После этого достаточно беглого обзора объекта Росковитский повернул обратно к опорной базе и доложил своему начальнику об этом неожиданном открытии. Начальник, поняв важность открытия, приказал Росковитскому лететь обратно вместе с ним и объяснил, что это может быть Ноев ковчег. По его мнению, ковчег остался неповрежденным потому, что он «девять-десять месяцев в году лежал подо льдом, как в холодильнике, и не подвергался гниению».
Начальник немедля направил доклад в Петроград; получив его, царь распорядился послать на Арарат два исследовательских отряда.
Один из них в количестве пятнадцати человек хотел подняться на гору с одной стороны, а второй, в составе около ста человек, попробовал совершить восхождение — с другой. С большими трудностями, пробив тропу в скалах, через месяц они добрались до ковчега.
Российское правительство, думая использовать это сенсационное открытие Ноева ковчега как «знак небес», надеялось, что все перипетии, связанные с ним, смогут оказать какое-то психологическое воздействие на армию и весь русский народ в тот смутный период истории.
Ковчег был тщательно обмерен, сделаны чертежи его основных конструктивных частей, полностью и по частям он был сфотографирован. Все эти материалы отправили царю. В статье в «Нью-Иден мэгэзин» сообщалось: «Ковчег содержал сотни мелких отсеков, и наряду с ними имелись особые очень большие помещения с высокими потолками. Эти помещения были разграничены перегородками из крепких столбов диаметром около полуметра, что наводило на мысль о больших размерах животных, возможно находившихся там, в десять раз более крупных, чем слоны. Другие помещения содержали большое число клеток, примерно таких, что сегодня используют на выставках пернатых, только с передней стороны их была не проволочная сетка, а тонкие железные прутья».
Тот факт, что автор статьи упомянул животных, которые были больше слона в десять раз, естественно, основательно повлиял на достоверность изложения. Нельзя забывать о том, что рассказы Росковитского, о которых долгое время писалось как о фактических событиях, представляют целое собрание различных сообщений очевидцев — пилотов, солдат, инженеров и прочих людей, понятно, что всем им могут быть свойственны некоторые преувеличения.
«Все сооружение было покрыто толстым слоем похожей на воск или шеллак[3] массой, а конструктивные особенности его указывали на высокую культуру кораблестроительного дела. Примененная древесина, относящаяся к семейству кипарисовых, похожа на олеандровое дерево и почти совсем не подвергается гниению; это обстоятельство, а также то, что корабль большее время находился подо льдом, объясняют исключительно хорошее состояние объекта».
Это описание представляется очень близким данным, изложенным в Библии, и Андре Парро, занимавшийся проблемами всемирного потопа и поисками ковчега, о сообщениях Росковитского писал: «Очень печально, что этот доклад, пропавший во время большевистской революции 1917 года, никогда не читал ни один специалист. Все, чем мы располагаем, это только рассказ Росковитского, имеющий много слабых мест, — от него мало что останется, если исключить из его рассказа библейские воспоминания… Серьезные специальные журналы отнеслись к этому сообщению совершенно индифферентно, то есть промолчали».
«…Экспедиция обнаружила на вершине горы на поверхности корабля-ковчега обломки балок, которых недоставало в бортах корабля, — говорится в докладе. — Вероятно, эти деревянные части таскали на самую вершину горы для сооружения там небольшого алтаря…»
Упоминание об алтаре является особенно впечатляющей деталью доклада Росковитского, так как оно объясняет, почему в нескольких местах поблизости от вершины горы, в тысяче метров от границы лесов на склоне горы, находили куски досок. Если богомольцы обнаружили этот славный ковчег, пролежавший многие тысячелетия на горе, когда его можно было легче разглядеть и к нему было проще добраться, то вполне вероятно, что некоторые из них вблизи вершины или на самой вершине решили построить алтарь из древесины ковчега, возможно, в память об алтаре, который в свое время соорудил Ной после всемирного потопа.
