Новоиспеченные «помещики» берутся за дело: немцы сапожничают, русские становятся пастухами. Валлонцы и испанцы — камещиками.
Уже построен современный зал с тренажерами, где инвалиды могли поддерживать себя в хорошей физической форме, и мастерские. Казалось бы, всё есть для начала новой жизни, но еще нет самого главного: дома. Своего дома.
Легионеры берутся за строительство. По мысли архитектора, их новый дом будет выглядеть так: длинное двухэтажное здание в форме полусферы, с классическим портиком в центре.
В работе участвуют все: офицеры и рядовые в свободное время от службы время приезжают в Полубье работать на стройке, бесплатно.
Всё делается искренне, с воодушевлением и энтузиазмом. Даже инвалиды, получившие увечья в Индокитае, стараются быть хотя бы чем-то полезными на стройке. Никто не хочет остаться в стороне: это общее дело, нужное не только себе, но и тем, кто будет после нас.
Вскоре на площадке, откуда видны пологие горы, возникает здание из песчаника, длиной 210 метров, с лоджиями, где 180 инвалидов могут разместиться в комнатах на двоих, взяв с собой все свои привычные вещи, которых у солдат совсем немного… Тогда, в 1955 году, там живет только 120 легионеров самого разного возраста двадцати национальностей. С самыми разными недугами — от ампутаций до лихорадок и малярии. Те, кто нуждается в уходе, получают его со стороны медперсонала.
Дорожку между старой виллой, где расположился Музей истории, и полукруглым корпусом, где живут ветераны, кто-то в шутку назвал «Елисейские Поля» и даже привинтил к старой каменной изгороди табличку… как в Париже. Только ли в шутку? Ведь именно на Елисейских Полях, по верованиям древних римлян, обретают покой души героев.
На дворе — 1955 год. Уже началась следующая война. Теперь снова в Северной Африке. У нее будет много жертв… И первой станет сама Франция. Которая уже больше никогда не будет такой, как она была до схватки в Алжире…
Дом инвалидов находится в подчинении старшего офицера. У него есть заместитель, тоже офицер. Администрация отвечает за прием и размещение ветеранов. Ведет учет инвалидов, в том числе умерших. Поддерживает контакт с семьями, близкими и родными ветеранов, если таковые у них имеются. Если медицинской помощи на месте недостаточно, то больных ветеранов госпитализируют в две «закрепленные» больницы в Марселе и в Тулоне. Для ветеранов всегда найдется место.
Для того чтобы поселиться в этом приюте, денег не нужно: сюда попадают именно те, у кого их совсем нет. Единственно, совсем уж «тяжелых» сюда не берут: нужно хотя бы передвигаться самостоятельно.
Иногда о том, что где-то есть больной и бедный легионер, сообщают социальные работники или просто сердобольные соседи. И тогда стариков забирают легионеры и привозят сюда. Формальности на приеме сведены к минимуму: нужно иметь результаты последнего медицинского освидетельствования, а главное — «сертификат о хорошем поведении» — характеристику, которую каждый легионер получает, покидая его ряды. Это не только билет на «гражданку», но и пропуск обратно в легион. Есть и еще условия: жить холостяком, то есть одному. Участвовать в общественной жизни Дома инвалидов и соблюдать правила внутреннего распорядка.
В распоряжении пенсионеров клуб, в котором настольные игры, зал с креслами и телевизором и библиотека со свежими газетами, журналами и книгами.
Дееспособные ветераны работают в керамической и переплетной мастерских. У переплетной мастерской всегда есть заказы: старинные книги или просто сильно потрепанные пальцами читателей. Заказы из библиотек Марселя и других городов Прованса постоянно приходят в Полубье. Как все хорошие мастера, легионеры-инвалиды работают неспешно, но добротно. Прессы и станки используют еще те, что появились здесь в середине 1950-х: таких теперь не сыскать! Да и библиотекарям так приятно заботиться о скромных заработках старых солдат.
В керамической мастерской делают «легионерские» сувениры, которые охотно покупают туристы и легионеры на пенсии: грубоватые вазочки и тарелки, гипсовые фигурки солдатиков, подсвечники в виде «белого кепи» и пепельницы. Правда, «подсвечник», как значится в прейскуранте, используют тоже как пепельницу: настоящие солдаты не любят пафос и всегда готовы сами над собой смеяться.
