Отряд совершил стремительный бросок с нехоженой тропы на хоженую и через двое суток без единого засорения желудка, с песней вернулся домой.
Вечером того же дня из леса вышла группа оборванных людей. Люди брели темными городскими переулками, и прохожие, прижимаясь к заборам, протягивали им ценности. Люди не брали ценности, а просили кефир. Им было под сорок.
Все родители, кроме папы Кошкина, добрались домой вполне благополучно. Дети мыли пап и мам в семи водах, кормили яичницей и кефиром и мазали зеленкой. Папы и мамы засыпали от счастья.
Заблудившийся Кошкин-старший был найден геологами через месяц. Он спал на дереве в гнезде пернатого. Родитель совершенно одичал и не хотел возвращаться в город.
Сейчас папа Кошкина Семена чувствует себя хорошо. Лишь иногда, проснувшись ночью, он крадется в комнату сына, чтобы пришить оторванную пуговицу.
ВСАДНИК
В микрорайоне животных любили. Знаменитый заповедник вымирал от зависти к местной фауне. В квартирах кричали пижонистые попугайчики, гася семейные ссоры. Под диванами шуршали ежи, таская на иголках колготки и роман-газеты. Забыв про разную каку, дети скребли мудрых черепах. Упитанные хомяки дремали в картонных ящиках, вспоминая родню из черноземной полосы.
По вечерам на улицы выходили собаковладельцы. Застоявшиеся пинчеры носились и прыгали, заглядывая в окна второго этажа. Озабоченные бульдоги волокли хозяев к рекламным тумбам. Флиртовала кучерявая мелочь. Всем было приятно жить.
Именно в этом микрорайоне получил квартиру Герасим Обойщиков, задумчивый холостяк с рядовой биографией. Наступив в младенчестве на хвост спящей бесхозной Му-му и будучи укушен, Герасим надолго охладел к животному миру. Личным контактам с четвероногими он предпочитал полотна анималистов. Тридцать шесть лет судьба хранила его, но теперь предъявила счет. Въезжая в новую квартиру, Обойщиков радовался…
Июльским вечером Герасим гулял перед сном. Земля, накрытая дуршлагом неба, затихала.
Обойщиков вдыхал запахи растении, стараясь забыть про дневные стрессы.
Вдруг неясная тень вылетела из-за угла, и призрачный лунный свет облил силуэт огромного животного.
Угрюмый кобель выходил на Герасима тет-а-тет. Обойщиков перестал дышать и вспотел. Друг человека обнюхал его колени, выбирая десертные места.
Блеснуло пенсне, и появился хозяин.
— Дик! — недовольно закричал он. — Фу!
Дик проглотил слюну, но подчинился приказу. Поседевший Герасим еще долго стоял, не двигаясь, потом побрел домой.
В эту ночь он спал плохо.
На другой день Обойщиков отправился в кинотеатр. Сеанс уже начался, когда он нырнул в темноту зала и под гусиное шипение публики пополз к своему месту. Усевшись, он начал привыкать к темноте.
Неожиданно обезьянья лапка легла на его руку. Герасим приготовился к худшему и повернул голову. Слева от него, сидя на хозяйском животе, радовался жизни молодой макак.
— Не бойтесь, — прошептал хозяин. — Сеня, поздоровайся с товарищем!
Макак обнял помертвевшего Герасима, и тихий смех зажурчал над его ухом.
Что происходило на экране, Обойщиков не помнил. Он бежал из кинотеатра, не выдержав обезьяньих ласк. Только в подъезде своего дома вздохнул он. Но тяжелое дыхание зверя сбило его на лестничной площадке.
Пятнистый дог пролетел по ступенькам, волоча язык, как шарф. На шее у него болталась авоська с гремящими бутылками. Следом с криком: «Чайлд! Ты забыл деньги!», протопала старуха Баскервилева, соседка Герасима.
В эту ночь Обойщиков вообще не сомкнул глаз.
Кривая кошмаров ползла вверх. В субботу в дворовой беседке выступал Бешбармаков, хозяин лучшего в городе террариума. Он читал лекцию и демонстрировал целый узел змей, от которых Герасиму сделалось дурно. В финале Бешбармаков играл на мандолине, а гюрза Настя плясала в корзине «Барыню».
В воскресенье на столбе у дома появилось объявление: «Потерялся ручной тарантул по кличке Капа. Нашедшего просят вернуть за приличное вознаграждение». Нервы Обойщикова шалили.
