Спровадив подвыпившего соседа, Иван Матвеевич Кухарьков, сторож вневедомственной охраны, обошел ограду швейной фабрики снаружи. Убедившись, что все в порядке, заглянул в караулку. Подбросил дров в печку, обогрелся — и опять на пост.

Погода не для прогулок: темень, хоть глаз коли. Мела поземка...

Утром кассир фабрики Мария Николаевна Семина сняла контрольный замок, открыла дверь в свою комнату, где была касса, и вдруг побледнела, даже голос потеряла: разломанный сейф валялся на полу в груде штукатурки. В потолке зиял пролом...

На место происшествия прибыла оперативная группа горотдела милиции и следователь прокуратуры К. Г. Гумаров. Осмотр ничего особенного не дал. Характерных следов не было. А четыре тысячи рублей, остававшихся на ночь в сейфе, исчезли.

«Медвежатников», видимо, было не менее двух, — подумал Каирбек Гумарович. — Одному не удалось бы сдвинуть массивный железный сейф с места и тем более свалить его на бок. Нужна была огромная сила, чтобы взломать дверцу ломом, который валялся тут же. Краденый лом из пожарного инвентаря. На обычном месте его не было».

— Знали, где что лежит, — заметил лейтенант милиции Малинин. И потолок вскрыт как раз над кассой! И что деньги были — тоже знали. Значит, «свои» действовали.

— Может быть, все может быть, — задумчиво повторил Гумаров, в который раз придирчиво осматривая каждый сантиметр комнатушки. — Ничего! Пора, видно, кончать осмотр. Теперь можно и закурить. Дай-ка, Сергей Павлович, огонька. Вот ты говоришь «свои». А ведь на фабрике работают, как тебе известно, женщины да девчата. Откуда среди них силачам взяться? И все-таки проверить надо: у девчат могут быть знакомые парни, а у жен — мужья.

— Все это так, Каирбек Гумарович. Я вот сейчас вспоминаю. На фабрике летом ремонт был. Крышу обновляли. Надо посмотреть, кто ремонтировал.

— Согласен. И сторожа проверить. Сам-то он вряд ли сумел бы взломать сейф, но у него и дружки могут быть. В общем-то работы хватит.

С этими словами Гумаров встал и бросил окурок в кучу осыпавшейся штукатурки. Произошла вспышка.

— Что за чудеса! С каких это пор штукатурка гореть стала? Верни-ка, Сергей Павлович, понятых. Еще раз посмотрим.

Потом они еще битый час возились с этой штукатуркой. Снова лазили на чердак и по полу, разглядывали, щупали, изучали.

— Ничего не понятно. На потолке штукатурка не горит, а на полу вспыхивает. Давай-ка, Сергей Павлович, соберем ее на экспертизу...

«В соответствии с постановлением следователя прокуратуры Гумарова от 20 февраля с. г. мною, экспертом научно-технического отдела УВД, капитаном милиции Ажихановым, произведено исследование присланных на экспертизу образцов штукатурки. Установлено, что в массе штукатурки, изъятой с места происшествия, содержатся частицы бездымного пороха марки «Сокол»...»

— Вот тебе, Сергей Павлович, и еще одна загадка. Откуда в кассе порох?

— Ну эта загадка простая. Порох продается только по охотничьим билетам.

— А ты знаешь, сколько у нас в области охотников? За год не проверишь.

— Да, но от охотников на дичь порох мог попасть к охотникам на сейфы.

— Их-то немного. Но тоже попробуй найди. Как у тебя с версией о ремонтных рабочих?

— Проверил. Из них в городе осталось двое. Один в больнице лежит, второго на пенсию проводили. Проверили и работающих на фабрике. Люди порядочные. А вот среди дружков надо еще поискать. Сторож Кухарьков, по-видимому, тоже не причастен к ограблению. Одинокий, друзей не имеет, кроме одного пенсионера Воробьева, который живет с ним по соседству. В ту ночь они виделись, когда Воробьев возвращался с поминок. Его алиби не вызывает сомнения, весь день и вечер был на похоронах кума и поминках.

— Слушай, Сергей Павлович, а если нам и с другого конца зайти. Взломщик деньги в сберкассу не понесет, но и хранить их не станет. Опасно, и не для того он их крал, чтобы в чулке прятать. Непременно тратить начнет.

