Кажется, кавказец за соседним столиком расценил ее задумчивое выражение по-своему. Случайно бросив на него взгляд, она заметила, что он делает ей волосатой рукой приглашающие жесты. Не дожидаясь, пока он закончит есть, Кристина с достоинством поднялась, взяла в руки чемодан и неторопливой походкой вышла из кафе. Ей совершенно не улыбалось вступать с этим типом в разговоры. Терпеливо сносить хамство она не умела, а если бы она стала отвечать ему в своей обычной манере, дело бы неминуемо закончилось скандалом.

Кристина вышла на набережную, вдоль которой за высоким железным забором тянулись песочные пляжи. Был самый разгар купания. Курортники слетались к морю, как бабочки к свету. Кристине тоже было жарко, но купаться она не хотела — боялась потревожить ссадину на руке.

Она уныло брела по набережной, с завистью поглядывая на счастливых и беззаботных отдыхающих. «Подумать только — у них есть деньги, а у меня — нет», — размышляла по дороге она. Ведь если бы у нее сейчас были деньги, она бы уж точно придумала, как их потратить.

Для начала она бы съела вон в той забегаловке пару горячих, только что поджаренных чебуреков… Выпила бы бокал красного вина для поддержания сил… Потом завернула бы в тир и показала всем этим дурачкам, как надо по-настоящему стрелять… Попробовала бы огромную, как букет цветов, розовую сахарную вату на палочке… Потом попытала бы счастья у игральных автоматов… Что еще? Заказала бы себе футболку с собственным изображением, причем обязательно состроила бы какую-нибудь смешную рожу… Потом бы пофотографировалась в разных видах. Обошла бы уличных фотографов — всех до одного. На следующий день получила бы целую стопку фотографий: на фоне пальм с маленькой обезьянкой на плече… на забавном пони с прической, сооруженной с помощью разноцветных резинок для волос… с зеленым говорящим попугаем… верхом на черной лошади… верхом на белой лошади… на рыжей. Нет, на рыжей она фотографироваться не будет — шкура у нее какая-то потертая… А это еще что за явление?

Кристина остановилась перед сверкающей крашеным золотом каретой — вернее, ее отдельно стоящей боковой стенкой. Сбоку от кареты она увидела железную стойку, всю увешанную яркими старинными платьями. С другой стороны стояла круглая вешалка с дамскими и мушкетерскими шляпами. Все шляпы по краю были оторочены разноцветным гагачьим пухом… При виде всего этого у Кристины как-то сама собой отвисла челюсть. Очевидно, это не ускользнуло от внимания хозяина всей этой роскоши.

— Не желаете ли сфотографироваться? — тут же подоспел он.

Это был мужчина лет пятидесяти — впрочем, совсем неплохо сохранившийся. В черных кудрявых волосах почти не было седины, фигура в спортивном костюме была стройная и подтянутая. Кристина пригляделась и решила, что лицом он немного похож на артиста Спартака Мишулина.

— А сколько стоит сфотографироваться вон в том платье? — спросила она, указав на темно-зеленый наряд с пышной юбкой и глубоким декольте, украшенным все тем же гагачьим пухом.

Фотограф назвал цену. Тариф у него был единый для всех платьев и шляп. Надевай на себя хоть десять штук — и позируй. Однако у Кристины не было даже и половины нужной суммы.

— Ну что, сниматься будем? — нетерпеливо спросил мужчина.

— Да нет, я еще платье не выбрала, — отговорилась Кристина.

На лице фотографа отобразилось искреннее огорчение.

— Вот все вы так… — обиженно вздохнул он, — только глазеете на костюмы, а чтобы заплатить за фото — это вас нет.

Кристина еще некоторое время потерлась возле стойки с костюмами. И вдруг в голову ей пришла спасительная мысль…

— Послушайте, а у вас всегда так мало народу бывает? — осторожно начала она.

— Почти всегда… — недовольным тоном отозвался фотограф, которому явно наступили на больную мозоль.

— Странно, — хорошо поставленным голосом сказала Кристина, — такие интересные костюмы. Такая карета. Неужели никто не клюет?

— Очень немногие.

— А вот интересно — почему? Как вы думаете?