Бессонной ночью, лежа в гамаке (на всякий случай), Герасим услышал легкий шорох. На полу, под гамаком, кто- то скребся в газете. Затем край газеты приподнялся, и таракан, мирный житель щелей, замер в лунных столбах.
— Капа! — мелькнуло в измученной голове Обойщикова. — Тарантела проклятая!
Раскачав гамак, Герасим катапультировал в коридор и прямо в пижаме бросился к соседям.
Утром он отправился на прием к невропатологу.
— Дорогой мой, — сказал врач, стуча молоточком по мохеровой груди пациента, — ваше спасение — в животных. Купите любого зверька — и все пройдет!
Обойщиков начал думать. Он отклонил аргентинских попугайчиков, вопящих: «Я здесь, Пепита!», сиамских котов, гордящихся ленью, и рекомендации макакофилов. С собаками были связаны плохие воспоминания. Кандидатуры снимались одна за другой.
Писатель ТатьПрикумский, знаток зверей и людей, которому Герасим написал письмо, посоветовал ему приобрести лошадь.
«… Нет более покладистого и терпеливого существа! — восклицал писатель. — Сядешь, бывало, на Лыску и скачешь в Тарабарино…»
Ободренный Герасим снял деньги с книжки, взял отпуск и отправился за лошадью.
В деревне Большие Куры какой-то старик продал ему тихую, пропахшую махорочным дымом кобылку со странным именем Шарлотта.
— Хочешь — корми ее! — сказал старик, пересчитывая деньги. — Не хочешь — не корми! Она у меня как верблюд.
Шарлотте было все равно кого возить.
Внуки старика закатили упитанное тело Герасима на ревматическую лошадиную спину. Хребет Шарлотты изогнулся, пугая деревню прогибом, и Обойщиков отправился в город.
Родной микрорайон притих, провожая глазами идальго Герасима. Оставляя каштаны, Шарлотта двигалась по велосипедной дорожке. Обойщиков поместил ее в арендованном гараже.
В его жизнь вошел праздник. По вечерам, накормив и начистив лошадь, Герасим выезжал на прогулку. Сидя на Шарлотте, он без опаски глядел на мир. Доберманы и терьеры носились внизу, не в силах цапнуть наездника. Тарантул Капа, находящийся в бегах, потерял сознание от цоканья Шарлоткиных копыт. Женщин не привлекал больше блеск «Жигулей». Мужественный всадник томил теперь их воображение.
— А не совершить ли набег на Валдайскую возвышенность? — все чаще думал Обойщиков.
Но до набега дело не дошло. Природа микрорайона не терпела дисгармонии.
Первыми возмутились дворники.
— Крупно гадит Шарлотка, — заявили они. — А зарплата прежняя!
Протест подхватили болонкодержатели, чьи Марго, и Лулу приходили в истерику при виде кобылки.
— Цветы лошадьми пахнут! — заголосили с балконов домохозяйки, размахивая кактусами.
Домком дребезжал от сигналов. Жэк засучивал рукава, предвкушая борьбу. На субботу был назначен лошадиный процесс. Но борьбы не получилось.
Кобылка Шарлотта, 1953 года рождения, не выдержав старости и городской жизни, в ночь с пятницы на субботу была зарегистрирована в небесной канцелярии.
Горе Герасима было так велико, что он не выдержал одиночества и женился.
Через год супружеской жизни Обойщиков совершенно спокойно относился к змеям, лягушкам и к прочей живности. А собаки от его взгляда начинали мелко дрожать и поскуливать…
ОШИБКА ЭВМ
Инженеру Галкину не спалось. Он трогал свой живот, прислушивался, вздыхал и вспоминал странные события минувшего дня.
Все началось с того, что электронно-вычислительная машина, начисляющая зарплату служащим, вдруг начислила ему, Галкину, декретные. Коллеги радостно хлопали его по плечу и спрашивали, кого он собирается рожать.
Галкин, человек молодой, стеснительный, краснел и пытался отшучиваться. Потом он пошел в бухгалтерию, чтобы сообщить об ошибке и сдать лишние деньги.
Главбух Костин, постоянно ждущий подвоха, выслушал посетителя недоверчиво. Он подозрительно покосился на длинные локоны Галкина, подумал и многозначительно произнес:
