— Я… попробую… — пробормотал Кар, чувствуя себя ОЧЕНЬ неловко. С одной стороны — Вала он никому не собирался отдавать, даже родному отцу. А с другой… было стыдно за разбитые надежды того, кто так искренне любил.

— Спасибо… — пробормотал старый маркиз, поднимаясь с кресла. — Надеюсь на тебя. А сейчас я уезжаю в поместье — затягивать отъезд больше невозможно, меня ждут управляющие. Буду надеяться на тебя. Найдешь его и сразу пошли мне весть. И… присмотрись внимательнее к внучке барона Эссэрила. Она единственная наследница огромного состояния. Ее дед не против союза с нашим домом: он четко дал это мне понять. Пожалуй, я как-нибудь приглашу девушку вместе с дедом на обед, пока кто-нибудь не перехватил столь лакомый кусочек.

— Папа, а может ты сам на ней женишься? — Робко предложил Кар, но маркиз только понимающе усмехнулся.

— Я люблю другого, — ответил он, берясь за дверную ручку. — Девушка миленькая, и у тебя самого есть все шансы влюбиться.

И вышел из спальни.

Какой-то миг онемевший от неожиданности Карлаэль стоял на месте, не в силах сдвинуться. А затем метнулся к двери и осторожно выглянул в коридор. Убедившись, что там никого нет, блондин с облегчением запер дверь и буквально прыгнул к шкафу, рывком распахивая дверцы и вываливая на пол свои костюмы.

Сверху, из-под резной доски, упираясь руками и ногами в боковые стенки, медленно, со скрипом съехал Валиэль. Глаза перепуганного открывшимися перспективами барона были выпучены, во рту намертво зажат узел с одеждой, стыдливо прикрывая промежность горе-любовника.

— Вылезай, — устало выдохнул Кар, прислоняясь плечом к злосчастному шкафу. Но Валиэль, как соскользил по стенкам вниз, так и продолжал сидеть едва ли не на шпагате, невнятно мыча сквозь невольный кляп из собственной одежды.

— Что?.. — не понял Кар и наклонился, выдергивая ткань изо рта любовника.

— Заклинило, говорю!.. — просипел барон, умоляюще моргая. Маркиз присмотрелся — и впрямь, руки и ноги Вала были напряжены до судорог. Да так, что Деззион с трудом смог их согнуть, вытаскивай барона из шкафа.

— Да как ты вообще сумел залезть на верхотуру!.. — шипел он, разминая тело постанывающему от боли Валиэлю. Тот облегченно уткнулся носом в ковер, чувствуя, как колет руки-ноги от живительного притока крови.

— Вот, не поверишь, — хмыкнул он вдруг. — Жить уж очень захотелось!

Переглянувшись, любовники в голос захохотали.

— Но все же что-то надо делать, — отсмеявшись, сказал Карлаэль. — Сам ведь убедился, мой отец настроен решительно… Давай решать, как жить дальше. Как-то надо ему сообщить, что ты не горишь желанием стать его мужем. Или все-таки решил заделаться моим отчимом?

— С ума сошел?! — В ужасе выдохнул Валиаль, привставая. — Я тебя люблю! Нет, я признаю, что сглупил, когда закрутил роман с твоим отцом!.. Но мне просто показалось это забавным… да и к тебе хотел подобраться. Но выходить за него замуж?! Уволь!

— Но что же делать? — Расстроился Кар. Виновато помолчав, барон тяжело вздохнул и сообщил: — Я письмо ему напишу. Сегодня же… Нет, завтра!

— А почему завтра? — Подозрительно сощурился маркиз. Но Валиэль притянул его к себе и жарко поцеловал, потеревшись возбужденным членом о живот блондина через бархатистую ткань халата.

— Потому что я опять тебя хочу!.. — шепнул он, прерывая поцелуй и завалил довольного любовника на себя.

…Мелкие волны часто плескались в потемневшие от вечной влаги валуны. Рябь на воде обманывала, обещая близкое дно. Но Рэниари знал, что в этом месте спокойно сможет затонуть океанский корабль. Вместе с мачтами. Узкий мол, выдающийся далеко в море, построили еще эльфы. И как только камни закрепили, на такой-то глубине? Тут даже магия не всегда поможет.

Юноша сдержал тяжелый вздох.

Место встречи, место прощания.

Здесь, далеко от земли, властители Цитадели испокон веков заключали союз со своими сужеными.

И здесь же провожали в последний путь.