— Стесняются. Все очень просто — люди стес-ня-ют-ся. Если бы они видели, что все так делают, что тут народ толчется, они бы тоже шли.

— Но толпу ведь можно создать и искусственно, — стала подводить его к нужной мысли Кристина. — Знаете, как работают наперсточники? Шарики перекидывает один, а обслуживает его целая бригада.

— Ну, сравнила, — махнул рукой фотограф, — там деньги крутятся. Легкие деньги. А здесь что? Разве же можно на такой прибыли бригаду держать? Самому бы продержаться. А ты говоришь…

— Это, конечно, верно, — дипломатично согласилась Кристина, — но нельзя забывать, что прибыль-то сразу резко возрастет.

Мужчина смерил Кристину пристальным взглядом и переступил с ноги на ногу.

— А ты к чему это клонишь? — спросил он напрямик. — Что это тебя так моя прибыль заинтересовала?

— Я?! Клоню?! — передернула плечами Кристина. — Вот так всегда: хочешь человеку добро сделать, а тебя сразу начинают подозревать черт-те в чем… Ну и пожалуйста, сидите без клиентов, если вам так нравится. — Кристина обиженно выпятила губы и собралась уходить.

Рассчитанный прием сработал на «ура» — фотограф тут же встрепенулся:

— Подождите, девушка! Как вас зовут? Вы что-то хотели мне предложить?

Кристина медленно повернулась — с таким видом, будто она делает большое одолжение.

— Разрешите представиться, — церемонно сказала она, протягивая мужчине руку, — Кристина Быстрова, киноактриса.

— Ого! Очень приятно. Бережков Вениамин Петрович. Можно просто Веня.

Кристина вспомнила свою собственную реакцию, когда Марго сообщила ей, что она актриса. Наверное, нет человека, у которого это слово не вызвало бы благоговейного восторга. И наверное, грех этим не воспользоваться. Надо только не зарываться, как Марго.

— Сейчас у меня перерыв между съемками… — приятным контральто продолжала она, — и на телевидении тоже отпуск…

— Вы и на телевидении работаете?!

— Работаю… На российском канале… — с досадой протянула Кристина, — приходится… Когда кругом снимают одно дерьмо — что еще остается? Я последнее время даже предложения не просматривала — надоело… Каждый день одно и то же… — Она взяла со стойки большой голубой веер и принялась изящно им обмахиваться.

Фотограф Веня почтительно помолчал, а потом решился задать вопрос:

— А где-то вы уже снимались? Мне кажется, что лицо ваше какое-то знакомое.

«Верно говорят: человек видит то, что он хочет увидеть», — подумала Кристина.

— Может быть, конечно… — рассеянно сказала она. — Хотя большей частью я снималась за границей. Не в Голливуде, разумеется, — уточнила она, чтобы не повторять ошибки Марго.

— А сейчас, если не секрет, какие у вас творческие планы? — спросил Веня.

— Секрет, — с нажимом сказала Кристина, — хотя и не мой, но секрет. Вот, собираюсь проходить пробы у Кончаловского на роль второго плана.

— И кого же там надо будет играть?

— Не знаю… Про фильм ничего не известно. Как всегда, что-то крутое и совместное с американцами — и все окутано страшной тайной…

— А-а-а… — протянул Веня, видимо, пытаясь вспомнить, где и когда он слышал фамилию «Кончаловский».

— Ну ладно, наверное, мне надо идти, — сказала Кристина, решив для закрепления повторить старый прием. На этот раз она сделала вид, что умирает под тяжестью чемодана. Стоит ли говорить, что все опять сработало.

— Кристина… Можно мне вас на «ты» называть? Женщина вы молодая — во всяком случае, выглядите вообще как девочка…

— Ну, допустим, можно — а что?

— Я вот что хотел… Вроде у вас… у тебя ко мне какое-то рацпредложение было. Ты извини, если я тебя задерживаю… Я смотрю, ты с чемоданом — только что приехала?

— Нет, это я переезжаю.

— А что, условия плохие были?

— Нет, не поладила с хозяйкой. У меня вообще с женщинами гораздо труднее отношения складываются, чем с мужчинами. Мужчины — они же гораздо понятливее и умнее…

Веня выпрямился и расправил плечи, будто осознав свою мужскую гордость.