— Он убеждает меня, что он не пират в твоем понимании этого слова, граф Смиорган. Он говорит, что он правитель этого мира. А поскольку других тут явно нет, мы должны принять его притязания.

— О боги! Тогда пусть он и ведет себя как монарх и пропустит нас через свои воды.

— Возможно, он и пропустит, если мы отдадим ему девушку.

Граф Смиорган покачал головой.

— Я этого не сделаю. Она — мой пассажир. Я за нее отвечаю. Я скорее умру, чем отдам ее. Таков кодекс морских владык из Пурпурных городов.

— Вы славитесь своей преданностью этому кодексу,— сказал Элрик.— Что же касается меня, то я взял эту девушку под свою защиту, и как наследственный император Мелнибонэ я не могу позволить запугать себя.

Разговаривали они шепотом, но граф Саксиф Д’Аан услыхал их.

— Должен вам сообщить,— ровным тоном сказал он на обычном языке,— что эта девушка принадлежит мне. Ты похитил ее у меня. Разве так ведут себя императоры?

— Она не рабыня,— сказал Элрик,— она дочь свободного купца из Джаркора. Ты не имеешь на нее никаких прав.

Граф Саксиф Д’Аан ответил на это:

— Значит, я не смогу открыть вам Малиновые врата. Вы останетесь в моем мире навсегда.

— Ты закрыл врата? Разве это возможно?

— Для меня возможно.

— Ты знаешь, что девушка предпочтет смерть твоему плену граф Саксиф Д’Аан. Тебе доставляет удовольствие вселять в людей такой ужас?

Человек в золоте заглянул в глаза Элрику, словно тот бросил ему какой-то таинственный вызов.

— Дар страдания всегда был любимым даром нашего народа, разве нет? Но я предлагаю ей другой дар. Она называет себя Васслисс из Джаркора, но она не знает себя. Я знаю. Она — Гратьеша, принцесса Фвем-Омейо, и она станет моей невестой.

— Как же это получается, что она не знает собственного имени?

— Она реинкарнация — душа и плоть идентичны. Вот почему мне это известно. И я ждал ее, император Мелнибонэ, много десятков лет. И я не позволю обманом отнять ее у меня.

— Как ты сам отнял ее у себя два века назад в Мелнибонэ?

— Ты многим рискуешь, говоря таким откровенным языком, брат монарх! — В голосе Саксифа Д’Аана зазвучала предостерегающая нотка, куда как более яростная, чем могло показаться по его словам.

— Что ж,— пожал плечами Элрик,— ты сильнее нас. Мое колдовство почти не действует в твоем мире. Твои головорезы превосходят нас числом. Тебе не составит труда забрать ее у нас.

— Вы должны отдать ее мне. И тогда вы сможете без помех вернуться в свой мир и свое время.

Элрик улыбнулся.

— Это твое колдовство. Она никакая не реинкарнация. Ты перенес дух своей утраченной любви из загробного мира в тело этой девушки. Я прав? Поэтому она должна быть отдана добровольно, иначе твои чары ударят по тебе самому... во всяком случае, опасность такая есть. Неужели ты готов рисковать?

Граф Саксиф Д’Аан отвернулся, чтобы Элрик не видел его глаз.

— Она та самая девушка,— сказал он на высоком мелнибонийском.— Я это знаю. Я не желаю ей зла. Я просто верну ей ее воспоминания.

— Тогда положение безвыходно,— сказал Элрик.

— Разве у тебя нет никакого сочувствия к собрату королевской крови? — пробормотал Саксиф Д’Аан, по-прежнему не глядя на Элрика.

— Но ведь ты сам тоже не выказал такого сочувствия, насколько мне помнится, граф Саксиф Д’Аан. Если ты принимаешь меня как императора, то должен принимать и мои решения. Эта девушка находится под моей защитой. Или ты должен будешь взять ее силой.

— Я слишком горд.

— Подобная гордость всегда будет убивать любовь,— почти с состраданием произнес Элрик.— Ну и что теперь, повелитель лимба? Что будешь делать с нами?

Граф Саксиф Д’Аан поднял свою благородную голову, собрался было ответить, но тут из трюма снова раздались ржание и стук копыт. Глаза графа расширились. Он вопросительно посмотрел на Элрика, и что-то похожее на гримасу ужаса исказило его лицо.

— Что это? Что там у тебя в трюме?

— Всего лишь ездовой конь,— ровным голосом сказал Элрик.