Продукция мастерских продается тут же — магазинчик рядом. Помимо керамики, в нем можно купить другие сувениры: майки и брючные ремни с символикой легиона, зажигалки, книжки о легионе, значки полков и вино с местных виноградников. На память покупаю значок в виде «южного креста» зеленого цвета с черной пушечкой на фоне красной «легионерской» гранаты: второй батальон сахарского моторизованного отряда. Старичок-продавец, судя по акценту, немец, с одобрением смотрит на мой выбор и вдруг говорит:
— А знаете, месье, этого подразделения ведь больше нет… и уже давно!
— А почему?
— Идея была в том, что легкие пушки и крупнокалиберные пулеметы устанавливались на машины. Своим огнем из второй линии они должны были поддерживать первую… Не прижилось.
— Что так?
— Мы, легионеры, не привыкли быть во второй линии. Только в первой, месье.
Весь доход от продажи сувениров, изделий керамической мастерской, переплетенных книг и проданного вина идет на содержание ветеранов. И по дороге в кассу приюта за полвека не пропал ни один сантим — это тоже дело чести легиона.
Сегодня легиону принадлежит уже не восемнадцать, а все сорок гектаров виноградников: на них трудятся те, кому здоровье еще позволяет. Легионеры производят красное, белое и розовое вино под контролем знаменитой марки «Cote de Provence», а продает его тоже свой, легионерский «кооператив Полубье».
Говорят, поначалу вино было совсем плохим. Но затем специалисты-виноделы добровольно и бесплатно помогли легионерам вырастить хорошую лозу. Теперь сорт «Esprit du corps» («Дух подразделения») и «Baraka» («Удача» — любимое словечко легионеров) вполне можно пить. Во Франции за те же деньги легко найдется вино и получше, но французы покупают бутылки сухого вина с человеком в белом кепи на этикетке не только из-за вкуса и уважения к легиону, а в помощь старикам.
Для того чтобы понять, что значит это место для легионера на пенсии, стоит вспомнить историю жизни старшего капрала легиона Зигфрида Фрейтага, более известного как майор Люфтваффе, воздушный ас по кличке «мальтийский лев», на счету которого было 102 сбитых самолета.
Зигфрид родился 10 ноября 1919 года в северной части Польши, в Данциге (Гдыня), в семье пивоваров. Отцовский дом стоял возле аэродрома Лангфюр, что и определило судьбу мальчика: его призванием было небо, а не пивные бочки. Приход к власти Адольфа Гитлера и установление в стране национал-социализма дали ему, так же как и тысячам других молодых немцев, осуществить свои самые смелые мечты, а так бы и варил пиво до самой смерти, как его отец. Нацисты умели работать со своей рабочей молодежью. В 1939 году он успешно заканчивает летную школу. Мечта сбылась: он в кабине своего ME-109 — лучшего истребителя в мире, которому нет равных в небе. А далее победы в воздухе, слава и награды на земле. Бои над Ла-Маншем во время «битвы за Англию» в 1940-м, Греция зимой 1941-го, «блицкриг» в России: в августе 12 сбитых русских самолетов, в октябре — 19, в ноябре — 26 сбитых «иванов». Аса перебрасывают на средиземноморский театр боевых действий. Цель — Мальта. Временное затишье в воздухе, когда немецкие эскадрильи отвлеклись на командировку в Россию, заканчивается. По воспоминаниям английских летчиков, воздушные бои над Мальтой по своей жестокости превосходили бои во время «Битвы за Англию». Свой список побед ас доводит до полусотни, а товарищи теперь называют гауптмана не иначе как «мальтийский лев». Война в пустыне, затем награждение в 1943 году «Золотым крестом», а вскоре после этого — разбирательство по приказу Геринга из-за ретирады истребителей перед бомбардировщиками союзников в Италии. Оправдан. Возвращается в строй, но вскоре его сбивают. Летчик цел и снова в воздухе. Теперь его эскадрилья базируется в Экс-ан-Провансе: бои идут уже на севере Италии. В тот день, когда союзники входят в освобожденный Рим, Фрейтаг сбивает свой сотый самолет.
