Вызванная для участия в осмотре продавец Матросова стала сразу же пояснять, какие товары исчезли из магазина. В этом хаосе она тут же заметила отсутствие часов, серег, двух костюмов, сапожек и еще некоторых товаров. Высказала она и свои подозрения, кто мог совершить этот грабеж. Продавец продолжала толковать о «несчастье», а у следственных работников начинала вырисовываться другая версия: симуляция разбойного нападения с целью скрыть расхищение народного добра, которое, судя по всему, совершалось и раньше. Эта версия окрепла после того, как были сняты остатки товаров по магазину и установлено, что недостача выражается десятками тысяч рублей.

Было принято решение произвести обыски у лиц, имевших отношение к магазину и, прежде всего, у Матросовой. Хотя продавец заявляла, что выручка по магазину накануне разыгравшихся событий была сдана, у нее обнаружили крупную сумму денег, причем в стеклянной банке в тайнике под полом сарайчика. Несколько меньшая сумма была найдена у уборщицы магазина, но интересно, что спрятаны они были аналогичным способом. Значит, действовали преступницы сообща. Об этом говорило и то, что часть товаров, исчезнувших ночью, была обнаружена у «пострадавших».

Начали выяснять, кто посещал Матросову и Иванову, с кем те поддерживали связи. Покупатели, постоянно пользовавшиеся услугами этого магазина, рассказали, что последнее время крутились в магазине два каких-то подозрительных типа. Они пользовались особым входом в подсобку, выпивали там, уносили какие-то свертки. Постепенно вырисовывался облик этих людей. Ими оказались ранее неоднократно судимые Тарабардин и Гамаюров, которые за соответствующую плату договорились с Матросовой обворовать магазин, и даже получили определенный задаток за «операцию» — дорогостоящие костюмы, сапожки, пуловеры и прочее.

Все они предстали перед судом и осуждены к длительным срокам лишения свободы. Получил два года лишения свободы и охранник Пономарев, хотя он и пытался выступить в роли потерпевшего.

Здесь не лишне будет напомнить, что особую заботу о сбережении и умножении народного добра призваны проявлять должностные лица государственного аппарата и хозяйственных организаций. Служебный долг обязывает их пресекать всякие поползновения на общенародную собственность.

Примеров активного участия в борьбе с хищениями и правонарушениями можно привести множество. Большой вклад в это дело вносят народные дружины, товарищеские суды, население. Немало нарушений пресекается по инициативе и при участии трудящихся. Их сигналы содействуют успешной работе следственных органов в борьбе с хищениями общенародного добра.

Закон гласит, что к уголовной ответственности привлекаются не только те, кто непосредственно расхищает народное добро и создает условия к беспрепятственному хищению, но и те, кто, достоверно зная о готовящемся или совершенном преступлении, не сообщает об этом следственным органам.

Для пресечения хищений необходимо активизировать профилактическую работу и, в частности, установить постоянный контроль за материально ответственными лицами, завести надлежащий учет всех ценностей и денежных средств, регулярно проводить ревизии, строго соблюдать установленный порядок предоставления трудовых отпусков с обязательной передачей находящихся в подотчете этих лиц материальных ценностей.

Не следует забывать и о борьбе с так называемыми мелкими хищениями, причиняющими немалый ущерб государству. Между тем в ряде коллективов этому не придается должного значения. Появились даже вредные рассуждения: дескать, государство наше от этого не обеднеет. Кое-где вообще стали сквозь пальцы смотреть на мелкие хищения. Особенно много их совершается на предприятиях мясной и молочной промышленности.

Мелкое хищение с уголовно-правовых позиций оценивается как преступление малозначительное. Эта особенность породила и специфические формы борьбы: на первый план при определенных условиях выдвигаются меры общественного и административного воздействия. Однако на практике в ряде мест либерализм привел к сокращению мер уголовного наказания при одновременном сокращении мер общественного воздействия. Тем самым в некоторых случаях для расхитителей создается обстановка безнаказанности.

Как известно, 8 декабря 1970 года был принят специальный Указ Президиума Верховного Совета Казахской ССР «Об административной ответственности за мелкое хищение государственного и общественного имущества», которым предусмотрено, что народным судом может быть применена административная ответственность к расхитителям в виде ареста на срок от трех до пятнадцати суток или штрафа в сумме от десяти до тридцати рублей. Изменена и редакция статьи 77 УК Казахской ССР, устанавливающей уголовную ответственность за мелкие хищения. Теперь признается преступлением не только мелкое хищение, совершенное лицом, которое в течение года уже подвергалось мерам административного или общественного воздействия, но и лицом, которое хотя и не подвергалось указанным мерам воздействия, но совершило мелкое хищение более двух раз.

Следователи прокуратуры одновременно с расследованием дел проводят большую профилактическую работу, направленную на пресечение преступных посягательств на социалистическую собственность. По каждому второму делу они вносят представления в коллективы трудящихся, руководителям предприятий и учреждений об устранении нарушений законности, способствующих совершению преступлений, и многие дела докладывают на собраниях по месту совершения преступления.

В последние годы следственная работа стала проводиться с участием в ней широких слоев общественности. Немало преступлений пресекается только благодаря тому, что советские люди нетерпимо относятся к фактам неправильного поведения отдельных граждан, вовремя сообщают в следственные органы о готовящихся преступлениях.

В органах прокуратуры республики немало опытных, квалифицированных работников. Эти люди деятельны, инициативны, и потому им сопутствует успех. Заслуживает внимания опыт работы начальника следственного отдела прокуратуры Кзыл-Ординской области Д. Саулебекова. Вот несколько примеров из его следственной практики.

На одном областном совещании шел разговор о фактах падежа скота в отдельных хозяйствах, в том числе упоминался и колхоз им. Горького Казалинского района, где только за один месяц было списано 109 голов овец, якобы павших.

В тот же день Саулебеков со следователем районной прокуратуры Баймаханом Мусановым выехали в колхоз. В правление для беседы были приглашены чабаны Женсикбаев и Тлеуов. Зная, что в колхозе учет животных запущен и по отарам не проводился, работники прокуратуры предложили Женсикбаеву рассказать о движении скота в его отаре с начала года, то есть после инвентаризации поголовья. Чабан по памяти свободно доложил о поступлении и убытии овец из отары, однако замялся, когда речь зашла о 12 овцематках, которых заведующий фермой Ж. Азмуратов списал в отчете, как павших.

До этого уже было расследовано одно уголовное дело о хищении скота в другом хозяйстве района, вскрыты факты хищения овец и продажи их в магазины на отгонном животноводстве при переправе через Сыр-Дарью. Назвав фамилию и имя продавца, следователь задал вопрос Женсикбаеву.

— По чьему распоряжению на Аман-Уткельской переправе вы отдали овец этому продавцу?

Женсикбаев удивился, а потом начал рассказывать, когда и при каких обстоятельствах завфермой Азмуратов продал 12 голов овец. Он вытащил из своего нагрудного кармана и передал записку Азмуратова, подтверждающую получение им 7 голов овец.

Было возбуждено уголовное дело. При допросе свидетелей выяснилось, что Азмуратов также брал на свои личные нужды колхозных овец и у чабана Тлеуова (они жили по соседству), который подтвердил это на допросе, представив расписки заведующего фермой.

В колхозе было всего 10 отар. На другой день все чабаны явились в правление и дали ценные показания: когда, при каких обстоятельствах Азмуратов расхищал колхозный скот. Следствием было установлено хищение 96 голов овец. Зав. фермой полностью признал эти бесспорные факты и вскоре выездной сессией областного суда был осужден к 10 годам лишения свободы.