Доклад Росковитского внезапно прерывается на заключении, что исследовательская комиссия отправляет специального курьера с фотографиями и докладом персонально к царю в Петроград. Однако вполне вероятно, что этого доклада Николай II не получил, поскольку любой вид сношений, особенно дальняя связь, из-за Февральской и Октябрьской революций 1917 года был основательно нарушен.
Результатов исследований больше никогда не находили, или же доклад о них вообще не существовал. Ходили слухи, что документы и фотографии попали в руки Льва Троцкого, который их либо уничтожил, либо оставил в досье, где они содержались до сей поры под покровом тайны. Согласно этим слухам, и специально отправленного к царю курьера тоже каким-то образом заставили вечно молчать о делах, связанных с открытием ковчега…
Доклад Росковитского заканчивается утверждением, будто он сам и некоторые другие авиаторы улетели от большевиков в Америку.
Загадочным и нелепым в приложении к широко опубликованным материалам этого доклада является сам факт существования Росковитского; никто из известных оставшихся в живых людей из состава царских военно-воздушных сил, служивших в то время в районах возле Арарата, не помнит лейтенанта Росковитского. Это может указывать на то, что такого человека или вовсе не было, или что он ко времени написания этих строк, через двадцать два года после открытия ковчега, из соображений собственной безопасности — даже в Америке — не захотел указывать своего настоящего имени.
Эту историю можно было бы со спокойной душой «похоронить» как очередную «утку», если б не… последующие сообщения на эту же тему. Дело в том, что имеется довольно большое число донесений и докладов солдат и офицеров царской армии, участвовавших в военных операциях того времени в районе Арарата, по тому же поводу. Эрил Каммингс, выдающийся исследователь, интенсивно занимавшийся около сорока лет легендой о Ноевом ковчеге и двадцать раз поднимавшийся на Арарат, имел личную встречу в Нью-Йорке с полковником Александром Коором, который в 1945 году в «России», одной из эмигрантских русских газет, опубликовал заметку о некоторых интересных делах. Полковник Коор в 1915 и 1916 годах был командирована 19-й Петропавловский полк, дислоцировавшийся тогда вблизи от Арарата для защиты Араратского перевала после того, как турецкая армия частично нарушила русские пограничные линии. Он вспомнил тогда, что слышал об открытии ковчега, и сообщил Каммингсу существенные сведения.
Полковник Коор предполагает, что пилотом, обнаружившим ковчег, был старший лейтенант Заболоцкий и что в статье не была названа фамилия начальника опорной авиабазы Курбатова. В 1921 году он разговаривал с лейтенантом Петром Лесминым и узнал, что тот слышал об открытии как «о действительном факте, а непорождении слухов» и что «Ноев ковчег находится в седловине между обеими вершинами Арарата».
Коор также подтвердил информацию о последующем восхождении на Арарат пионерного батальона, которую он получил от своего друга Руянского, в 1916–1917 годах служившего фельдфебелем железнодорожного батальона, дислоцировавшегося возле железнодорожной станции Догубеязин в нескольких километрах от Арарата. Этот Руянский принимал участие в экспедиции и подтвердил, что батальон действительно поднялся на вершину Арарата.
Сообщение Коора по сравнению со статьей Росковитского было значительно полнее и поведало о том, что поисковая экспедиция прошла по уже ранее проложенной тропе. Причем в конце концов она достигла места, с которого можно было хорошо рассмотреть громадный корабль, лежавший частично подводой на ниже расположенной горной площадке. Другая группа людей отряда, пришедшая туда раньше, тропу не использовала, а вырубала во льду ступени для восхождения. Солдаты этой группы истово крестились и, опустившись на колени, горячо молились, когда увидели ковчег и поняли, что это такое. В докладе Коора также упоминается, что внутренние помещения корабля были разделены на отсеки, причем на дощатом полу оставались ясные следы ржавчины, видимо, от железных прутьев, поддерживавших многочисленные клетки в различных отсеках.
