— Кругосветное путешествие! — воскликнула Людмила Петровна. — Вас, Михаил Васильевич, не вдохновляет его пример?
И когда Петрашевский покачал головой, тоном заговорщицы прибавила:
— Быть может, мы смогли бы вам быть полезны…
— И об этом мы тоже говорили с Михаилом Ларионовичем…
— Ну и что он сказал? — встрепенулась она.
— Он сказал, что мог бы поступить, как Бакунин. Точь-в-точь…
— Николай Васильевич! Слышите? Узнаю в этом Миха! — обрадовалась Людмила Петровна.
Узкое сухое лицо Шелгунова, лицо аскета, сохраняло сосредоточенность; он лишь слабо улыбнулся жене. Обратился же к Петрашевскому, теребя по привычке усы. Продолжил прерванный появлением Людмилы Петровны разговор:
— Нет беды, ежели мы повторим кое-что из того, что говорилось в сорок восьмом. Это даже естественно, закономерно: между нами и декабристами были вы. Но для того чтобы соединиться с народом, мало лишь одной пропаганды, говорят новые люди, да и для ее успеха прежде нужно самим соединиться друг с другом. Хоть одно народное движение удалось ли когда-нибудь без такого союза?! А в стране векового рабства просто нету другого пути. Кто не желает этого признать, обыкновенно ссылается на неудачи двадцать пятого года и сорок восьмого. Но, согласитесь, ведь эти неудачи не оттого, что тайные союзы вообще негодное средство. Неверны были начала этих союзов. Нас они остерегут от двух важных ошибок: от попыток действовать без народа… и, второе, — от отвлеченных теорий, не имеющих корня в стране. Штоф российский запенился, да и пробку расшатал Севастополь — вот огромная разница между нами и вами.
…Поздно вечером, проводив Петрашевского, Шелгунов признался Людмиле Петровне:
— Я, Людинька, едва удержался, чтобы не рассказать ему, как смеялся над ним Герцен — помнишь, в Лондоне, в первый раз, — что он вздумал убеждать петербургский Сенат, как его судили неправильно и незаконно… Просто так и подмывало сказать…
— Слава богу, что промолчали, это был бы удар для него… — похвалила Людмила Петровна мужа.
Не открывать Петрашевскому главной цели своей поездки у них был заранее уговор.
Под предлогом интереса к статистике, экономике, этнографии, природе отставной подполковник Николай Шелгунов с супругой путешествовали по Сибири с поручением тайного общества «Земля и воля»…
Извороты боевого дела (продолжение первое)
М.В. Петрашевский — сестре, 1862 г.
«…гражданских прав не имею, и мною до сих пор может распоряжаться не только глупыш-курьер Корсаков генерал-губернаторствующий и чуть ли не всякий бутошник или тля чиновная, бьющаяся из-за того, чтобы как-нибудь выслужиться на мой счет у г. Корсакова et K°…»
М.В. Петрашевский — матери, 1863 г.
«…В Минусинске не был в прошедшем году, может быть, и были какие-либо против меня умышления в роде препровождения меня куда-либо, да о них ничего мне не известно. В этом весьма упражняются сибирские власти с убийства Неклюдова. Такие измышления не меня, а их тревожат, и на них я не обращаю внимания; желая во что бы то ни стало допечь меня, завести против меня уголовное дело, — они в прошедшем году 12 ноября заблагорассудили сделать обыск. За сию проделку я сам кой-каких благоприятелей потяну к ответу…»
М.В. Петрашевский — в Совет Главного управления В. Сибири
«Сего 1862 года, ноября 12 дня в 6 часов вечера явясь ко мне на квартиру, г-н жандармский штаб-офицер полковник Борк с красноярским полицмейстером в сопровождении жандармов и казаков объявил мне, что ему поручено произвести обыск в квартире. Более 4-х часов продолжался у меня обыск, разборка и чтение моих бумаг. Такую продолжительность я должен приписать тому, что чтение для них было, по всей вероятности, столь же приятно, как и поучительно, ибо в писанных мною бумагах содержится обстоятельное изложение незаконных действий, до меня касающихся, местной губернской администрации и высшей администрации В. Сибири… Т. к. при обыске у меня никакого поличного не было найдено, то я имею право на действительное удовлетворение… в правосудии… почему и всеподданнейше прошу, дабы поведено было…»
Из дневника епископа Красноярского о. Никодима, 1863 г., март
«…Нечестивый ссыльный Петрашевский руководствует Думой[13]. Это сущий враг религии, а потому и наш. Это тот, что замышлял убить императора Николая, истребить всю царскую фамилию и основать республику… Такого-то нечестивого и злодея слушает Дума…»
Из воспоминаний Л.П. Шелгуновой
«…После дела Михайлова весною[14] мы уехали в Сибирь. Ехали мы два месяца, и Шелгунов описал эту поездку в статьях, помещенных в „Русском слове“ под заглавием „Сибирь по большой дороге“.
