Потом они оба лежали расслабленные до невозможности. Сил не было подняться и привести себя в порядок.

Наконец, Галчонок все-таки выдернул из-под них покрывало и вытерся им, вытягиваясь на спине поверх сбитых, но чистых простыней. Сио последовал его примеру, обняв затем засыпающего мальчишку: тела обоих быстро остывали, и пот неприятно холодил кожу. К тому же семя, высыхая, работало как плохой клей.

— Надо вымыться… — в конце концов, пробормотал Галчонок, делая вялую попытку подняться с узкой кровати, на которой они лежали, переплетясь всеми конечностями. Но ладонь Сиорола властно придавила парня к комковатому матрасу. Мужчина, приподнявшись на локте, навис над ним.

— Тебя как хоть зовут? — Спросил Сио, разглядывая все еще розовое от страсти лицо любовника.

Невозможно-синие глаза Галчонка неверяще распахнулись… пухлые губы дрогнули… на них медленно заползла немного сумасшедшая улыбка. А затем парень принялся хохотать во весь голос, катаясь по постели и едва ли не повизгивая от восторга.

— Ты чего?.. — не понял его веселья Сиорол. Но Галчонок только головой мотал, не в силах просмеяться.

— Ну, ты даешь!.. — выдал, наконец, он, немного успокоившись. — Сначала затащил в постель, и только теперь имя спрашиваешь!

— А все-таки… — тоже улыбнулся комизму ситуации мужчина, с удовольствием целуя гладкие плечи парня.

— Я Мориэль, — назвался Галчонок. — Меня так из-за глаз назвали… А имени рода у меня больше нет!

— Я Сиорол… Сио… — шепнул мужчина, вновь обнимая свое бедовое счастье. — И у меня тоже нет имени рода…

Свадебный наряд был великолепен.

Нежный, золотисто-белый шелк с аквамариновыми вставками. С целой россыпью бесценных жемчужин. С изумительной вышивкой золотом и серебром.

Камзол, брюки, рубашка, короткий плащ. Изукрашенные полусапожки из тонко выделанной замши. Они гордо стояли на специальной подставочке рядом с деревянной болванкой, на которой висел наряд. Манекен этот только что торжественно вкатили в обширную гардеробную консорта довольные своей работой портные.

Рэниари задумчиво рассматривал это великолепие, пока молчаливые слуги занимались его внешностью и прической. Юноша, обряженный лишь в кружевное белье, стоял среди высоких зеркал, сделанных из цельных пластин серебра. Белья этого… тонкого, затейливого, похабно-короткого и прозрачного до неприличия… оказался целый шкаф! На вопрос, что ЭТО, консорт получил ответ, что таково желание его старшего мужа. После чего осталось лишь пожать плечами и одеть то, что предложили. Вот только реакция Эдмира на это безобразие была, гм… несколько неожиданной. Старший принц, увидев вечером раздевающегося супруга, словно обезумел — выгнал всех из покоев и долго, яростно-нежно имел его, уделив особое внимание кружевной детали нижнего гардероба. Не сказать, что Рэниари не понравилось, но… на его взгляд телесной близости в их союзе был явный перебор! Но Эдмир, будь его воля, и вовсе бы мужа из постели не выпускал.

Так что сейчас Рэни терпеливо замер посреди комнаты в очередной кружевном «шарфике» (иначе и не назовешь… хорошо хоть в не ленточке или шнурочке!), дожидаясь, когда ему сделают прическу. По приказу Эдмира у него вновь были длинные, до колен, волосы. А учитывая их объем, весила эта грива немало, существенно оттягивая голову назад. И даже не сядешь — парикмахеру отчего-то нужно, чтобы он стоял.

Тяжелые, золотые пряди, отмытые до скрипа в душистых водах, с чуть слышным потрескиванием струились, переплетаясь сложными косичками и локонами. Ловкие пальцы слуг осторожно перевивали их частыми жемчужными нитями. Рэниари мог навскидку указать цену, качество и место добычи каждой жемчужины: знание рынка драгоценностей вбивалось в него как в будущего управителя семейных владений. И, честно говоря, юноша был против подобного расточительства — сейчас у него на голове сооружали настоящую сокровищницу. На свадебный наряд и то пошли камни куда меньшей стоимости. Но приказывать слугам прекратить их работу не стал: за последнее время Рэниари убедился, что находившаяся под магическим заклятием прислуга выполняла свои обязанности очень скрупулезно — заботилась о нем, защищала, но не выполняла ни одного приказа, что шел вразрез с полученными инструкциями наследника, на которого и были «завязаны» все эти люди. Раз его старшее высочество приказало максимально украсить супруга, значит, так тому и быть. Спорить было бесполезно. И как ни хотелось Рэниари до зубовного скрежета решить все раз и навсегда с Эдмиром, но ему пришлось смириться… затаиться до времени. И ждать подходящего случая, чтобы поменять свое окружение. Привезти из Цитадели знакомую с детства прислугу старший муж запретил, так что приходилось довольствоваться предложенным вариантом.

