[1020 г.] Олав Шведский… выдал замуж Ингигерд, дочь свою, за Ярицлейва конунга, сына Вальдамара, конунга в Хольмгарде. И посылали они, Олав конунг в Норвегии и Ингигерд, много драгоценностей друг другу и верных людей. Тогда был Рагнвальд ярл, сын Ульва, в Гардарики, родич Ингигерд княгини. Он был большой друг Олава конунга, как говорил Сигват [скальд], когда он вернулся из поездки на восток в Гардарики, посланный Олавом конунгом.

[1028-1030 гг.] Когда настала весна и лед вскрылся, Олав конунг уехал в Швецию к Онунду конунгу, свояку своему. Он дал Олаву конунгу корабль, и отправился он тогда на восток в Гардарики к Ярицлейву конунгу и был там хорошо принят. Пробыл он там зиму, и был с ним Магнус, сын его; мать его звала Альвильд. В то время, когда Олав конунг находился в Гардарики, поехали вслед за ним многие друзья его с севера из Норвегии, и узнал он все, что случилось в той стране. В то лето, когда Олав конунг уехал на Восток, Хакон Хладаярл поехал на запад в Англию за своей невестой. (Хакон потерпел кораблекрушение и утонул.) …Друзья Олава конунга послали ему вести, что в стране той нет вождя, и звали его вернуться в свои владения.

Олав согласился и собрался в путь после Йоля. Оставил он Магнуса, сына своего, на воспитание у Ярицлейва конунга, а сам и дружина его поехали с востока по льду в ту зиму, а когда наступила весна, отправился он за море, в Швецию.

[1030—1045 гг.] Когда Олав Святой конунг пал при Стикластадире, уехали они из страны, Харальд, брат его, и Рагнвальд, сын Бруси, и много людей с ними, и пришли в начале зимы той на восток в Хольмгард к Ярицлейву конунгу, и принял он их хорошо, как говорит Вальгард из Беллы, который сочинил [песню] о Харальде…

У Ярицлейва всегда было много норвежцев и шведов; и умер Рагнвальд ярл, сын Ульва, и то княжество взял Эйлив ярл. У него тоже было много норвежцев, и давал он им жалованье по договору. Это звание ярла давалось для того, чтобы ярл тот защищал владения конунга от язычников. Ярицлейв поставил Харальда вторым вождем над своим войском и давал жалованье всем его людям, как говорит Тъёдольв скальд.

Там пробыл Харальд долго, и было у него много битв, и Ярицлейв относился к нему очень хорошо. Захотелось Харальду ехать в Миклаград; снарядился он в путь, и большой отряд норманнов с ним.

Так ушел Харальд из Миклагарда и вошел в Черное море, и раньше, чем плыть по морю тому, он высадил на сушу девицу Марию и дал ей хороших спутников до Миклагарда, и поручил ей сказать Зое царице, что Харальду кажется, что у нее мало власти над ним и что ее могущество не может помешать ему взять девицу Марию, если он захочет. Тогда поплыл он на север в Эллипальта, а оттуда поехал назад по Востоку. В этой поездке сочинил Харальд веселые песни, и их шестнадцать, и один припев во всех; вот одна из них.

… Быстро шел корабль, на котором были храбрые мужи; мы были горды, как и можно было ожидать; меньше всего жду я, чтобы трус достиг того же; но все-таки девушка в Гардах словно и не хочет меня ждать.

Этим намекал он на Эллисив, дочь Ярицлейва конунга, Харальд прибыл в Хольмгард к Ярицлейву конунгу и был там хорошо принят. Взял он тогда то множество золота своего, которое он раньше посылал из Миклагарда. Раньше, чем Харальд уехал из Гардов с востока, Ярицлейв конунг выдал за него дочь свою, которую звали Елизаветой, а норманны называли Эллисив.

[1020 г.] (В Швецию приезжают послы Ярицлейва конунга с востока из Хольмгарда, которому предыдущим летом была обещана рука Ингигерд, дочери Олава Шведского.)

