Страшась расстаться с ним; оставить В нем то, что многим кайф сулило… Средневековье никогда ведь И никуда не уходило! Покуда Подвиг, Труд, Веселье Земной поверхностью владели, Оно сползало в подземелья, На срок (примерно в полнедели). И, зацепив петлёй за шпору, Прохожих втаскивало в нору… 1993 Божественные скорлупки
Досталось от него не только словоблудам, Эстетам, деспотам, их прихвостням-паскудам, Но и философам, должно быть, перепало! Достоин зависти, кто цел остался (чудом)! В шекспировских шутах заложен динамит, Которым не один кумир подорван был. Та взрывчатая смесь — она и днесь гремит, Но чьи полопались апломбы — свет забыл. А в перебранках слуг был мастером заклят, Как в колбах, не один высокородный спор Ученых! Но вопрос их осмеянья — снят. Нет тех философов — и кончен разговор. Схоласту пущенных вдогонку хлёстких фраз Повыветрился смысл и ускользнул от нас. У злободневности старинной нет корней. Какими ж ядрами он потчевал толпу, Коли заставил нас влюбиться в скорлупу, И аромат ядра восстановить по ней!.. 1994 «Восток, прошедший чрез воображенье…» Восток, прошедший чрез воображенье Европы, — не Восток, а та страна, Где зной сошёл, как тяжесть раздраженья, А сказочность — втройне заострена. Где краски света, музыки и сна; Шипов смягченье, роз разоруженье, Жасминовые головокруженья, В ста отраженьях — комнат глубина. Сто потолков огнём сапфиров движет. Сонм арапчат по жёлтой анфиладе Бежит — и в то же время на коврах, Далёких, золотых, недвижных, вышит… А дым курильниц всё мотает пряди — Не вовсе с прялкой Запада порвав… 1970-е Человек из патефона (или Два чуда подряд) Как бригантина, в путь пускается мембрана Заливом черного сияющего диска, Где лунная дорожка моря, как ни странно, Мне блещет вдалеке и в то же время близко! О песни! Я могу их слушать невозбранно! И на суконный круг пластинки класть без риска Грозы! Как будто бы зарей, пустынно-рано, Мне вверена с Гель-Гью и Лиссом переписка… А всё ж дрожит рука! И мнится: человечки (С мой глаз!) поют внутри машины молодецки, Но выход им закрыт из впадины зеркальной… Шло время. Я сама с Утёсовым знакома! Он вольный, не в плену! Он ростом натуральный! С ним дочь его Эдит. И я у них, как дома! 1966, 1980 Мечтание города Толпа глядит, бледна и длиннолица, — Нос-полумесяц остро вздёрнут вверх. Как в облаках дыхания мелиссы Зеленоватых — реет судоверфь. На крышах — кошек чёрный фейерверк. Спускающихся улиц вереницы… На вывесках, витающих, как птицы: Ключ. Апельсин. Башмак. Посуда. Вепрь. Трёх пансионов лесенки кривые С половиками красными, как жар, Скакнут, имея целью мостовые, Но, не допрыгнув, плавят солнца шар И странники бредут по эспланадам: Живые — с нарисованными рядом. 1963, 1969 Цветок зла Больше не могло быть сомнений: это был Тартараграндафлориус!.. На земле показалось несколько трещин… Одна из них мчалась прямо ко мне… «Союз действительных» [68] Приснился мне в ребячестве когда-то (Боявшийся — годами — оглашенья!) Цветок, что достигал корнями — ада И созидал земной коры крушенье. Сверхплотных лепестков его громада Была отнюдь не флоры украшенье, А гибель слабым, храбрым — устрашенье, Разбой на пастухов и мор для стада. Когда он распускался, вихрь упругий, Им поднятый, гнул рощи, тряс лачуги… Снимались птицы с гнёзд, кружа над далью… Едва, как змей, раскручиваться начал Могучий стебель, свернутый спиралью, — Крича, проснулась я… Что сон мой значил? 1963, 1970 Мне кажется…
Мне кажется порой, что умерли стихии — Такие, как Земля, Огонь, Вода и Воздух. А заменили их… какие-то другие — Из приготовленных на беззаконных звёздах; вернуться «Союз действительных» — пока неопубликованный роман Н. Матвеевой. — Ред. |
