Наши передвижения до материка, да и сама работа в Антарктиде по ряду причин была спланирована нечетко. Часто менялся график движения судов и производилась пересадка людей, перестановка авиатехники и грузов. Так, в районе острова Южная Георгия четыре человека перешли на «Башкирию», восемнадцать (группа Воробьева) — на НЭС «Михаил Сомов», двадцать три — на «Василий Федосеев», сорок пять — на «Пионер Эстонии».
После входа в лед с «Пионера Эстонии» на «Михаил Сомов» перегрузили два вертолета Ми-8 и большую часть авиационного оборудования для «Молодежной» и «Мирного», а с дизель-электрохода «Василий Федосеев» на «Пионер Эстонии» перебросили три вертолета Ми-8. Все эти перемещения утомляли и нервировали людей...
В штатном расписании отряда предусматривалось 119 человек, семь из которых уже находились в Антарктиде на зимовке в составе 26-й экспедиции. К счастью, удалось собрать опытный коллектив — семьдесят человек уже ранее работали в Антарктиде. Мы разбились на три автономные группы.
В группу «Дружной» вошли семьдесят человек: два экипажа Ил-14 — Валерия Белова и Владимира Дяблова, три экипажа вертолетов Ми-8 — Олега Горюнова, Михаила Хренова и Александра Кузьменко, два экипажа Ан-2 — Владимира Степанова и Николая Пимашкина, а также инженерно-технический состав.
В «Мирный» ушли двадцать пять человек: два экипажа самолетов Ил-14 — Вадима Аполинского и Василия Ерчева, а также инженеры и техники.
Третья группа, которая базировалась на НЭС «Михаил Сомов», состояла из восемнадцати человек — двух экипажей вертолетов Ми-8 — Владимира Воробьева и Виктора Иванова, а также инженерно-технического состава.
Дежурная группа из четырех человек оставалась в «Молодежной».
20 декабря группа Воробьева на НЭС «Михаил Сомов» прибыла в район «Молодежной», и отсюда у нее начался напряженный рабочий круиз, длившийся до середины апреля, по маршруту: «Молодежная» — «Мирный» — «Ленинградская» — «Русская» — «Ленинградская» — «Мирный» — австралийская станция «Дейвис» — «Молодежная».
В этот же день основная группа на «Василии Федосееве» и «Пионере Эстонии» прибыла в район «Дружной». Благодаря четкой организации работ под руководством Аркадия Колба, авиатехнику успешно выгрузили и собрали за считанные часы. Так, Ил-14 собрали всего за 12 часов, и он успешно перелетел на базу, а вертолеты сразу же включились в разгрузку судов.
Всеми работами на «Дружной» руководил заместитель начальника сезонной экспедиции, известный ученый, геолог Гарик Эдуардович Грикуров. Спокойный, уравновешенный, хороший организатор, он все понимал с полуслова и ему не нужно было лишний раз что-то доказывать. Раньше мне не приходилось с ним работать, и сейчас, когда обстановка сложилась очень непростой, общаться с умным руководителем, который все видит сам, понимает сложившиеся обстоятельства и не пытается «поддавливать» с высоты своего положения, было большим облегчением.
Поскольку «восемьсот восьмая» осталась на ремонт в «Молодежной», на «Дружной» пришлось снять научную аппаратуру с другого самолета и на нем начинать работу по установке выносных барометрических станций (ВБС). Они были предназначены для научных работ, но заодно обеспечивали и нас, летчиков, информацией о состоянии погоды в районе полетов. Два экипажа, сменяя друг друга, работали на этом Ил-14, не упуская ни часа. В «Молодежной» вместе с Ил-14 41808 застряли и инженер-синоптик, и инженер, который должен был принимать так нужную нам информацию о погоде с ИСЗ. Из-за этого в декабре и начале января разведку погоды пришлось выполнять экипажам, в которые постоянно включался кто-то из представителей командно-летного состава.
Лишь 7 января после контрольно-испытательного полета прибыл на «Дружную» и Ил-14 41808. Во время этого перелета мы опробовали новый маршрут из «Новолазаревской» на юг с выходом через горы на ледник и далее напрямую к «Дружной». Горы оказались высокими, начавшийся сильный южный ветер срывал с их пиков косы снега. Самолет медленно набирал высоту, но так и не смог подняться выше вершин. Пришлось выходить на ледник между двумя остроконечными пиками, прижимаясь к одному из них с наветренной стороны. Наконец, набрав высоту 3500 метров, пошли над ледником, но вскоре опять пришлось уходить выше, поскольку ледник очень круто поднимался, хотя по нашим картам этого не должно было быть.
