Недавно было шествие в расположенный неподалеку Антониев монастырь, в котором в этот день проводился праздник, обычно устраиваемый каждый год. Монастырь основан Антонием Римлянином в 1106 году. Об этом святом рассказывает древнее предание, и никто из православных не ставит под сомнение, что упомянутый святой приплыл сюда из Рима за три дня на камне, держа морскую водоросль в руках.

Этот длинный, широкий, а также слегка приплюснутый камень сейчас находится в одной из церквей монастыря. Упомянутые водоросли также можно увидеть в монастырской церкви. Сам святой Антоний, который умер в начале XII века, покоился неизвестным в своей гробнице пять столетий, пока его земные останки чудесным образом не были обнаружены в 1597 году во времена правления царя Федора. С этого времени и проводится этот праздник в его честь в первую пятницу после Петрова дня. Тридцать лет тому назад тело святого было уложено в серебряную раку, которая хранится в главной церкви монастыря. По старому православному преданию его тело сохранилось таким, каким оно было на момент его смерти, и оно сохранится таким же нетленным в дальнейшем. В упомянутый праздничный день эту серебряную раку проносят в крестном ходу вокруг монастырского двора. Тогда толпа пытается попасть насколько возможно близко к иконам Божьей матери, и в особенности к раке святого. Самые благочестивые образуют перед шествием длинную и узкую колонну, они кланяются при приближении крестного хода, и многие иконы Божьей матери проносят над ними. Время от времени шествие останавливается, и тогда находящиеся под иконами на 10—20 минут остаются в неудобном положении. Каждый пытается хотя бы один раз протиснуться к раке с мощами и осенить себя крестным знамением.

Четыре человека несли через толпу больную женщину. Они стремились приблизиться к раке с мощами. Народ свято верит в их исцеляющую силу. Бедная женщина испускала хватающие за душу крики, когда почти бегом ее волокли через толпу. Излечилась ли она? Не знаю.

На монастырский двор и на ведущую в монастырь дорогу собирается великое множество больных: хромых, слепых, немых и прочих. Похоже на то, что они не столько пришли за исцелением от своих болезней, сколько попрошайничать. Их встретишь повсюду. Рядом со мной полз старый немой, чьи обе ноги были искалечены. Он бормотал какие-то странные слова, поминутно крестясь. Время от времени кто-то бросал ему милостыню. Сопровождающему меня русскому я рассказал о том, что у нас в Финляндии не терпят попрошайничества, и что у нас не найдется и десятой доли такого количества нищих, и что у нас есть для них приюты или о них заботятся другим каким-то способом. «У нас тоже есть приюты, но в них всех не поместить», — ответил он. На вопрос, не лучше ли было бы построить еще приютов, чем золотить церковные купола, он сухо ответил: «Для нищих делается все возможное».

Существует много рассказов о том, как больные исцелились от своих болезней либо проведя ночь в церкви перед святой иконой, либо другим каким-нибудь чудесным способом. На вопрос, не лучше ли молиться дома, чем протискиваться через толпу к раке с мощами, мне ответили: «Он ближе к Богу, чем мы, и Бог послушает его, когда он будет молиться за нас».

Если большинство русских посещает церковные праздники по религиозным соображениям, то другие приходят на них совершенно по другим причинам. К последним можно причислить ловких и знающих свое дело карманников, которых на подобных праздниках тьма-тьмущая. На упомянутый праздник в Антониев монастырь прибывают каждый год хорошо организованные и опытные шайки из Москвы и Петербурга.

Как известно, русские священники обучаются в так называемых духовных семинариях. В прежние времена можно было пройти всю церковную иерархическую лестницу от церковного служки и певчего до священника, сейчас это не удастся. Духовная семинария имеется и в Новгороде, в уже упомянутом Антониевом монастыре. В прошлом году в ней обучалось примерно 360 учащихся, и большая часть из них проживала в большом, напоминающем казарму, здании школы. Часть жила все-таки в городе.

Годовая плата за обучение, по крайней мере, для тех, кто ее должен платить, составляет 60—70 рублей. В семинарию приходят из своего рода подготовительной 3—4-летней духовной школы. Курс семинарии продолжается 6 лет. В числе учебных дисциплин, помимо духовных, есть еще латынь и греческий. И, как ни странно, философия. По каким учебникам ее проходят — мне неизвестно. Древнееврейский язык не изучается. Успешно закончившие курс учащиеся могут поступить в духовную академию в Петербурге, курс в которой продолжается 3—4 года. В таком случае они становятся высшим духовенством.

По окончании школы первая и почетная задача семинариста — найти себе невесту. Он не может быть рукоположен в сан и не может получить свой приход до того, как законно не заключит брак. Так соблюдается заповедь «епископ должен быть мужем одной жены». Для того чтобы заключение брака было легким и приятным, существует следующий обычай: если какой-то старый священник, у которого дочь на выданье, либо начинает чувствовать уже старческое недомогание, либо просто считает, что настало время выдать дочь замуж, он идет к архиерею и просит, чтобы тот дал дочери мужа и отцу преемника. Архиерей на это соглашается и запоминает необходимые подробности дела. Потом он дает об этом знать уже окончившим семинарию начинающим священникам, которых он считает подходящими, и если подобных нет, то слушателям старшего курса. Если приход и прилагающаяся к нему дочь кажутся им привлекательными, то тогда они один за другим начинают усердно посещать дом священника. Кто придется отцу по сердцу, тому и отдаст он сначала дочь, а потом и приход. Этот хороший и удобный обычай сохранялся в прежние времена в точности. Похоже на то, что нынешнее поколение начинает отказываться от этого обычая, и что семинаристы, которые в таких делах стали очень разборчивыми, уже во время пребывания в школе знают обо всех плохих и хороших близлежащих приходах и поповнах, и они сами сговариваются о женитьбе без посредничества отца. Тому, конечно, не надо ходить к архиерею, но многие обстоятельства остаются не взвешенными.

Если умирает жена священника, то он до конца своих дней остается вдовцом, потому что он может быть «мужем только одной жены». Еще в точности выполняется обычай, что приход получает муж дочери, а не сын, который женится на дочери другого священника и получает его приход. Только в том случае, если у священника нет дочери, что очень редко, преемника ему назначают по другим основаниям.

Если русский священник не собирается жениться, он может стать монахом и добиться в монастыре высокого звания. Но это случается редко. Таким образом, русский священник должен почти насильно делать то, что наши теологи делают добровольно и в первые же годы.

Мне случилось познакомиться с учительницей одного народного училища, которая несколько лет назад преподавала в деревенском народном училище в Новгородской губернии, а теперь преподает в маленьком городке этой же губернии. Она рассказала об обучении детей.

В деревнях народные училища бывают трех видов: во-первых, училища, основанные и содержимые Министерством народного просвещения, во-вторых, «земские» или «сельские» и, в-третьих, «церковно-приходские». По сути дела, все эти училища отличаются друг от друга только названием и тем, на какие средства они существуют.

Первые, «министерские училища», полностью финансирует государство, и они, между прочим, находятся в очень хорошем состоянии: училища размещены в больших роскошных зданиях, и учителя получают неплохую зарплату. Ученики, по крайней мере из дальних деревень, находящихся иногда и за десятками верст, пребывают в училище всю неделю и только по воскресеньям расходятся по домам. Учебные пособия здесь хорошие, и учителя, конечно, являются государственными чиновниками, которые при увольнении от должности получают пенсию. Плохо только, что этих училищ очень мало и они расположены лишь в крупных деревнях, например, вблизи больших станций железной дороги Петербург — Москва.