить, кто убил Нарциссу, и буду считать его своим врагом. Будь то Дамблдор или кто-то ещё. И я даю тебе слово, что приложу все свои способности рационалиста, чтобы не ошибиться. Согласен?

– Мне это не нравится, – нахмурился Драко. Весь смысл клятвы был в том, чтобы Гарри никогда не последовал за Дамблдором. Тем не менее, если Гарри честен, он очень скоро поймёт, что Драко прав насчёт Дамблдора, а если он лжёт, то уже нарушил слово… – Но я согласен.

– Условие номер три – Нарцисса действительно была сожжена заживо. Если эта часть истории окажется лишь преувеличением ради драматизма, то я должен сам решить, продолжать мне следовать клятве или нет. Иногда и хорошим людям приходится убивать. Но они никогда не истязают других до смерти. Именно потому, что Нарцисса была сожжена заживо, я могу считать, что сделавший это был злодеем.

Драко едва сдерживал поднимающийся гнев.

– Условие номер четыре – если Нарцисса запятнала себя каким-либо злодеянием, например, довела чьего-то ребёнка до безумия Круциатусом и в отместку была сожжена его родителем, то клятва отменяется. Потому что, пусть сжигать её было и неправильно, её следовало бы просто безболезненно убить, но это уже не было настолько же злым, как убийство просто из-за того, что Люциус её любил, и сама она никогда не делала ничего плохого, как ты сказал. Условие номер пять – если убийцу Нарциссы каким-то образом заставили это сделать, то моим врагом будет тот, кто заставил, а не тот, кого заставили.

– Всё это очень похоже на то, что ты планируешь отвертеться…

– Драко, я не стану считать хорошего человека своим врагом, ни ради тебя, ни ради кого-то ещё. Мне действительно необходимо верить в то, что он поступил неправильно. Я всё продумал, и мне кажется, что если Нарцисса сама не делала ничего плохого, просто любила Люциуса и стала его женой, то человек, который сжёг её заживо в спальне, не может быть хорошим. И я поклянусь считать своим врагом того, кто это сделал, будь то Дамблдор или кто-то ещё, если ты преднамеренно не освободишь меня от этой клятвы. Будем надеяться, что даже в пьесе такая формулировка не привела бы к ошибке.

– Мне это не нравится, – сказал Драко. – Но, хорошо. Ты клянешься считать убийцу моей матери своим врагом, а я…

Гарри терпеливо ждал, пока Драко пытался вернуть внезапно пропавший голос.

– Я помогу тебе решить проблему с ненавистью к маглорождённым в Слизерине, – шёпотом закончил Драко. – И я соглашусь, что жаль, что Лили Поттер умерла.

– Да будет так, – произнёс Гарри.

Это случилось.

Драко понял, что разрыв ещё немного расширился. Нет, намного. Ему казалось, что он уплывает, теряется, всё дальше и дальше от берега, дальше и дальше от дома…

– Извини. – Драко отвернулся от Гарри и попытался успокоиться, ему нужно было пройти эту проверку, и он не хотел провалить её только из-за нервозности или стыда.

Драко поднял палочку в исходную позицию для чар Патронуса.

Он вспомнил, как упал с метлы, вспомнил боль и страх, он представил, как всё это исходит от высокой фигуры в плаще, похожей на утопленника.

А потом Драко закрыл глаза, чтобы лучше вспомнить отца, держащего его маленькие холодные руки в своих тёплых и сильных.

Не бойся, сынок, я здесь…

Палочка взмыла в широком жесте, отбрасывающем страх, и Драко удивился силе этого движения. И в этот миг понял, что он не потерял отца, и никогда не потеряет, и что тот всегда будет рядом с Драко, чтобы не случилось....

– Экспекто Патронум! – выкрикнул он.

Драко открыл глаза.

Сияющая змея смотрела на него. Ничуть не менее яркая, чем в первый раз.

Он услышал, как стоявший за его спиной Гарри облегчённо выдохнул.

Драко не отрывал взгляд от источника белого света. Видимо, он не совсем потерян.

– Это мне напомнило, – произнёс Гарри спустя некоторое время. – Мы можем проверить мою гипотезу, как использовать патронус для передачи сообщений.

– Это станет для меня сюрпризом? – уточнил Драко. – Мне бы не хотелось больше сюрпризов сегодня.

Гарри утверждал, что в его идее нет ничего необычного и что он не может представить, каким образом это может шокировать Драко, но в результате тот почему-то занервничал ещё сильнее. И всё же Драко понимал, как важно иметь возможность передавать экстренные сообщения.

Гарри предположил, что весь фокус состоит в желании поделиться хорошей новостью, той счастливой мыслью, с которой вызывается патронус, с тем, кому ты хочешь отправить сообщение. Просто вместо того, чтобы передать эту мысль словами, ты передаёшь самого патронуса. Желаешь, чтобы о твоей радостной мысли узнал получатель, и патронус отправляется в путь.

– Передай Гарри, – сказал Драко светящейся змее, хоть Гарри и стоял всего в нескольких шагах от него, на другой стороне комнаты, – эээ… чтобы остерегался зелёной обезьяны, – эта фраза была тайным знаком в одной из пьес, что он когда-то видел.

А потом, как когда-то на станции Кингс Кросс, он захотел, чтобы Гарри узнал, как отец всегда заботился о Драко, только в этот раз он не собирался говорить это словами, а хотел передать саму счастливую мысль.

Яркая змея поползла через комнату, как будто двигаясь по воздуху, а не по полу. Добравшись до Гарри она произнесла странным голосом, в котором Драко узнал свой собственный голос, как он звучал бы со стороны:

– Остерегайся зелёной обезьяны.

– Хссссс сссс сшшсшшсссс, – ответил Гарри.

Змея поползла обратно к Драко.

– Гарри сказал, что сообщение получено и принято к сведению, – сообщил сияющий синий крайт голосом Драко.

– М-да, – сказал Гарри. – разговаривать с патронусами как-то странно.

…

…

…

…

– Что ты на меня так смотришь? – спросил Наследник Слизерина.

Послесловие:

Гарри уставился на Драко.

– Ты же имеешь в виду только магических змей, да?

– Н-нет, – ответил Драко. Он был сильно бледен и всё ещё заикался, но, по крайней мере, перестал издавать бессвязные звуки. – Ты – змееуст, ты можешь разговаривать на языке змей, на этом языке говорят все змеи в любой стране. Ты можешь понимать любую змею, когда она заговорит, и они могут понимать тебя, когда ты говоришь с ними… Гарри, ты же не можешь в самом деле верить, что тебя распределили в Когтевран! Ты – Наследник Слизерина!