Наконец, измывательство над его волосами прекратилось. И юношу принялись бережно облачать в свадебные одежды. Тишина в гардеробе, прерываемая только шуршанием ткани, легким постукиванием драгоценностей и слабым дыханием суетящихся вокруг него людей, не просто угнетала. Она бесила до невозможности! Не было привычного говорка служанок, шепотков, смешков, покашливания, готовности поделиться всеми сплетнями на свете.

Не было НИ-ЧЕ-ГО, кроме этого призрачного шелеста!

И если Эдмир думает, что он будет терпеть подобный вакуум, то дражайший супруг ОЧЕНЬ сильно ошибается! Да он с ума сойдет от этой тишины! К тому же, через такую прислугу не узнаешь ни одной придворной новости. И как прикажете здесь существовать, ничего не видя и не зная?!

Рэниари зло сощурился, искоса гладя на себя в зеркало. Эту науку, слушать слуг, преподал ему еще отчим. Асин всегда говорил, что те, кто вертится подле господ, подчас знают больше любой разведки мира. В чем юноша убедился лично, находясь в стенах Старой крепости. Там его окружали обычные люди, с которыми можно было наладить контакт. Благодаря чему он был в курсе происходящего вокруг него.

Нет, надо все ЭТО менять. Вот только переть в лоб, требуя для себя свободы — не лучший способ…

— Ваше высочество, вы готовы! — В тишине гардеробной внезапный невыразительный голос слуги прозвучал подобно грому. Рэниари даже вздрогнул от неожиданности и внимательно посмотрел на свое отражение. В глубине магически обработанной поверхности отображалось нечто солнечно-прекрасное и воздушное. Мечта, а не жених!

Вот и хорошо, пусть все в Храме видят только красивую мордашку, и не думают о нем, как о серьезном Игроке.

Напоследок слуга с самым бесстрастным выражением лица провел пуховкой по лицу юноши, убирая под его глазами заметные тени от усталости. Позади другой прислужник поправил локоны. И все слуги разом отступили от своего «хозяина», склонившись перед ним в глубоком поклоне.

— Вы довольны, ваше высочество? — Прозвучал очередной бесстрастный голос. Рэниари захотелось скривиться, но он сдержался. В конце концов, эти люди не виноваты, что согласились на магическую клятву. На таких местах слишком много платили, а у всех них есть те, кому эти деньги пригодятся.

— Вполне! — Ровно отозвался он, выходя из гардеробной.

Миновав спальные покои, Рэниари в сопровождении навязанной ему свиты, прошел в свою личную приемную, где уже ждал король.

Тесть с невольным восхищением поднялся ему навстречу.

— Как же ты красив, мальчик! — Ласково произнес мужчина, по отечески целуя бесстрастного Рэниари в прохладную щеку. — Надеюсь, ты сделаешь моего сына счастливым!

— Несомненно, ваше величество! — Не удержался от шпильки юноша. Еще бы Эду не быть счастливым! Целыми сутками демонстрирует ему свое счастье в постели! А потом уходит тренироваться с магами, учась контролю над выкаченной из личной Искры силой! — Я более чем уверен, что мой супруг не разочарован этим браком. Вот только сомневаюсь, что МЕНЯ он сделает счастливым. Но я даю слово, что не буду ему мешать пытаться.

— Рэни!.. Рэниари, — неловко вымолвил король, не глядя на юношу. — Я знаю… понимаю… Тяжело простить того, кто предал тебя хоть раз! Кто повел себя… не слишком хорошо… и добился тебя силой. Но, мальчик, постарайся понять мужа и простить его… хоть когда-нибудь! Иначе вы оба не сможете жить в таком холоде. Хотя бы не презирай его… попробуй уважать как будущего правителя…