Но внимание людей привлекал невысокий, на первый взгляд совсем еще подросток в центре. Хотя одежда юноши (как и у его спутников) не отличалась излишней вычурностью, а голову покрывала широкополая шляпа, защищая от солнца, стать и золотое сияние волос невольно притягивали к нему взгляды. Впрочем, как и узкие флажки на боевых пиках охраны.
Цвет морской волны с золотым кантом.
Во всем королевстве право на такое сочетание имело только одно владение. И ни для кого не было секретом — какое…
— Мне скоро плохо будет от этих взглядов!.. — прошипел Рэниари родичам, удерживая на лице выражение отстраненной безмятежности. Лотэ напряженно хихикнул. Так как они с Барром только-только подали в Геральдическую палату право на основание нового рода, то пока не имели собственного знамени и вынуждены были путешествовать под флагом Цитадели. Так что им тоже доставалось… заодно с Рэни.
Брюнет заметил в отдалении некоторых прежних знакомцев по столичным каверзам, когда он носил имя Сауналей. Вот ведь гады, никто не подошел! Как же, на руке бывшего наследника баронства браслет младшего, так о чем с ним говорить — о том, как вынашивать детей? А ведь столько было в свое время выпито!
Рэни и Воронали жили в столице почти неделю. И все это время молодых людей, на удивление, не тревожили. Принц, самолично проводив юношу до особняка Вориндо, ничем не показал, что их что-то связывает кроме долга. И, учтиво распрощавшись, удалился. Вот только практически сразу все подступы к особняку заполонили подозрительные личности, с трудом скрывавшие гвардейскую выправку под одеждой праздношатающихся гуляк. А вскоре пришло распоряжение самого короля с настоятельными рекомендациями не покидать дома и ни с кем не встречаться. Их сразу же отрезали от высшего общества, лишив источника полезной информации.
Но Рэниари не слишком огорчился развитием событий: во время пятидневного сидения в Цитадели они рассматривали и такой вариант. Преданные новому графу люди, прибывшие под видом слуг в столицу, взяли на себя обязанности связных. Городские слуги, остававшиеся в доме, вначале приняли соперников в штыки, но затем смирились. А чего не смириться — новички безропотно взвалили на себя самую тяжелую работу, оставив старожилам внутренние покои и щедрое внимание новых хозяев. Соглядатаи же не замечали вечно снующую под ногами прислугу. Кто там что будет высматривать в корзине прачки с грязным бельем, или подозревать молоденького кухаря с тележкой битой птицы для обеда, прикаченной с базара. Разве что ущипнет за аппетитную попку. К тому же новый граф затеял переделку дома — тут бы за торговцами и рабочими уследить.
А тем временем Рэни, Баррэт и Лотэ сумели незаметно для охраны связаться с кое-какими нужными людьми. Немало ценных даров перекочевало в чужие карманы. Благо сундуки Цитадели ломились и могли удивить не одним банальным золотом. Вот только тех, кого посулами, сокровищами или прозрачными намеками, удалось перетянуть на свою сторону, было мало… слишком мало! Вот когда Рэни не раз с благодарностью вспомнил покойного Асина, вдолбившего ему в голову раскладку по высшему дворянству: кто с кем враждует-дружит, кто под кого копает… Именно эти знания позволили юноше лавировать в хитросплетении столичных интриг, находясь от них в стороне.
Самым сложным оставался вопрос с наймом нового мага, вернее с двумя — для Цитадели и Круглого Холма. Кандидатов было много, но на каждого из них тоже надо было подавать заявку в Магическую гильдию. И пока шло рассмотрение просьбы, особняк Вориндо оставался без магического прикрытия, за исключением того, что наложил еще покойный Чассир.
В конце недели юный граф и его родственники получили с личным гонцом его величества приглашение-приказ явиться на устраиваемый королем турнир. Пришлось собираться: даже траур не мог послужить причиной отказа верховному правителю страны. Впрочем, Рэниари и не собирался глазеть на придурков, ради гипотетической любви прекрасных дам и кавалеров собирающихся бить друг другу морды.
