Кристина уже почти заснула, как вдруг услышала тихий, но отчетливый стук в окно. Вставать не хотелось — ей уже начал сниться какой-то приятный сон, и было так жалко покидать его… Она подождала немного, вслушиваясь в нестройный хор цикад… Стук повторился. Стучали торопливо, даже как-то тревожно. Потом кто-то снаружи легонько толкнул раму, и она открылась.

— Кристина! — послышался шепот. — Кристина, ты спишь?

«Господи, кого это еще принесло?» — подумала Кристина и, встав с кровати, накинула на обнаженные плечи легкий шелковый пеньюар Марго. Спала она без одеяла нагишом — из-за жары было невозможно надеть что-либо на себя.

В комнате было темно, немного светился только квадрат окна, в котором Кристина разглядела чей-то силуэт. Даже когда ночной гость выпутался из занавески и предстал прямо перед ней, она не смогла узнать, кто это. Одно можно было сказать со всей определенностью — к ней вторгся мужчина. Он тяжело дышал, хотя и старался унять свое волнение.

Кристина не хотела включать свет и вообще поднимать шум. Мужчина — ну и что? Если он пришел с дурными намерениями — ему же хуже. В темноте у нее даже больше преимуществ: она же знает эту комнату как свои пять пальцев, а он — нет. Например, она знает, где стоит тяжеленный утюг, которым так легко и просто шарахнуть негодяя по башке, если он начнет «возникать»… Словом, Кристина ничуть не испугалась и повела себя, как барышня из средневековья, для которой подобные ночные визиты — привычное дело.

— Здравствуйте, — шепотом поприветствовала она незнакомца. — Что привело вас ко мне в столь поздний час? И вообще — с кем имею честь?

Гость был явно шокирован таким светским обращением, однако быстро взял себя в руки.

— Да это я, Славик… Помнишь, из массовки на мотоциклах?

Кристину почему-то разобрал смех. Она сразу вспомнила этого парнишку с его светлой, выгоревшей на солнце шевелюрой и ярко-голубыми глазами. Повадкой и взглядом он походил на игривого котенка. Например, обожал «бомбить» — нырять с мостков в море прямо рядом с какой-нибудь разомлевшей девицей. Если же она успевала поднять глаза и засечь его перед прыжком, то видела, как он обезоруживающе улыбается и склоняет набок голову. После этого он прыгал и, проплывая мимо, как бы нечаянно задевал прекрасную русалку рукой. Однако за милую улыбку хулигану обычно все прощалось.

— Помню-помню… — с усмешкой сказала Кристина, слегка отступая в темноте, чтобы разглядеть гостя получше. — А что это ты так запыхался?

— Понимаешь, я сбежал от Кандика. Оказывается, он — гей!

Славик произнес это слово с таким смачным южным «гхе», что Кристина едва не расхохоталась в голос.

— Так это правда? — спросила она.

— А ты что, уже слышала от кого-то, что он «голубой»?

— Ну да, все говорят.

Кристина в темноте пробралась к столу и села на один из стоящих рядом стульев.

— Он что, хотел тебя изнасиловать? — спросила она.

— Нет, конечно… — ответил Славик, вслепую присаживаясь на другой стул. — До этого бы дело не дошло. Просто чудно это все как-то. Лезет со своими нежностями — бр-р-р! И малый вроде неплохой. Даже неудобно как-то…

— И как же ты от него сбежал?

— Очень просто — через окно. Он пошел в туалет, ну я и вылез на карниз. Но он-то не дурак. Вернулся и увидел меня. Прыгать я не могу — высоко. Там еще розы внизу — они, между прочим, колются… Он тогда побежал вниз — чтобы оттуда меня ловить. Побоялся, что я грохнусь. Ну, я не будь дурак — по карнизу кругом обошел…

— А откуда ты узнал, где мое окно? — сквозь смех спросила Кристина.

— Да это все пацаны знают наши. Ты же самая красивая. И роль у тебя главная.

— Значит, ты теперь хвастаться будешь, что ночью ко мне в окно влез? Так, что ли?

Славик смущенно опустил глаза в пол. Однако, судя по хитрой улыбке на губах, он нисколько не смутился.

— Хвастаться не буду. Я вообще никому не скажу — хочешь? Да и чем хвастаться-то? Вот если бы мы с тобой хотя бы целовались…

— Господи! — Кристина снова прыснула от смеха. — Нет, я такого еще не видела. Влезает ночью в окно к незнакомой девушке да еще и целоваться с ней с ходу собирается.