— Верно, сам кутить будет и угощать станет. Деньги не свои, дармовые. Посмотрим среди гуляк.

И началась будничная, кропотливая работа. Всем участковым уполномоченным милиции было дано задание сообщать в горотдел о подозрительных лицах, сорящих деньгами, устраивающих кутежи. Было установлено наблюдение в ресторанах, кафе и чайных. Одновременно велись поиски лиц, которые могли приобрести порох, бывших работников фабрики. Изучались старые дела по кражам. Однако пока вся эта работа не давала результатов. Но в том-то и состоит сложность и специфика следственной работы, чтобы терпеливо искать, проверять, анализировать, сопоставлять и не отчаиваться, когда, казалось бы, верные версии лопаются, как мыльные пузыри, не находят своего подтверждения.

Следователь был убежден, что рано или поздно преступники будут найдены. Потому что нет преступника, который не оставляет следов. Нет преступлений нераскрываемых.

К концу недели в городской отдел милиции пришла пенсионерка Карпова и заявила, что в соседнем доме по вечерам ежедневно собираются молодые люди, приносят сумками спиртные напитки, включают на полную громкость музыку, до поздней ночи гуляют. На замечания соседей отвечают дерзостью. Карпова, как домком, просила милицию принять меры.

Участковый уполномоченный Жилин, которому была поручена проверка заявлений Карповой, доложил, что по указанному адресу проживает Зоя Мухина, или, как ее называют дружки, «Зося». Работает на комбинате бытового обслуживания приемщицей заказов. У нее Жилин застал Павла Кузина, Вадима Сдобникова, Аблакима Муртазина и двух девиц: Розу Халимову и Риту Веселову. Их участковый хорошо знает как людей, которые на одном месте долго не работают, а в настоящее время бездельничают, живут, как они заявляют, «на валюту предков». Они объяснили, что в эти дни отмечали день рождения Зоси, Риты и Розы. Молодые люди заверили, что больше не будут нарушать общественный порядок, и тут же извинились перед соседями.

Ничего подозрительного у Мухиной участковый не заметил, но ему показалось, что такой же магнитофон коричневого цвета, находившийся в квартире, он видел во время дежурства на вечере молодежи в клубе «Строитель».

Два обстоятельства заинтересовали начальника горотдела милиции Байжанова в этом сообщении: во-первых, откуда у молодых людей, нигде не работающих, деньги для систематических пьянок и попоек? Во-вторых, этот магнитофон, судя по докладу участкового, больших размеров и, следовательно, немалой цены. Он вызвал к себе Малинина.

— Займитесь, Сергей Павлович, проверкой вот этого заявления.

— Ахмет Байжанович, я же сейчас занимаюсь со следователем делом по кассе фабрики.

— Ничего, справишься.

— Ясно, товарищ подполковник.

Досадуя на это поручение, Малинин сразу же позвонил директору клуба «Строитель».

— Говорит лейтенант Малинин. У вас есть большой магнитофон коричневого цвета?

— Есть, товарищ лейтенант. Вернее... был до недавнего времени.

— Куда же он девался?

— Он стоял в шкафу, и кто-то его взял.

— Как взял?

— Знаете... Кто-то открыл дверцу шкафа, где стоял магнитофон, и унес.

— Почему же вы не заявили о краже в милицию?

— Думали, что свои. Попользуются, принесут. Но, очевидно...

— Какой марки?

— Не помню точно, но паспорт есть.

— Принесите его мне.

— Хорошо, хорошо, сию минуту...

Захватив паспорт на клубный магнитофон «Комета» МГ-201, Малинин решил проверить возникшее подозрение. Дверь ему открыла хозяйка квартиры.

— Здравствуйте!

— Вам кого?

— Вас, Зося.

— Откуда вы меня знаете?

— Ну, как не знать такую женщину?

Не заметив иронии, Зося картинно смутилась, окинув взглядом широкоплечего статного лейтенанта, одетого в модное пальто.

Тот начал сразу:

— Меняю магнитофонные записи: у тебя что есть?

— Лещенко, Окуджава, Татлян... «Осенний цвет. К чему слова?»

Лейтенант зашел в комнату, мельком окинул ее: