— Давай дождемся рассвета,— сказал Смиорган Лысый.— Может быть, цвет солнца подтвердит эту теорию.

— Может быть, он подтвердит только то, что мы оба спим,— сказал Элрик.

Запах смерти душил его. Альбинос отодвинул подальше ближайшие к огню мертвые тела и устроился на ночь.

Смиорган Лысый запел что-то звучное и веселое на своем языке, который Элрик понимал плохо.

— Ты поешь о победе над врагами? — спросил альбинос.

Смиорган помолчал несколько мгновений, размышляя

— Нет, друг Элрик, я пою, чтобы тени оставались в своих норах. Призраки этих парней, возможно, шныряют где-то поблизости в темноте, ведь с момента их смерти прошло всего ничего.

— Не бойся,— сказал Элрик,— Их души уже выпиты.

Но Смиорган продолжил свою песню, и теперь его голос звучал еще громче, песня стала гораздо эмоциональнее, чем раньше.

Сквозь дрему Элрику послышалось ржание лошади, и он хотел было спросить у Смиоргана, были ли среди пиратов всадники, но не успел — уснул. 

Не помня почти ничего из своего путешествия на Темном корабле, Элрик так никогда и не узнал, как он оказался в том мире, где встретил Смиоргана. В более поздние годы он вспоминал пережитое как сон, и действительно, все это казалось сном даже во время самих событий.

Спал он тревожно, а проснувшись, увидел, что облака стали гуще. Они светились тем самым странным свинцовым светом, хотя солнца и не было видно. Смиорган Лысый из Пурпурных городов уже проснулся. Он указал вверх и победным тоном сказал:

— Ну, этого достаточно, чтобы тебя убедить, Элрик из Мелнибонэ?

— Я убедился в свойствах этого света, а может быть, и этой земли, из-за которых солнце кажется голубым,— ответил Элрик. Он с отвращением посмотрел на лежащие вокруг мертвые тела — это жуткое зрелище наполняло его ощущением какой-то смутной тоски, в которой не было ни раскаяния, ни сожаления.

Смиорган иронически вздохнул.

— Ну что ж, господин скептик, давай-ка вернемся по моим следам к моему кораблю. Что скажешь?

— Согласен,— сказал ему альбинос.

— Ты долго шел от берега до того, как наткнулся на нас?

Элрик объяснил.

Смиорган улыбнулся.

— Да, ты прибыл вовремя. Я бы сегодня оказался в незавидном положении, когда мы вышли бы к морю, а я не смог бы предъявить моим друзьям пиратам никакой деревни. Я никогда не забуду то, что ты сделал, Элрик. Я граф из Пурпурных городов, где имею немалое влияние. Если я смогу быть тебе каким-либо образом полезен по возвращении, ты мне только дай знать.

— Благодарю,— мрачно сказал Элрик.— Но сначала мы должны найти способ убраться отсюда.

Смиорган собрал в сумку еду, немного воды и вина. У Элрика не было желания завтракать среди стольких трупов, а потому он закинул сумку себе на плечо.

— Я готов,— сказал он.

Смиорган был удовлетворен.

— Идем, нам в эту сторону.

Элрик пошел за морским владыкой по сухой, ломкой траве. Крутые стены долины нависали над ними, придавая свету особый неприятный зеленоватый оттенок — следствие смешения коричневатого цвета травы и голубых лучей сверху. Добравшись до узкой, торопливо бежавшей между камней речки, пересечь которую не составляло труда, они передохнули и перекусили. Оба они чувствовали усталость после вчерашнего сражения, оба были рады возможности смыть кровь и грязь со своих тел в речной воде.

Освежившись, Элрик и Смиорган направились дальше. Они принялись подниматься по склонам, почти не разговаривая, чтобы сберечь силы. Был полдень, когда они достигли вершины и окинули взглядом долину, очень похожую на ту, что Эл-рик пересек раньше. Теперь у Элрика было неплохое представление о географии острова. Он напоминал вершину горы с углублением — долиной — в центре. Альбинос снова остро почувствовал отсутствие здесь какой-либо жизни и обратил на это внимание Смиоргана, который подтвердил: да, и он не видел здесь ничего — ни птиц, ни рыб, ни зверей.

— Это безжизненный маленький мир, друг Элрик. Горе моряку, которого шторм выбросил на этот берег.