Олав конунг поговорил об этом деле с Ингигерд и сказал, что хочет ее брака с Ярицлейвом конунгом. Она отвечала: «Если я должна выйти за Ярицлейва конунга, то я хочу, — сказала она, — в свадебный дар Альдейгьюборг и то ярлство, которое к нему принадлежит». (Ингигерд выбирает своего родина Рагнвальдаярла, сына Ульва, чтобы он ехал с нею на Русь, с условием предоставления ему там не меньшего почета, чем в Швеции, отправляется со всеми своими спутниками на Русь и выходит за Ярицлейва.) Ингигерд княгиня дала Рагнвальду ярлу Альдейгьюборг и то ярлство, которое к нему принадлежит.

[1042 г.] (Харальд возвращается на Русь, плывет из Черного моря на север в Эллипальта, а оттуда едет по всему Востоку.) Когда Харальд прибыл в Хольмгард, Ярицлейв конунг встретил его как нельзя лучше; оставался он там зиму и взял себе все то золото, которое раньше посылал туда из Миклагарда, и много всяких сокровищ; это было такое богатство, какого никто на севере не видал в руках одного человека.

[1044—1045 гг.] В эту зиму выдал Ярицлейв конунг дочь свою за Харальда; она звалась Елизаветой; норвежцы называют ее Эллисив… К весне собрался он в путь из Хольмгарда и отправился в Альдейгьюборг, там сел на корабль и отплыл с Востока летом… в Швецию, в Сигтуну.

В старину князьки местами жили. Кто где расширился и овладел местом, тут и жил. И приехал Юрик-новосел из северной стороны, из дальней украины, и распоселился жить в Ладоге. Но тут ему место не по любви, и приезжает он в Новгород Великий, и не с голыми рукама, и в союз вступает. И живет он день ко дню, и неделя ко неделе, и год ко году, — и залюбили его новгородцы, что человек он веселого нраву и хорошего разуму и повышает себя житьем-богатством, а тут и побаиваться стали. Вот зазвонили на суем — в колокол, — и выступает этот Юрик-новосел: «Что, — говорит, — честное обчество, возьмите меня в совет к себе, и будь я над вами как домовой хозяин. Только можете ли вы за наряд платить мне половину белочьего хвоста?» Сметили и погадали граждане новгородцы и сказали: «Можем и платить будем половину белочьего хвоста».

И мало-помалу уплатили они, и им не в обиду это. Вот опять зазвенел колокол, и на сходе собрались, и говорит Юрик: «А что, честное обчество новгородцы, можете ли вы платить мне и весь белочий хвост?» Подумали-погадали и опять сказали: «Можем», — и платить стали.

Прошло немного, опять в совет собрались: «А что, честное обчество, можете ли половину белочьей шкуры платить?» И ответ держат: «Можем».

Еще немного прошло — и в совете опять спрашивает Юрик: «А что, честное обчество, можете ли вы платить мне и всю белочью шкуру?» Порешили платить и всю белочью шкуру и платили долго.

Видит Юрик, что платят, собрал всех на сходку и говорит: «За белочью шкуру хочу я наложить на вас малые деньги, можете ли вы поднять мне?» И малые деньги они подняли — и поныне помнят этого домового хозяина и в Северной украине, и в Олонецком крае, и в Новгороде.

И после этого Юрика пуще и пуще повышали дань с алтына на четвертину, а с четвертины на полтину, а с полтины на рубль, и так до Петра I, а после Петра платили и с живой души, и с мертвой, и рубль, и два, и три, и четыре, и пять.

Был Зверь-змияка, этот Зверь-змияка жил на этом самом месте, вот где теперь скит святой стоит, Перюньской. Кажинную ночь этот Зверь-змияка ходил спать в Ильмень-озеро с волховскою коровницею. Перешел змияка жить в самый Новгород; а на ту пору и народился Володимер, князь в Киеве; тот самый Володимер-князь, что привел Руссею в веру крещеную. Сказал Володимер-князь: «Всей земле Русской — креститься». Ну и Новгороду тож, Новгород окрестился. Черту с Богом не жить: Новый город схватил змияку Перюна да и бросил в Волхов. Черт силен: поплыл не вниз по реке, а в гору — к Ильмень-озеру; подплыл к старому своему жилью — да и на берег! Володимер-князь велел на том месте церковь рубить, а дьявола опять в воду. Срубили церковь: Перюну и ходу нет! Оттого эта церковь назвалась Перюньскою; да и скит тоже Перюньский.