С прилетом самолета 41808 на первый Ил-14 опять установили научную аппаратуру и вся авиация заработала в полную силу.
С Ан-2 велась авиадесантная геофизическая съемка по каркасу между ВБС-1, ВБС-3, ВБС-4, ВБС-5, ВБС-6, с вертолетов Ми-8 — гравиметрическая на шельфовом леднике Роне, а они также обеспечивали геологические исследования в южной части гор Антарктического полуострова.
С Ил-14 «наука» провела гравимагнитную комплексную съемку между горным массивом Дуфек, горами Шеклтон и Террон. Кроме полетов по замкнутым участкам были выполнены полеты по аэровизуальному дешифрированию, которые охватывали весь район съемок, а также горы Антарктического полуострова и береговую черту до станции «Новолазаревская». Мы летали на рекогносцировку местности, которую предполагалось обследовать в следующей, 28-й САЭ. Погодные условия в районах ледниковых куполов оказались сложными. Эти купола расположены на восточном побережье Антарктического полуострова, и за все то время, когда мы к ним летали, купол Макинтош был открыт два раза, Батлер и Стил — только однажды, а Юинг не удалось увидеть вообще — он постоянно был закрыт сплошной облачностью, будто Антарктида прятала его от нас. «Пристрелочные» осмотры Макинтоша и Стила показали, что они имеют уклоны, их края изрезаны продольными трещинами длиной до двух километров, и если все же позволяют производить посадки и взлеты, то только в ясную погоду.
Немало пришлось нам поработать над дооборудованием и вводом в строй полевой базы «Дружная-2». 8 января 1982 года над ней был поднят Государственный флаг СССР, а уже через пять дней база приняла более 50 полярников. Открыли ее в «подбрюшье» Антарктического полуострова, куда надо было забрасывать и грузы и людей. Но авиацией всего, что нужно, не завезешь, а кораблю пробиться к месту базирования не так-то просто. Дело в том, что в определенное время года с ледников начинали дуть сильные ветра, которые отжимали припайный лед от барьера, и у кромки берега появлялась чистая вода — своеобразный «канал», по которому судно могло проскочить к «Дружной-2». Но каждый такой проход был связан с большим риском — как только ветер стихал, лед возвращался обратно, и если судно не успевало вернуться по «каналу» в океан, то его ждала печальная участь быть раздавленным. Это заставляло нас, летчиков и моряков, так планировать свою работу, чтобы корабль как можно меньше времени находился между «молотом и наковальней» — между материком и припайным льдом. А для этого все, что можно доставить на базу самолетами и вертолетами, возили мы, и только тяжелые грузы — дизели, трактор, тягач, топливо, домики и т.д. привозили на судах.
В один из январских дней мы предприняли сверхдальний рекогносцировочный полет. Нужно было после взлета с «Дружной-2» осмотреть все восточное побережье Антарктического полуострова, выйти на станцию «Беллинсгаузен» и напрямую, через горы, вернуться на «Дружную-2». Залили баки топливом «под пробки», взяли еще несколько бочек в грузовую кабину с таким расчетом, чтобы по пути где-нибудь сесть и перекачать топливо из бочек. Для взлета места было более чем достаточно. Перед нами расстилалась ровная снежная целина с плотным настом. До ближайших трещин было километров 12 — 15. Бежали долго, пока не взлетели. Прошли больше половины пути, но сесть было негде — Антарктида укрылась плотной облачностью и туманом. Вскоре мы попали в теплый район. Снизились до визуального полета, но картина внизу оказалась, мягко говоря, безрадостной: тающие ледники, озера чистой воды на льду, речушки, бегущие к океану. Напрочь исключалась возможность посадки Ил-14 в этом районе. Для продолжения полета по маршруту надо было перекачать топливо из бочек в дополнительные баки. В Арктике эту операцию мы не раз выполняли в воздухе, но теперь я не стал рисковать — машина сильно наэлектризовалась, на блистерах появились бегущие синие прожилки статического электричества, на рубильнике антенного калибратора повисла вольтовая дуга, в наушниках — сплошной треск электрических разрядов...