В Красноярске мы остановились, чтобы отдохнуть, вымыть кое-что из белья и поправить тарантас…
Утром я увидала в окно проезжавшего мимо на извозчике господина, до того оригинального, что я подозвала к окну Николая Васильевича. Это был довольно полный господин, с длинною черною с проседью бородой и с длинными, лежавшими по плечам волосами… Одет он был в широкий белый балахон. Мы на него подивились, а Николай Васильевич, вернувшись потом домой, сказал мне:
— Знаешь, ведь это проехал давеча Петрашевский. Он сейчас придет.
Петрашевский с нами очень подружился. Он был блестящего ума человек, но у него положительно была idée fixe[15], - а именно законность, и что все должно делаться на законном основании.
Эта законность довела его до острога, в котором ему пришлось посидеть, к счастью, недолго, и куда его засадили местные власти, вероятно, для того, чтобы показать ему, что не все делается в нашем мире на законном основании…»
Начальник Енисейской губернии — генерал-губернатору В. Сибири, 1863 г., октябрь
«…Принимая в соображение, что, по случаю значительных в настоящее время присылок в г. Красноярск и препровождения через оный политических преступников, поселенец Петрашевский непременно заводит с ними близкое знакомство, а потому, по известному своему и прежде вольнодумству, может причинить большой вред, я долгом считаю испрашивать разрешения Вашего высокопревосходительства о высылке Петратевского и Шушенскую волость со внушением, что если он и засим не прекратит подачу и посылку своих неосновательных просьб, то будет лишен выдаваемого ему пособия…»
ДЕПЕША
ПЕТЕРБУРГ
ГЕНЕРАЛУ АЛЕКСАНДРУ ПОТАПОВУ
ПОСАЖЕННЫЙ ПРОИЗВЕЛ ВНОВЬ[16] ТЮРЬМУ ПРОСИТ
ЗАЩИТЫ И СУДА
ПЕТРАШЕВСКИЙ
Ответ уплачен
Начальник Енисейской губернии — управляющему III отделением, 20 января 1864 г.
«…Сим честь имею довести до Вашего сведения, что я получил приказание г. исправляющего должность Генерал-губернатора Восточной Сибири заключить Петрашевского под стражу на один месяц. 16 числа сего января поселенец Петрашевский был заключен в Красноярский тюремный замок.
Когда он был взят с квартиры своей и отправлен в городскую полицию, то в это самое время, до заключения еще в острог, он весьма хитрым образом обманул смотрителя острога и отпросился у него под вымышленным предлогом съездить только на свою квартиру, где будто бы забыты были им очень нужные его вещи. Петрашевский, воспользовавшись сим случаем, того 16 января в часу 5-м пополудни отправил две телеграммы в С.-Петербург, одну на имя Вашего превосходительства…
Полученную же мною от Вашего превосходительства ответную телеграмму я того же 18 января сам лично объявил с подпискою поселенцу Петрашевскому…»
ДЕПЕША
КРАСНОЯРСК ГУБЕРНАТОРУ