Баррэт долго смеялся, когда племянник в сердцах высказал ему свое видение праздника. Нет, Рэниари с удовольствием бы поехал, будь там возможность напрямую пообщаться с кое-какими советниками и главами гильдий. Вот только ни на миг не сомневался, что все они окажутся под пристальным вниманием, и все их переговоры будут отслеживаться.
И впрямь, их отряд — даже не особо и скрываясь — сопровождали люди короля, заранее отсекая посторонних. Чувствовалась могучая рука принца, ясно давшего понять новому лорду о своей заинтересованности. Так что цитадельцы находились в полной изоляции, что, впрочем, не защищало их от жадных взглядов толпы, который день перемывавшей им кости.
Доехав до королевского шатра, молодые люди соблюли все формальности, оказав уважение штандарту повелителя — во время турнира допускались подобные послабления в этикете. Дальше они могли быть предоставлены самим себе. Но… И вот это «но» доводило Рэниари едва не до бешенства.
У юноши все больше и больше болела голова. Юный граф слишком измотал себя заботами и тревогами. Его тело уже не справлялось с тем, что взвалило на себя. И высиживать на виду чуть ли не всей страны, скрывая свою боль, было выше сил Рэниари. При одной только мысли, сколько взглядов, приправленных завистью, ненавистью и вожделением, будет направленно на него, в то время, как на ристалище цвет дворянства примется лупцевать друг друга во главе с принцем… при одной только мысли, что ему с улыбкой на губах придется сидеть в ложе среди глупых придворных куриц и петухов, Рэниари становилось еще хуже.
Но делать было нечего. Пока он не получил из королевских рук титула, Рэни оставался несовершеннолетним и был под опекой короны.
Приходилось подчиняться…
…Сиорол удачно воспользовался предтурнирной суматохой. Перекрашенные волосы, затемненная ореховым настоем кожа лица и рук вместе с одеянием небогатого дворянина с далеких западных границ, помогли ему остаться неузнанным. Даже встреченная мельком пара знакомых, машинально мазнув взглядами по его лицу, равнодушно проследовала мимо.
В столицу сын Ковура прибыл почти одновременно с Вориндо и принцем. Сио был уверен, что наследник сразу же потащит любовника к себе. Или, на худой конец, окопается с ним в графском особняке — нравы его высочества были известны далеко за пределами Меайры. Соответственно, бастард с мужем отправятся с принадлежащий им отныне бывший особняк Ковура. А свой родной дом Сиорол знал прекрасно. И знал, как туда проникнуть, тем более, что магические плетения признавали его, в отличие от чужаков, за своего (Вориндо еще только предстояло перенаправить защиту на себя). Но враги решили не разделяться.
Прошипев несколько добрых слов засевших в неприступном особняке кровникам, Сиорол решил заняться другими делами. И за несколько дней утряс все свои финансовые вопросы, обналичив закладные, доверенности и ценные бумаги, доставшиеся от отца. Вырученная сумма удивила даже его, привыкшего к роскоши, хотя он, конечно, продешевил, торопливо распродавая крохи своего наследства. Но делать было нечего — в любой миг капитал могли обнаружить по оставшимся в крепости хозяйственным бумагам. А так… простите, господа!.. вы опоздали! Деньги перепрятаны. А наличность ему пригодится, в отличие от торговых предприятий.
Оставшиеся дни Сиорол кошкой кружил поблизости от владений Вориндо, не рискуя близко к ним подходить: слишком уж много вокруг особняка оказалось топтунов. Принц явно караулил свою птичку. Вот только птичка эта сидела в четырех стенах, как мышь под веником, и никуда не вылетала. Так что турнир оказался для мстителя даром небес.
Покрутившись среди оживленной толпы, Сио определил для себя путь, по которому следовала кавалькада Вориндо, и скрылся в ближайшем переулке. Столицу юноша знал как свои пять пальцев, проведя в ее стенах большую часть детства и юности. А еще лучше знал городские крыши, по которым немало побегал, играя в прятки с местными детьми, невзирая на свой титул наследника лордства. Так что теперь, мягко ступая по скользким черепицам и скрываясь за частыми каминными трубами, он следовал за медленно едущим по главной улице отрядом. Дома вдоль Королевского проезда стояли впритык друг к другу, но впереди уже появились между ними разрывы, так что следовало поторопиться.