— Лошадь? Обычная лошадь?

— Белоголовая. Жеребец под седлом и в сбруе. Без всадника.

Саксиф Д’Аан тут же резким голосом отдал команду своим людям:

— Этих троих взять на борт нашего корабля. А этот затопить немедленно! Быстрее! Быстрее!

Элрик и Смиорган оттолкнули потянувшиеся было к ним руки и сами двинулись к трапу, вдвоем неся девушку.

— Пока мы живы, Элрик. Но что будет потом?

Элрик покачал головой.

— Мы должны надеяться, что сможем и дальше пользоваться гордыней графа Саксифа Д’Аана против него и к нашей выгоде, хотя одни только боги знают, как нам выпутаться из этого положения.

Граф Саксиф Д’Аан спешил по трапу впереди них.

— Скорее! — закричал он.— Поднимайте трап!

Они стояли на палубе золотого боевого барка и смотрели, как поднимают трап и возвращают на место леер.

— Зарядить катапульты,— приказал Саксиф Д’Аан.— Используйте свинец. Немедленно затопите это судно!

Звуки в переднем трюме стали еще слышнее, лошадиное ржание разносилось по кораблю и над водой. Копыта колотили все яростнее, и вдруг конь пробил доски между люками, зацепился передними копытами за палубу и через мгновение уже стоял наверху, бил копытами по дереву — шея вздыблена, из носа валит пар, глаза сверкают, словно конь готов ринуться в схватку.

Граф Саксиф Д’Аан уже не делал попыток скрыть обуявший его ужас. Голос графа срывался на вопли, когда он подгонял своих головорезов, пугая их самыми страшными пытками, если они не будут выполнять его приказания со всей сноровкой, на какую только способны. Катапульты были поставлены на позиции, и огромные свинцовые шары полетели на палубу корабля Смиоргана. Они пробили доски, как стрелы пробивают пергамент, и корабль сразу же начал тонуть.

— Обрезайте абордажные крючья! — закричал Саксиф Д’Аан, выхватывая меч из рук одного из своих людей и перерубая ближайший к нему канат.— Руби концы!

Корабль Смиоргана стонал и ревел, как тонущий зверь, а когда канаты были перерублены, почти сразу же перевернулся вверх килем, и конь исчез из виду.

— Поворачивай,— кричал Саксиф Д’Аан.— Назад в Фхалигарн, и побыстрее, или я скормлю ваши души самым свирепым демонам!

Из пенящихся бурунов послышалось высокое ржание, и корабль Смиоргана скрылся под водой. Элрик увидел белого жеребца — тот плыл мощно и уверенно.

— Вниз! — приказал граф Саксиф Д’Аан, указывая на трап.— Этот конь может учуять девушку, и тогда уйти от него будет в два раза труднее.

— Почему ты его так боишься? — спросил Элрик.— Ведь это всего лишь конь. Он ничем не может тебе повредить.

Саксиф Д’Аан с горечью рассмеялся.

— Ты так считаешь, мой собрат монарх? Ты так считаешь?

Они несли девушку вниз, и Элрик хмурил лоб, пытаясь вспомнить подробности легенды о Саксифе Д’Аане, о девушке, так жестоко им наказанной, и о ее любовнике — принце Каролаке. Последние услышанные им слова графа Саксифа Д’Аана были:

— Ставьте больше парусов! Больше!

Потом люк за ними закрыли, и они оказались в кают-компании, обставленной с мелнибонийской роскошью. Здесь были богатые обои на стенах, много драгоценного металла, украшения необыкновенно изящного и, по мнению графа Смиоргана, упаднического стиля. Первым внимание на запах обратил Элрик — как только опустил на диван девушку.

— Хм, это же запах склепа — сырой, плесневелый. Но никакого гниения тут нет. Удивительно, не правда ли, друг Смиорган?

— Я его почти не заметил, Элрик.— Смиорган говорил упавшим голосом.— Но в одном я с тобой не могу не согласиться. Сильно я сомневаюсь, что мы выйдем из этой переделки живыми.

Прошел час с того момента, когда их вынудили подняться на борт. Дверь за ними заперли, а Саксиф Д’Аан был слишком занят,— спасался от белого коня,— и пленников не беспокоил. Элрик сквозь прутья решетки на иллюминаторе видел место, где затонул их корабль. Они уже удалились от этого места на много лиг, но Элрику все же казалось, что время от времени он видит плечи и голову жеребца над волнами.