За спиной Рэниари были только близкие.

Только члены едва не погибшей семьи, одетые в геральдические цвета графства — в цвет морской волны с золотом. Даже высокородные претенденты на руку возможного наследника, князь Фейринель и его высочество Эдмир, были вынуждены остаться на берегу, как и многочисленные жители графства, пришедшие отдать последнюю дань уважения погибшим властителям.

Здесь, между небом и морем, было место только своим.

Сэриэль тихо плакал, Лотэ крепился изо всех сил. Даже у Баррэта глаза оказались на мокром месте.

И только Рэниари стоял отрешенный, словно во сне. Его слезы были отплаканы вчера ночью. Чуть больше суток… такой крошечный отрезок времени!.. разделили его жизнь на ДО и ПОСЛЕ. Теперь кажется, что пролетела целая жизнь. Каким же ребенком он был, когда страдал из-за подлости Эдмира! Каким себялюбивым идиотом! Подумаешь, всего-то любовник оказался не таким, каким он его себе навоображал. Было бы из-за чего убиваться. Прав был отец: всего-то получил хороший жизненный опыт! Что его «беды» в сравнении с Огненной ночью, как успели прозвать захват Цитадели в народе.

С предательством брата…

Со смертью отца.

С тем, что навалилось на его плечи СЕЙЧАС.

Асин…

Вот перед кем Руин был по-настоящему виноват. Он никогда не любил отчима. Только терпел, считая рыжеволосого мужчину чужаком в крепости. А оказалось, что тот всю свою жизнь был предан их семье. И отцу…

Юноша на миг прикрыл глаза, чтобы избавиться от мельтешения солнечных бликов на воде. Темные боги, опять кружится голова… Все-таки не успел он толком отдохнуть. Но нельзя себе позволить отдых, когда на берегу обретаются сразу два волка.

Надо же! А ведь сразу отреагировали. Хорошо хоть он этого ожидал. И успел худо-бедно подготовиться.

Только одна битва выиграна, но война продолжается. Кто будет в ней победителем? И сможет ли удержать победу?

Рэниари невольно вспомнил, как спешно погрузившиеся на корабли войска Цитадели, сплошным потоком хлынули на земли крепости Круглого Холма. Замок покойного Ковура, расположенный слишком близко к прибрежной линии, оказался не готов к осаде. Там праздновали свою победу над «уничтоженным» соседом. Все, даже часовые на стенах расслабились, перепившись на радостях. Впрочем, и часовых то было — кот наплакал. А от кого обороняться, если соперник повержен?

И потому озверевшая толпа мстителей оказалась для «кузена» Сиорола полной неожиданностью. Защитников не хватило бы прикрыть даже одну стену. И наемники Ковура, которых покойный лорд предпочитал нанимать в свою охрану вместо того, чтобы рисковать, тренируя собственных крепостных крестьян, решили не рисковать.

Они просто сдали крепость в обмен на обещание выпустить их с территории теперь уже чужого владения. А кое-кто не постеснялся попроситься в дружину удачливого победителя. И только озверевшие лица возмущенных подобным цинизмом цитадельцев немного вправили им мозги. Слава богам, никого не прибили. Так, только юшку пустили из носов, да выпнули за пределы крепости. Кому нужны предатели…

Как рассказали потом слуги в замке, сын покойного лорда Сиорол был против. Весьма против. Но все его призывы и обещания пропали втуне. А когда собственная же охрана попыталась его схватить, чтобы выдать новым владельцам, прежний наследник бежал, обвалив за собой потайной ход.

Где сейчас бывший родич, Рэниари не знал. Да и не желал знать. Не смотря на то, что сотворил Ковур в Цитадели, юноша не хотел лишней крови. Сиорол был отныне не соперник. Вряд ли он сумеет отстоять владения после случившегося. Совет лордов не утвердит неудачника, скорее хапнет бесхозное владение для кого-то из своих. Тем более ТАКОЕ владение: традиционно владельцы Круглого Холма были просто лордами. Но в табели о рангах стояли наравне с графами. И даже носили соответствующую корону, не имея к ней титула. Такой вот парадокс. Так что многие станут облизываться на «безхозные» земли.

Хотя, конечно, от мести Сиорол не откажется. Зная надменный и вспыльчивый нрав «кузена» Рэниари в этом не сомневался. Не зря они с Руином были не разлей вода. Обоих воспитал Ковур. И привил свое отношение к бастардам.