— Ну и собираюсь — разве это так плохо? Это ж приятно — целоваться, — с милой непосредственностью отозвался Славик.

— А ты много в своей жизни целовался?

Славик в темноте покачал головой.

— Вообще ни разу… — сказал он после небольшой паузы.

Кристина поднялась и включила ночник над кроватью.

— Арбуз будешь, герой-любовник? — спросила она.

— Не, не хочу.

— А персики? У меня все пропадает — больше уже не могу…

— А кто может-то? Я тем более не могу. У нас в саду вся эта фрукта на голову сыплется. Еще маманя собирать заставляет… Послушай… — Он помолчал. — Может, ты научишь меня целоваться? Ты, наверное, хорошо в этом понимаешь, раз в таких сценах снимаешься?

Кристина прикрыла глаза и улыбнулась.

— Никому не скажешь? — спросила она.

— А что?

— Не скажешь?

— Ну, не скажу.

— Я еще девочка. — Кристина перешла на шепот. — И целовалась всего несколько раз — к тому же с таким идиотом!

— Ну тогда тебе тем более надо тренироваться… — сразу нашел, что сказать, Славик и, подойдя к кровати, выключил свет. — Иди сюда скорей… — позвал он так ласково, что отказаться было просто невозможно. Было что-то такое особенное, мягкое в его южном акценте. Казалось, что человек, который так произносит слова, не может быть плохим.

Кристина почувствовала, что внутри у нее что-то задрожало, словно одинокая струна запела. Этот Славик был такой милый — хотя и видела она его всего несколько раз. Он совершенно не был похож на мальчишек, которые жили у них во дворе или учились с ней в одной школе. Те были злыми, насмешливыми, они лапали Кристину в темном подвале. Это с ними Кристина поклялась никогда не иметь ничего общего…

Но Славик был совсем другой.

«Кажется, у него длинные светлые ресницы…» — попыталась Кристина достроить по памяти его образ, а между тем руки ее уже обнимали худую мальчишескую фигуру, а губы мягко прижимались к другим теплым ароматным губам.

— Сколько же тебе лет? — шепотом спросила она.

— Восемнадцать, — с готовностью ответил Славик, но Кристина почему-то сразу поняла, что он врет. Какие там восемнадцать! Хорошо, если ему пятнадцать уже исполнилось. Одновременно с этим она осознала, что на самом деле ей совершенно все равно, сколько ему лет. Ей просто захотелось покрепче прижаться к нему в темноте, дотронуться до его гладкой загорелой груди, которая манила ее, приоткрывшись из пестрой ковбойки… Кристине было приятно и немного страшно.

Что же с ней такое творится? Ведь этот мальчишка совершенно чужой ей — как же она может вот так, с первым встречным? Кристина удивлялась себе, но стыдно ей не было.

— Давай тогда будем вместе учиться целоваться, — предложил Славик.

— Давай, — согласилась Кристина легко и беззаботно.

— Чтобы не мешали носы, надо наклонять головы в разные стороны… — сказал Славик и щекотно потерся носом об ее нос.

— А еще я слышала, что, когда целуешься, надо пошире открывать рот…

Славик приблизил свои губы к ее и слегка приоткрыл их. Кристина сделала то же самое. Сначала они легонько прикасались друг к другу губами. Во время этих касаний Кристина почувствовала сладкую истому где-то в самом низу живота. Это было неизведанным чувством и оттого еще более острым. А когда Славик начал скользить по ее губам кончиком языка, нега, как теплая морская волна, захлестнула все ее тело — от головы до кончиков пальцев ног. Не сговариваясь, они крепче вжались друг в друга губами, и языки вдруг сами собой начали нежную изощренную игру, которой их никто никогда не учил и научить которой, наверное, вообще невозможно.

Кристина была так увлечена новыми ощущениями, что не заметила, как Славик успел расстегнуть все до одной пуговицы ее пеньюара. Руки его уже блуждали по ее плечам и шее, дотрагивались до острых, как пирамидки, грудей. Он ласково перебирал пальцами затвердевшие соски, мягко прикасался к груди ладонью. От возбуждения он часто и громко дышал. Кристина дрожала всем телом, не замечая этого. Не отрываясь от ее губ, Славик умудрился скинуть с себя рубашку, и теперь Кристина с наслаждением гладила его загорелое тело…