В Новгороде Схария познакомился со священником Денисом, в доме которого собиралась местные книгочеи. В основном это были лица духовного звания, но заглядывали сюда и образованные люди из новгородской знати. Обсуждали новости, читали книги, спорили по богословским вопросам. Своей ученостью и красноречием Схария произвел на новгородских интеллигентов огромное впечатление. Именно ученость Схарии, его умение объяснять мир с естественно-научной точки зрения заронили у новгородских вольнодумцев первые зерна сомнения. Их подвело неумение отделить науку от веры, познание от религии. К тому же в умах и душах новгородцев, только что перенесших крушение привычного жизненного уклада, царил хаос.

Одной из самых острых тем, волновавших тогда христианский мир, был вопрос о конце света. Господствовало мнение, что история мира, сотворенного за семь дней, уложится ровно в 7000 лет по слову Псалма: «тысяча лет яко день един». По истечении этого срока, а именно в 1492 году от Рождества Христова будет Страшный суд. Уверенность в неизбежности конца света была такова, что Отцы Церкви довели расчеты празднования Пасхи только до этого страшного года, написав далее: «Здесь страх, здесь скорбь, сие лето на конце явися, а на нем же чаем и всемирное Твое пришествие…»

Ученый астроном Схария легко опроверг расчеты древних книжников, доказав, что семь тысяч лет от сотворения мира наступит значительно позднее. Поразив воображение новгородских книжников своей ученостью и красноречием, Схария посеял в их умах сомнения в главных христианских догматах. Он заставил их усомниться в божественной природе Христа, в учении о Святой Троице, в монашеском служении и почитании икон. Сила его внушения была такова, что священники Денис и Алексей возжелали принять иудаизм и даже готовы были совершить обряд обрезания. Однако Схария отговорил их от этого решительного шага, убедив нести свою новую веру тайно, внешне оставаясь православными священниками.

В марте 1471 года Схария вместе с Михаилом Олельковичем покинул Новгород, не сомневаясь в его скором падении. Оставшись без вероучителя, Денис и Алексей сумели привлечь в свою секту новых сторонников. Ими стали зять Алексея Иван Максимов, его отец Максим, сын новгородского посадника Григорий Тучин, мирянин Гридя Клоч, попы Григорий, Самсон, зять протопопа Дениса Васюк Сухой, дьяк Борисоглебский, попы Федор и Василий Покровские, дьякон Макар и еще несколько лиц духовного звания.

Еретики пользовались книгами, оставленными им Схарией, и, видимо, поддерживали с ним переписку. Многие из них были людьми мыслящими, искренне пытавшимися найти ответы на вопросы, от которых уходила официальная церковь. Но при этом они сами ставили себя в ложное положение. Наружно пребывая в роли православных священников, фактически они христианами уже не были. Возглашая с амвона одно, между собой утверждали нечто противоположное. И это двуличие, пусть вынужденное, лишало еретиков моральной опоры в той борьбе, которая впоследствии развернется между ними и Русской православной церковью.

В 1480 году при посещении Новгорода великий князь призвал к себе священников Дениса и Алексея и имел с ними продолжительную беседу с глазу на глаз. Вскоре оба были назначены протоиереями двух главных московских соборов — Успенского и Архангельского. Так новгородские еретики получили свободный доступ ко двору великого князя, а зять Алексея, Иван Максимов, вскоре стал личным духовником невестки великого князя, Елены Волошанки. Стремительный карьерный взлет безвестных священников из нелюбимого великим князем Новгорода выглядит весьма загадочно. Создается впечатление, что кто-то посоветовал великому князю приблизить к себе именно этих священников.

Этим советчиком мог быть фаворит великого князя, думный дьяк Посольского приказа, то есть тогдашний министр иностранных дел, Федор Курицын. Человек больших дарований, свободно владевший пятью языками, Курицын одновременно был и ловким царедворцем. Образованные, не скованные церковными догматами, новгородские священники были не только близки ему по духу, но и могли оказаться полезными в сложных интригах, расколовших двор и семейство великого князя.