Они пошли дальше и наконец увидели море, которое вдали встречалось с горизонтом.

Первым услышал этот звук у них за спиной Элрик — ритмичный стук копыт скачущей галопом лошади, но, оглянувшись, он не увидел ни всадника, ни места, где бы всадник мог спрятаться. Он решил, что от усталости ему это чудится. Возможно, он просто слышал гром.

Смиорган неутомимо шел вперед, хотя и он тоже, вероятно, слышал этот звук.

И снова раздался стук копыт. И снова Элрик обернулся. И снова он ничего не увидел.

— Смиорган, ты слышал коня?

Смиорган шел вперед, не оглядываясь.

— Слышал,— проворчал он.

— А раньше ты его слышал?

— Не раз — с тех пор как здесь оказался. Пираты тоже его слышали, и некоторые решили, что это их возмездие — Ангел Смерти ищет их, чтобы воздать им за все преступления.

— И ты не знаешь источника этого звука?

Смиорган замедлил шаг, остановился. Когда он повернулся к Элрику, на его лице было мрачное выражение.

— Один или два раза я, кажется, краем глаза видел лошадь. Высокую лошадь, белую, в богатой сбруе, но без наездника. Не обращай на нее внимания, Элрик. Лично я так и делаю. У нас есть заботы похлеще этой.

— Ты боишься этой лошади, Смиорган?

Тот не стал отпираться.

— Да, признаюсь. Но ни страхи, ни размышления не помогут нам от нее избавиться. Идем!

Элрик не мог не почувствовать логику этих слов и принял ее, но когда приблизительно через час звук повторился, Элрик ничего не смог с собой поделать и повернул голову. Ему показалось, что он увидел очертания крупного оседланного жеребца — но, возможно, это была всего лишь игра воображения, навеянная словами Смиоргана.

Воздух стал прохладнее, и в нем появился какой-то горьковатый запах. Элрик сказал об этом графу Смиоргану, и тот ответил, что для него это уже не в новинку.

— Этот запах приходит и уходит, но по большей части он присутствует в той или иной степени.

— Похоже на запах серы,— сказал Элрик.

Граф Смиорган рассмеялся, и в его смехе слышалась немалая доля иронии, словно Элрик вспомнил шутку, произнесенную когда-то самим Смиорганом.

— О да. Именно серы!

Стук копыт за их спинами стал громче, и когда они наконец приблизились к берегу, Смиорган тоже обернулся.

И теперь они увидели коня — в этом не было никаких сомнений: без всадника, но под седлом и в сбруе, с темными умными глазами, конь гордо нес свою красивую белую голову.

— И ты все еще считаешь, что тут обошлось без колдовства? — не без торжества спросил граф Смиорган.— Этот конь был невидимым. Теперь мы его видим.— Он передвинул боевой топор у себя за спиной в более удобное положение.— Либо это, либо он легко перемещается из одного мира в другой, а мы слышим главным образом стук копыт.

— Если так,— иронически заметил Элрик, глядя на жеребца,— то он вполне может вернуть нас в наш мир.

— Значит, ты признаешь, что нас забросило в какую-то потустороннюю глухомань?

— Да, это вполне возможно.

— Ты не знаешь никакого колдовства, чтобы поймать этого коня?

— Колдовство дается мне не очень легко, потому что я не питаю к нему никакой любви,— сказал альбинос.

Разговаривая, они шли по направлению к жеребцу, но он не подпускал их ближе. Он храпел и отходил назад, и расстояние между ними не изменялось.

Наконец Элрик сказал:

— Мы теряем время, граф Смиорган. Поторопимся на твой корабль и забудем про голубое солнце и заколдованных коней. Когда мы окажемся на борту, я, без сомнения, вспомню одно-другое заклинание, потому что нам понадобится помощь, если мы хотим вдвоем управиться с большим кораблем.

Они пошли дальше, но конь последовал за ними. Они подошли к кромке утеса и оказались над узкой каменистой бухтой, в которой на якоре стоял потрепанный корабль. У корабля были высокие, изящные обводы, присущие торговым кораблям Пурпурных городов, но палуба его была завалена кусками парусов, обрывками канатов, надорванными тюками ткани, разбитыми кувшинами из-под вина и другим хламом. Фальшборт был пробит в нескольких местах, реи сломаны. Было видно, что шторма и морские сражения здорово потрепали корабль — удивительно, что он еще оставался на плаву.