В начале 1480-х годов Курицын объехал со специальной миссией несколько европейских стран. Наряду с дипломатическими переговорами он изучал науку и культуру Раннего Возрождения, общался с учеными и придворными астрологами. Особый интерес Курицына вызвало модное тогда в Европе учение каббалы. В Венгрии он познакомился с известным астрологом и каббалистом Мартином и уговорил его перебраться в Москву.

Авторитетный историк русской церкви А. Карташев предполагает, что, находясь в Европе, Курицын вступил в некое тайное международное сообщество каббалистов. Члены этого сообщества, многие из которых были астрологами при европейских дворах, вели между собой тайную переписку, обмениваясь секретной информацией. В пользу этой версии говорят дошедшие до нас сочинения Курицына, зашифрованные каббалистическими шифрами.

На обратном пути Курицын посетил замок знаменитого Влада Дракулы, оставив потомкам «Сказание о Дракуле воеводе» — жизнеописание будущего «короля вампиров». Затем Курицын оказался в Крыму, где встречался с еврейским купцом Хозей Кокосом и неким Захарией, в котором можно предположить уже знакомого нам ересиарха Схарию. Через Курицына Захария сообщил великому князю о своем желании поселиться в Москве. Великий князь на это согласился, но переезд Захарии не осуществился по независящим от него причинам.

После возвращения Курицына в Москву секта еретиков начинает стремительно разрастаться. В нее вошли брат Федора Курицына Волк, «угрянин» Мартын, дьяки великого князя Истома и Сверчок, купец Семен Кленов, книжный переписчик Ивашка Черный. Под воздействием своего духовника Ивана Максимова примкнула к секте невестка великого князя Елена Волошанка. И, наконец, сам великий князь Иван Васильевич, по его собственному признанию, не только знал о ереси, но и относился к ней вполне благосклонно. За государем потянулись многочисленные придворные, и постепенно еретические воззрения стали охватывать все более широкий круг влиятельных людей столицы.

После отъезда в Москву наиболее образованных еретиков новгородская секта заметно разложилась. Вместо чтения богословских книг еретики увлеклись попойками, которые сопровождались грубым поруганием христианских символов. Во время одной из таких попоек собутыльники поссорились между собой. Наутро, боясь разоблачения, один из них, некий поп Наум, пришел с повинной к архиепископу Геннадию и принес «Псалтирь жидовствующих», главную богослужебную книгу, переиначенную на иудейский лад.

Ошеломленный Геннадий провел немедленный розыск. Допросив главных фигурантов — священников Григория, Герасима и дьяка Самсона, он отправил великому князю и митрополиту Геронтию донесение о ереси. Однако влиятельные московские еретики представили донесение Геннадия как вздорные измышления чрезмерно ретивого владыки.

А вскоре случилось событие, вознесшее ересь на вершину церковной иерархии. После смерти митрополита Геронтия Русскую православную церковь, по желанию великого князя, возглавил Зосима. Новый владыка был близок к Курицыну и другим еретикам и, скорее всего, стал митрополитом с их прямого содействия. Все обращения Геннадия по поводу ереси новый митрополит клал под сукно.

Не получив ответа на свои донесения, архиепископ Геннадий не успокоился. Он разослал письма самым влиятельным русским епископам с требованием созыва Собора. Собор обвинил новгородского протопопа Гавриила, священников: Дениса, Максима, Василия, дьякона Макара, зятя Денисова Васюка, чернеца Захара и дьяков Гридю и Самсона в том, что они «не поклонялись иконам, ругались над ними, называя их делами рук человеческих, признавали тело и кровь Христову простым хлебом и вином с водою».

Еретики упорно отпирались от обвинений, а в том, в чем нельзя было отпереться, каялись и просили прощения. Собор лишил их духовного сана, предал проклятию и осудил на заточение. Некоторых из них отправили к Геннадию в Новгород. Архиепископ приказал встретить их за 40 верст от города, надеть на них вывороченную одежду, посадить на вьючных лошадей лицом к хвосту. На головы еретиков водрузили берестяные шлемы с мочальными кистями и с надписью: «се есть сатанино воинство». Владыка велел народу плевать на них, ругаться над ними и кричать: «Вот враги Божий, хулители христианские!» В завершение на головах еретиков зажгли берестовые шлемы. Не перенеся пытки, Денис умер, перед смертью лишившись рассудка.